Неизвестный Есенин - Валентина Пашинина

Что руководило Мариенгофом и подвигло на эту и подобную ложь? Наверно, как всегда, зависть — одно из самых ядовитых свойств человеческой натуры: Есенину все — слава, почет, уважение и самая знаменитая женщина мира! Справедливо ли это? Почему он, Мариенгоф, должен прозябать в тени и довольствоваться второстепенной ролью? Совсем по Пушкину: умный, образованный, даровитый писатель Мариенгоф — Сальери и легкомысленный, малообразованный крестьянский Моцарт — Есенин.

Начинал с передергивания фактов и очернительства, а окончил наглой, бесстыдной ложью — «Романом без вранья». В предисловии к нему А. Мариенгоф рассказал о той реакции, которую вызвала книга в 1920-е годы:

«Николай Клюев при встрече, когда я протянул руку, заложил за спину и сказал: «Мариенгоф! Ох, как страшно!»

Покипятился, но недолго чудеснейший Жорж Якулов. Почем-Соль (Григорий Романович Колобов — товарищ мой по пензенской гимназии) оборвал старинную дружбу. Умный, скептический Кожебаткин (издатель «Альционы») несколько лет не здоровался.

Совсем уж стали смотреть на меня волками Мейерхольд и Зинаида Райх, Но более всего разогорчила меня Изадора Дункан, самая замечательная и самая по-человечески крупная женщина из всех, которых я когда-либо встречал в жизни. И вот она — прикончила добрые отношения… О многом я в «Романе» не рассказывал. Почему? Вероятно, по молодости торопливых лет. Теперь бы, думается, написал полней. Но вряд ли лучше».

Жаль, что это предисловие не попало в книгу. Думаю, оно явилось бы некоторым покаянием перед памятью друга.

Но вот что интересно. Первая книга А. Мариенгофа «О Сергее Есенине. Воспоминания» была издана в Москве в 1926 году. Вторая — под названием «Роман без вранья» — в Ленинграде, в 1927 году. Когда же успела Айседора прочитать роман? В рукописи? Факт заслуживает внимания исследователей.

В. Чернявский писал о «Романе…»: «Выпуск 10 000 экземпляров книжки Мариенгофа явно поощряется, а простая популяризация поэта вредна и недопустима… Она раскупается и имеет успех (говорят: «Очень интересно!»), и ее развязная фельетонность, насквозь пропитанная запахом мариенгофского пробора, конечно, не бездарна… Противны очень (…) некоторые места — до зловредности, а мне лично — весь тон книжки».

Наделенный от природы редчайшим поэтическим даром, Есенин обладал не менее редким обаянием, умением дружить, быстро сближаться с людьми, всегда быть верным в дружбе. Со всеми своими женами, законными и незаконными, он умел поддерживать добрые отношения. Аристократ телом и духом, Есенин, которого знала вся Москва, да что там Москва — вся Россия, рубаха-парень, широкая натура, на деньги которого мог выпить любой примазавшийся новоиспеченный друг, — Есенин в «Романе без вранья» предстал как самый настоящий сквалыга, сутенер, пьянь кабацкая, ни родителей не почитает, ни друзей в грош не ставит. Жалкое, отвратительное зрелище!

Это было неслыханное предательство! «Нож в спину». И что вдвойне усугубляет вину Мариенгофа, написал он это не при жизни Есенина — эту гнусность он водрузил на есенинскую могилу — в 1927 году. А исправленный и дополненный вариант вышел в 1965 г..

Все, знавшие Есенина, дружно осудили этот опус, но он создавался для тех, кто не знал Есенина лично, кто мог поверить и принять за правду любую мерзость — ведь писал же лучший друг Есенина! Откуда было знать молодым, что все друзья Есенина состояли на службе правительства и просто обязаны были выполнять его требования. Они и выполняли в меру желаний и способностей. Об этом предостерегал и К.Л. Зелинский директора Государственного издательства художественной литературы А.К. Котову в 1955 году, предлагая подготовить и выпустить в 1957 г. сборник «С. Есенин в воспоминаниях современников»:

«Отсутствие литературы о Есенине привело к тому, что в представлениях пхирокого читателя — и, что особенно неприятно, в восприятии молодежи — наиболее достоверными кажутся воспоминания его «друга» Мариенгофа «Роман без вранья», произведения, как известно, лживого, тенденциозно искажающего факты и всецело отбрасывающего Есенина в буржуазно-декадентский лагерь.

Ничто не нанесло такого удара репутации Есенина как советского поэта, нежели этот ловкий «Роман без вранья». В этом меня убедили встречи с читателями на шести вечерах, посвященных творчеству Есенина в связи с его 60-летием…

Очевидно, на нас лежит долг «отмыть» поэта от той лжи и грязи, которой залепил Мариенгоф Есенина, восстановить правду».

И в письме Н. Вержбицкому от 3 февраля 1956 г. К.Л. Зелинский пишет:

«Необходимо в глазах широкого I читателя отмыть облик Есенина от той грязи, какую на него налепили его лжедрузья. Трудно, в частности, измерить тот вред, какой нанесла репутации Есенина пресловутая книжка Мариенгофа «Роман без вранья».

Вы же знаете, что в этой книжке крупицы бытовой правды перемешаны с таким количеством порочащей поэта выдумки, что в целом эта книга явилась тем свинцом, который погрузил Есенина в болото нечистой обывательской молвы. В книжке Есенин изображен спекулянтом, который спекулировал солью, кишмишем, изображен двурушником и негодяем, измывающимся над своим отцом, матерью и сестрами, изображен растленным и циничным представителем богемы, который, по уверению своего якобы «друга», обожал заплеванные панели и презирал родную деревню.

Если Дантес убил Пушкина, то Мариенгоф на добрые три десятилетия убил славу Есенина как советского поэта и помог людям из блатного мира, которые по сей день сочиняют всякие фальшивки «под Есенина», распространяя их в рукописи (вроде «Послания Демьяну Бедному», «Исповеди проститутки» и др.)

…Из сказанного вовсе не следует, что нужно в чем-то приукрашать Есенина или что-то скрывать от читателя. Можно и должно говорить о трагедии Есенина… По освещать ее со стороны истории, а не со стороны «Стойла Пегаса».

Маститый критик и литературовед не верит в есенинское авторство «Послания евангелисту Демьяну Бедному», но интересно его замечание, что «люди из блатного мира распространяют их в рукописи». А заключенные сталинских лагерей не сомневались в есенинском авторстве «Послания…». И среди людей «из блатного мира» было немало великих умов России. К сожалению, «Исповедь проститутки» мне видеть не пришлось.

Уничтожающая, беспощадная характеристика дана Мариенгофом Илье Шнейдеру, которого большевистское правительство приставило к Айседоре, конечно, не только в качестве администратора и переводчика. Безусловно, он был доносителем и сексотом. Но разве не такую же роль играл Мариенгоф при Есенине?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});