Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

– Антигон, ты жалкий трус! Зачем ты велел поджечь Храм? Или ты решил таким образом отомстить Предвечному за то, что Он отвернулся от тебя? Выходи, сразимся с тобой один на один, и пусть Господь Бог решит, кому из нас двоих быть царем Иудеи!

За Храмовым портиком огонь охватил жилые дома. Дым и копоть заполнили город. Верные Ироду евреи убивали каждого, у кого в руках оказывался хотя бы кухонный нож. От евреев не отставали и сирийцы, желавшие доказать всем и прежде всего себе, что и они храбрые воины. Но особенно свирепствовали римляне. Они не щадили никого: ни стариков и старух, ни женщин, ни малых детей. Убийства сопровождались грабежами. Срывали с тел убитых украшения и тащили из горящих домов все, что попадалось под руку. Ирод был в отчаянии. Отыскав Соссия, он схватил его и потребовал:

– Прикажи своим солдатам прекратить бесчинства!

Соссий, размазывая копоть на мокром от пота лице, отвечал ему:

– Слишком поздно! Мои солдаты обозлены на иудеев за то, что им пришлось в течение пяти месяцев осаждать Иерусалим. Так долго римляне не сражались еще ни за один город!

– И тем не менее я требую, чтобы ты положил конец убийствам и грабежам! Если ты пришел сюда затем, чтобы сделать меня царем пустыни, то мне не нужна такая честь даже над всей Вселенной, если за нее приходится расплачиваться ценой гибели и ограбления такого огромного числа моих сограждан!

Соссия эти слова разозлили.

– Мои солдаты имеют право на ограбление побежденных! – заявил он. – Таковы правила ведения любой войны и особенно такой упорной, какую мы ведем здесь. Золото – вот единственная награда, которая венчает победу! К тому же оно не нужно мертвым.

– Поэтому ты и убиваешь всех подряд, не считаясь с тем, враги перед тобой или немощные старики и старухи, слабые женщины и беспомощные дети? Скажи своим солдатам, что я одарю золотом каждого из них, пусть только они прекратят убийства и грабежи!

– Не переоценивай своих возможностей, Ирод: золота никогда не бывает много, а у тебя не найдется и тысячной доли того, что заслужили мои воины.

– Найдется! – в отчаянии закричал Ирод, желая во что бы то ни стало прекратить резню. – Ты только прикажи своим солдатам остановиться!

– Ловлю тебя на слове, – сказал Соссий и поспешил к Стратоновой башне [213], где, как ему доложили, сдался в плен Антигон. По дороге он отдал приказ римлянам прекратить избиение иерусалимцев и грабежи, удовольствовавшись тем, что им уже досталось в качестве трофеев.

3

С падением Иерусалима испытания Ирода не закончились. Пока Соссий допрашивал Антигона, презрительно называя его Антигоной [214]за то, что тот, вместо того, чтобы возглавить борьбу осажденных иудеев, трусливо, будто женщина, прятался за каменными стенами цитадели, Ироду пришлось с оружием в руках усмирять сирийцев, которые, глядя на римлян, не хотели уступать им в убийствах и грабежах, равно как своих сторонников-евреев, не желавших оставлять в живых никого из своих врагов. Едва усмирив тех и других, он тут же вынужден был кинуться к Храму, где оказавшиеся не у дел римляне вознамерились собственными глазами увидеть то, что хранилось в Святом Святых и что запрещалось видеть любому смертному, кроме разве что первосвященнику, да и тому не чаще одного раза в году. Наконец, наведя в городе относительный порядок, Ирод приказал представить ему списки всех самых знатных и богатых иудеев – сторонников Антигона, арестовать их, а принадлежащее им имущество конфисковать в пользу государственной казны, которая отныне переходит под его полный и безусловный контроль.

