Люся, которая всех бесила (СИ) - Алатова Тата

— Безжалостная и злопамятная, — пробормотал он, отстраняясь. — Отец останется в городе еще на несколько дней, он пытается как можно выгоднее продать клуб. Но его официальный собственник под следствием, что значительно затрудняет дело. Кстати, знаешь, что он сказал? Что Лихов бы разрулил все без сучка и задоринки.

— Ты вызовешь Деда-Дуба на допрос?

— Не так быстро, радость моя. Прежде чем обвинять бывшего полицейского, хорошо бы собрать вменяемую доказательную базу. Ты, кстати, не знаешь, в каких отношениях Лихов с прокурором?

— Понятия не имею.

— Вот и я понятия не имею. Тяжело работать в городе, куда только вернулся.

Паровозиком — их машина и следовавшая за ними новая, эфэсбэшная, вытребованная у Великого Моржа, — они вкатились в подземный паркинг.

В лифте Ветров снова полез целоваться — злость улетучилась, как не было ее, сменившись игривой расслабленностью и вполне очевидными намерениями.

Люся, еще не простившая «все включено», уворачивалась и кусалась.

— Ты же вроде уже взрослый мальчик, — назидательно сказала она, открывая дверь в квартиру, — и должен понимать, что нельзя сначала хамить женщине, а потом ждать от нее любви и ласки.

— Не может быть, — ахнул он. — Но вся мировая классика — от «Укрощения строптивой» до «Укрощения строптивого» — учит тому, что женщины обожают хамов!

— Мне страшно подумать, с кем ты до меня встречался, — удрученно проговорила Люся, скидывая ему на руки свою куртку.

Вместо очередной колкости, которую она ожидала, Ветров вдруг застыл столбом с ее курткой в охапке.

— Что? — она сняла сапоги. — Вспомнил и ужаснулся?

— Люсь, — голос у него стал низким, хриплым, — мы с тобой встречаемся?

У него был очень потешный вид, но Люсе отчего-то не было смешно.

— Только не падай в обморок, — посоветовала она резко. — Это эвфемизм, заменяющий слово «трахаться».

Люся ушла от него на кухню, включила чайник.

Есть особо не хотелось, но что-то же надо было делать.

А ведь она не ужинала.

Стрессы до добра не доведут, так и похудеть недолго.

Ветров пришел через добрую минуту.

— А Китаев? — спросил он.

— А при чем тут Китаев?

Он посмотрел на нее как на идиотку.

— Ты же похотливый марен, — напомнила она ехидно, — поди, не привык к моногамии.

Не было в ней никакого ехидства на самом деле.

Сердце застряло где-то в горле и трепыхалось там.

— В определенном смысле, — ответил он нерешительно.

— Это в каком? Когда ты блудишь, а твоя партнерша — нет?

— Люсь, не нападай на меня, — попросил он. — Но я не буду связываться с женщиной, которая в многолетних отношениях с другим мужчиной. Машка, конечно, уверена, что я мазохист, но не настолько.

— Понятно, — сказала Люся и отвернулась от него, занявшись чаем.

Новые слезы были готовы еще раз пролиться.

Да что за плакательный день такой, надо проверить цикл. Месячные, наверное, близко.

Если бы он ее действительно хотел — то плевать бы ему было на Великого Моржа.

По большому счету, в этом мире все делится на «хочу/не хочу», а вовсе не на «правильно/неправильно».

Может, из-за нервного перенапряжения ей неожиданно, впервые в жизни захотелось по Стендалю — страсти, которая заставляет нас жертвовать всем, что у нас есть.

А вовсе не рассудительных отношений, где правила изначально прописаны и все неуловимое облечено в слова.

Ну и пусть для Ветрова она удобная соседка — «все включено», с которой он неплохо ладит. Неприятность эту мы переживем.

Не в первый же раз.

— Налить тебе чаю? — спросила она равнодушно.

— Да иди ты к черту, — рявкнул он и ушел в ванную, хлопнув дверью.

А ты чего ожидал, Пашенька?

Он, разумеется, вернулся на свой диван.

Люся, разумеется, промолчала.

К черту так к черту.

С превеликим удовольствием.

Под утро она проснулась, захлебываясь от крика.

Ей приснился кошмар — пульс спятил, колотился с дикой скоростью, пот заливал глаза.

