Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

Оружия помощникам не полагалось. Джуга установил такое правило после того, как два дагестанца, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы, попытались зарезать его при дележе денег. Джуга убил коварных дагестанцев, а для себя сделал полезные выводы. Так что ничего, кроме газового пистолета, у Резо и его племянников не имелось. Бывают ситуации, когда и гранатомет не спасет, а случается, что даже газовик оказывается лишним. Поэтому Джуга предпочитал полагаться на судьбу, а еще – на везение, без которого бывают только одноразовые киллеры.

Новая группа прикрытия не внушала ему особого доверия, как, впрочем, и все люди, с которыми Джуге доводилось общаться. Он жалел, что окно его номера не выходит на автомобильную стоянку, чтобы можно было хоть как-то проконтролировать Резо и его чересчур горячих племянников. Но сделанного не воротишь, а то, что еще не произошло, не изменишь. Поэтому оставалось действовать по заранее намеченному плану и не думать о плохом. Сомнения притягивают беды, как магнитом. Перекрестясь, Джуга оставил их за порогом покинутого номера.

Воспользовавшись лестницей, он бесшумно поднялся на двенадцатый этаж, убедился, что коридор абсолютно пуст, и проник в номер 1213, ключ от которого помощники передали ему заранее. В сумке, аккуратно стоящей в шкафу, нашлось все, что требовалось Джуге на настоящий момент.

Громов проживал прямо под ним, только пятью этажами ниже. Чтобы добраться до него, у Джуги было припасено специальное снаряжение, купленное по случаю у альпинистов. Он застегнул на себе широкий брезентовый пояс, дополненный специальной постромкой, проходившей между ногами. Присел несколько раз, проверяя, не причинит ли ему сбруя каких-либо неудобств. Прищемленная мошонка на двадцатипятиметровой высоте – не самое удачное начало операции. Прожить на свете можно и без яичек, только кому нужна такая жизнь?

К поясу, чуть выше пряжки, крепилось массивное стальное кольцо, сквозь которое пропускался прочный нейлоновый трос. Один его конец был снабжен «карабином», оснащенным зажимным стопором. Второй конец Джуга примотал к перилам балкона. Когда он вернулся в комнату, трос послушно тянулся за ним, помаленьку отматываясь от аккуратно уложенной бухточки.

В своей сбруе Джуга казался себе то ли водолазом-глубоководником, то ли космонавтом, которому предстоит выход в открытый космос. Он даже передвигаться стал чуточку более грузно, чем обычно, хотя пояс с пряжкой и кольцом весил не так уж много. Это открытие заставило его улыбнуться в усы.

Мужчина – всегда наполовину мальчик, говаривал покойный дед, и он был прав, да. Каждое новое дело являлось для Джуги своего рода игрой. Если бы ему предложили заняться чем-нибудь другим за те же самые деньги, он скорее всего отказался бы. Жизнь без остроты ощущений, – это как пища без приправы. Сколько ни пережевывай, а настоящего вкуса все равно не почувствуешь.

Расположившись за столом, Джуга с удовольствием собрал из пластмассовых и металлических деталей свою новую игрушку – настоящий боевой арбалет, который он впервые решил испытать в деле.

При стрельбе по мишеням арбалет зарекомендовал себя самым лучшим образом. С двадцати метров наконечник стрелы, сработанный из специальной многослойной стали, насквозь пробивал десятисантиметровую доску. Причем не абы как, а точно в центре нарисованного круга. При желании короткую стрелу можно было вывинтить из засевшего в мишени наконечника, но Джуга полагал, что это лишнее.

Он никогда не пользовался одним и тем же видом оружия более трех раз подряд, чтобы не вырабатывать устоявшийся почерк, по которому обычно и вычисляют людей его профессии. Так что десятка купленных вместе с арбалетом стрел ему должно было хватить с лихвой.

Они хранились в удобном кожаном колчане, который Джуга прицепил к поясу. А одну стрелу он вставил в арбалет и взвел его с помощью рычажка, регулировавшего силу натяжения. Спусковой крючок арбалета ходил значительно туже, чем у снайперской винтовки, но ведь стрелять Джуге предстояло с близкого расстояния, так что отклонение в несколько миллиметров особой роли не играло.

Перебросив ремень арбалета через плечо, он сделал несколько упражнений, проверяя, не помешает ли ему оружие при спуске, и удобно ли будет брать его на изготовку. Репетиция прошла без сучка и задоринки. Конечно, было бы неплохо устроить ее в условиях, максимально приближенных к боевым, но заказчик платил за срочность втройне, поэтому привередничать не стоило.