В городе началась охота за людьми. Знатными и богатыми оказались чуть ли не все горожане, у которых в поясах находили хоть один золотой, припасенный на черный день. Опасаясь, что в погромах примут участия римляне и сирийцы, Ирод уговорил Соссия и Махира вывести свои войска за стены Иерусалима. Сторонники Антигона увязались за ними, ища у них защиты, но Ирод приказал запереть ворота и обыскивать каждого, кто вознамерился ускользнуть от него. Зародился и быстро распространился слух, будто иерусалимцы проглатывают деньги и таким образом стремятся сохранить свои сбережения. Тогда всех, кто намеревался бежать из Иерусалима, стали убивать, тут же, у ворот, вспарывали им животы и копались в их внутренностях. Кое-кто действительно таким образом стремился избежать конфискации последнего. У большинства же убитых желудки оказались пусты. Из списков знатных иудеев, представленных Ироду, он приказал казнить на базарной площади самых активных сторонников Антигона. Таких насчиталось сорок пять человек. Казни еще продолжались, когда Ироду донесли, что на одного из приговоренных к смерти указали как на человека, который в ходе штурма столицы уговаривал Антигона и защитников города открыть ворота и во избежание неоправданных жертв впустить в Иерусалим Ирода с его армией. Этот человек якобы говорил: «По вероисповеданию Ирод иудей, а у каждого правоверного иудея не поднимется рука покарать своих единоверцев за одно только то, что они хотят видеть своим царем человека, в жилах которого течет царская кровь, а не простолюдина». Ирод спросил:

– Имя этого человека?

– Старейшина Самея, – ответили ему. – Один из самых богатых иудеев, имущество которого конфисковано.

Ироду это имя что-то напомнило, но что именно, он не мог вспомнить.

– Приведите его ко мне, – приказал он.

Человека, назвавшегося Самеей, привели. Ироду было достаточно одного беглого взгляда, чтобы узнать его. Как он и предполагал, этим человеком оказался старейшина, некогда выступивший против него в суде за казнь галилеянина Езекии и ста двадцати семи его разбойников, грабивших соседей-сирийцев. За время, прошедшее с тех давних пор, Самея заметно постарел, но голос у него оставался таким же зычным и многотонным, как прежде.

Представ перед Иродом, Самея сказал:

– По дороге сюда я увидел на площади тела моих товарищей, которых ты приказал казнить, не удосужившись даже допросить их. Между тем большинство из них ты легко узнал бы, поскольку все они присутствовали на суде над тобой, устроенном по моему настоянию первосвященником Гирканом за преступление, которое ты совершил, едва став областеначальником Галилеи. Напомню тебе, Ирод: щадя твою молодость, никто из них не подал свой голос против тебя. Это сделал один только я. И вот результат: те, кто пощадил тебя, убиты, а меня ты вызвал к себе. Уж не хочешь ли ты собственноручно казнить меня? Изволь, я готов принять смерть. Я ничем не лучше моих товарищей, которые до сегодняшнего утра составляли цвет и славу Иудеи.

Ирод не мог не признать, что старейшина, выступивший с памятной ему обвинительной речью в суде, исполнен достоинства, которое не часто встретишь в людях на краю гибели. Ему лишь раз довелось встретить подобного человека, но то был безумный старик, прятавшийся высоко в горах в пещере и казнивший у него на глазах всю свою семью, а затем, прокляв Ирода, покончил с собой. Самея не был похож на безумца и, судя по его словам, не собирался проклинать Ирода. И Ирод, не желая уступать Самее в проявлении чувства собственного достоинства, сказал:

– Нет, Самея, я не собираюсь казнить тебя. Более того: за тобой сохраняются все твои богатства, которые ты накопил за свою жизнь. Можешь получить их назад и идти, куда пожелаешь. Ты свободен.

Ни один мускул не дрогнул на лице гордого старика. Он сказал:

– Я никогда не был твоим сторонником, а теперь, после казни моих товарищей, подавно им не стану. По какой причине ты унижаешь меня, сохраняя мне жизнь?

Ирод усмехнулся.

– По одной-единственной, любезнейший Самея: чтобы ты до последних своих дней продолжал испытывать то унижение, какое испытал я, слушая твою речь в суде.

Позже Ирод узнал, что Самея не взял ничего из того, что у него конфисковали. Ирода это ни удивило, ни раздосадовала. Он лишь подумал о том, что хорошо бы иметь своими врагами побольше таких людей, как Самея.

4

Отпустив старика, Ирод из средств, конфискованных у своих состоятельных противников, вознаградил всех римских солдат, принявших участие в осаде и штурме Иерусалима. Не остались без наград начальники легионов, включая Махира, чей срок пребывания в Иудее закончился, но особенно щедро он одарил Соссию. Принимая деньги, наместник Сирии сказал:

– Мы пришли в Иудею, чтобы выполнить приказ Антония. Мы покидаем твою страну, Ирод, с чувством благодарности тебе за твою щедрость. Позволь и мне, прежде чем мы вернемся в Сирию, в знак памяти о нашем пребывании здесь поднести тебе дар, достойный твоего царского сана.

С этими словами Соссий поднес Ироду венец, выполненный из чистого золота.