— Да Люся же, — настойчиво звал ее Ветров.

Она хаотично вырывалась из его рук, осознала себя наяву — спальня, квартира, — притихла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пыталась дышать, уткнувшись лбом в ветровское плечо.

Он гладил ее по волосам.

— Что? — спросил, когда она совсем успокоилась. — Приснилась казнь на рассвете?

— Паш, мне страшно.

— Немудрено. Полежать с тобой?

— Такое сильное предчувствие, — Люся прижалась к нему плотнее, — что-то случится не со мной. С тобой.

— Глупости, — он, кажется, обрадовался. — Не за мной же бегает маньяк.

— Ты сам сказал: достать меня до печенок.

— В таком случае он выбрал бы Китаева.

— Идиот, — она даже не попыталась ни вырваться, ни ударить его, вот до чего перепугалась.

Веров засмеялся, очень довольный. Улегся, притянув Люсю за собой, в ворох одеял, прижал к себе.

У него был превосходный утренний стояк.

Непрошибаемый.

Тупица.

Похотливый марен, всегда готов.

Что с него взять?

— Если тебя сегодня убьют, — злобно сказала Люся, — то хотя бы оставь о себе добрую память.

Наверное, она тоже непрошибаемая тупица.

Их таких в этой постели двое.

— Есть! Разрешите выполнять? — приободрился он и нырнул под одеяло, раздвигая Люсе ноги.

Она еще не успела опомниться от спонтанной утренней вспышки страсти, еще нежилась, надеясь доспать, доблаженствовать, а Ветров уже вскочил, принялся собираться.

— Пять утра, Паша, — удивилась Люся.

— Самое время навестить твою Синичку, не находишь? — оживленно отозвался он. — Если я не вернусь, вспоминай меня трепетным ягом. Хотя яги, наверное, у тебя пока не в почете.

И снова — ужас, захлестывающий с головой.

— Да куда она денется, — пролепетала Люся. — Напугаете только человека.

— У нее не только комп пустой, но и стол тоже. Ни прокладок, ни колготок, ни шоколадок. Зато знаешь, что лежало в верхнем ящике?

— Что?

— Дубликатор-декодер для ключей с функцией копирования. Такой маленький аппарат, в интернете можно купить.

— Что? — повторила Люся, не понимая.

— Штучка, с помощью которой можно сделать дубликат ключа от паркинга, — объяснил он терпеливо. — Единственное, что оставила в своем кабинете твоя Синичка. Ты не находишь, что это вызов?

— Не ходи, — взмолилась Люся, обреченно понимая, что сходит с ума от тревоги. — Ну или пусть кто-то другой.

— Кто другой? — он почесал голый живот, наклонился, поцеловал ее в плечо. — Люсь, это ты от стресса. Мы едем побеседовать с одинокой интеллигентной женщиной, что может пойти не так?

— Пашка, обостренная интуиция — моя видовая особенность. Не отмахивайся от нее.

— Я буду осторожным зайчиком, — пообещал он, — не дергайся так. Лучше поспи еще несколько часов, рань такая.

Какой уж тут сон.

В редакцию Люся приехала в половине седьмого утра, благо запасные ключи у нее были.

Разумеется, там было все перевернуто, и она принялась методично прибираться.

Вскоре пришел жаворонок Олег Зорин.

— Нас что, ограбили? — испугался он, глядя по сторонам.

— Хуже, обыскивали, — мрачно ответила Люся, не в силах остановиться.

— Так и знал, что этим все закончится! — тут же объявил Зорин. — Прикроют нашу лавочку рано или поздно! Не бывает независимых СМИ, всегда приходится под кого-то ложиться!

— Ой, не причитай, — рассердилась Люся, возвращая объемные бухгалтерские папки на полки. — Никто нас не прикроет. Это штатный обыск.

— Как это? — вытаращил он глаза.

— Олег, не стой над душой, — попросила она взвинченно. — Долго объяснять.

Зазвонил ее сотовый, и Люся так сильно дернулась, что уронила папки.

— Да, Нина Петровна? — почти крикнула она в трубку.

— Люсенька, — голос соседки будто осел, состарился, обесцветился. — Пашины коллеги звонили, он в больнице. У Паши контакт с трясовицей.