Еще раз перекрестив плечи, лоб и грудь, Джуга вышел на балкон и постоял, приглядываясь к происходящему вокруг. Слуху он не доверял, поскольку после контузии в Чечне стал туговат на ухо. Об этом никто не знал, кроме самого Джуги. Кому нужен полуглухой киллер, когда вокруг полно молодых, здоровых? Поэтому он сводил общение с заказчиками к минимуму, а когда чего-нибудь не понимал, изображал из себя тугодума, вынуждая тем самым собеседников повторять сказанное по несколько раз.

Со временем его стали считать замкнутым, недалеким человеком, и в глубине души Джуга очень переживал по этому поводу. Ведь до контузии он всегда был душой компании, заядлым певуном, шутником и балагуром. Теперь возраст позволял Джуге быть уважаемым тамадой любого застолья, да только попорченные барабанные перепонки препятствовали этому. Тамада, который не слышит ничего, кроме собственных тостов, то же самое, что кастрированный жених. Одна видимость, а радости никакой.

Удостоверившись, что вокруг все спокойно, Джуга вздохнул и принялся действовать. Натянул на лицо воротник свитера, перелез через перила, затем с невольным замиранием сердца откинулся назад, проверяя надежность страховки. Зубчатый «карабин» вцепился в трос цепко, как челюсти овчарки в сахарную косточку. Опустившись вниз примерно на полметра, Джуга наконец решился разжать пальцы той руки, которой он все это время на всякий случай придерживался за перила. Теперь его поддерживал на весу только трос. Помаленьку стравливая его, Джуга переступал ногами по ограждению балкона, совершая спуск.

Спросонья его можно было принять за гигантское насекомое, ползущее по стене здания. Но в четыре часа утра любопытных на соседних балконах не наблюдалось. Из распахнутых окон и дверей доносились лишь однообразные сонные звуки – посапывание, храп, невнятное бормотание, – которые Джуга не слышал, а ощущал кончиками волос и порами кожи. Зато до него отчетливо доносились всевозможные запахи, которые он машинально различал и сортировал, словно это могло ему зачем-то пригодиться: вот это – подгнившие фрукты, это – скверный самопальный коньяк, это – какой-то не слишком ароматный крем, которым мажутся на ночь немолодые женщины.

На уровне девятого этажа вообще отвратительно воняло блевотиной, и Джуга промахнул его так быстро, что чуть не забыл притормозить перед приближением к нужному балкону одноместного номера 713.

Подождав этажом выше, пока трос перестанет раскачиваться, Джуга медленно соскользнул на тридцать сантиметров… двадцать… десять…

Дверь в номер была распахнута настежь. Задергивать гардины постоялец тоже не стал, чтобы ночная прохлада беспрепятственно проникала внутрь. В комнате было темно и тихо. Настоящее сонное царство.

Не спуская глаз с темного проема, Джуга коснулся подошвами перил. Ему оставалось лишь забраться на балкон, подкрасться к Громову и всадить стрелу ему между глаз. Или в ложбинку на затылке, если он спит лицом к стене. Стрелять в сердце Джуга не любил – оно у всех людей располагается немного по-разному, тут недолго и промахнуться.

Сняв с плеча арбалет, он нащупал пальцем спусковой крючок, а другой рукой взялся за трос, приготовившись осторожно спуститься с перил.

В следующее мгновение он едва не потерял равновесие от неожиданности: Громов, которому полагалось видеть десятый сон, вскочил с кровати, очутившись прямо напротив Джуги.

Задумываться о том, что спугнуло жертву, было некогда, а вот времени прицелиться Джуге хватило с лихвой. Это давно превратилось у него в инстинкт. Обжегшись, ты отдергиваешь руку. Столкнувшись с опасностью, стреляешь.

Выпущенная из арбалета стрела прогудела в воздухе так громко, что даже Джуга услышал этот звук, похожий на жужжание рассерженной пчелы. А потом ему показалось, что до него донеслось короткое «чмок», с которым голова возникшей фигуры приняла свой поцелуй смерти.

Фигура в дверном проеме отпрянула и начала падать навзничь, но Джуга слишком часто видел, как умирают люди, чтобы проявлять любопытство по столь обыденному поводу.

Спрыгнув с перил спиной назад, он оттолкнулся от балкона обеими ногами и начал спускаться вниз, уже не слишком осторожничая. Если бы он убегал с места преступления так же медленно, как до того подкрадывался, список его жертв ограничился бы одним-единственным пунктом – самым первым. Потому что вовремя исчезнуть для киллера еще важнее, чем появиться в нужном месте в нужное….