КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Анна ЛИТВИНОВЫ

   Егор повернулся на бок, подпер голову рукой, всмотрелся в Алису:

   – Красивое платье. Как ты посмотришь, если мы пойдем его прогулять до ближайшего ресторана?

   – Может, просто закажем еду в номер? Здесь подобные услуги оказываются?

   Егор виду не подал – государственный человек! – но, кажется, обрадовался, что ему не придется никуда идти. Вскричал:

   – Думаю, мне такую услугу окажут!

   – Только у меня одно условие.

   – Какое?

   – Ты тоже оденешься, как на званый ужин.

   Так начался роман Алисы с важным чиновником из кремлевской администрации. Встречи между ними проходили редко и длились недолго. И главным в них был не секс. Порой месяцами между ними не случалось интима. Егор не скрывал, что он женат, что у него двое детей. С супругой контакта нет, после пятнадцати лет брака с ней уж и говорить не о чем. А развестись – и тяжело, и неохота, и невозможно на столь высокой карьерной ступеньке.

   Егор с удовольствием сгружал Алисе свои проблемы. Слушал ее немудреные истории, полные забавных жизненных деталей. И часто выходило так: просто встретились в ресторане, поболтали пару часов, Егор напитался молодой Алисиной энергией – и побежал дальше, вершить государевы дела. С таким кавалером даже травить организм противозачаточными таблетками не нужно.

   К осени следующего, девяносто девятого года свидания стали совсем редкими. А однажды, еле вырвавшись к Алисе на ленч, Егор с отчаянием сказал:

   – Ни на что времени не хватает. Скоро выборы. Преемника раскручиваем. Я пашу, как папа Карло, по двадцать часов в сутки. Сынов уже три месяца не видел – только спящими. Знаешь что, Алиса: давай пока отложим наши встречи. А чтобы ты не обижалась – вот.

   И Егор протянул Алисе большой конверт.

   – Что это?

   – Ордер на квартиру. Твою новую квартиру. И ключи.

   – Боже! Как это понимать?

   – Мой тебе подарок. Двухкомнатная, в самом центре. Газетный переулок. В двух шагах от мэрии, в трех шагах от Кремля. Только там ремонт грандиозный нужен. Сама наймешь бригаду, а счета будешь мне присылать.

   – Царский подарок. Не знаю, как тебя и благодарить.

   – Ты меня уже отблагодарила... Теплом своим и заботой... А тебе, чтоб не скучала, в ближайшее время один мой знакомец позвонит. На меня сошлется. Надеюсь, он тебе понравится...

   Алиса криво усмехнулась:

   – Передаете меня друг другу в коридорах на Старой площади? Как эстафетную палочку?

   – Вовсе нет! – горячо запротестовал Егор. – Это не то, что ты подумала. И могу тебя заверить на все сто процентов: спать с моим знакомцем тебе не придется...

   Алиса не думала, что та встреча окажется в их жизни последней. Но... С тех пор она и впрямь с Егором никогда не виделась, хотя номер его телефона сохранила. Равно как и довольно теплые воспоминания о нем.

   А вскоре позвонил знакомый Егора. Он оказался актером. Известным. Во всяком случае, даже Алиса, совсем не театралка и не киноманка, и в лицо его узнала, и по фамилии.

   В первый раз встретились в ресторане «Капитан». Актер оказался в черных очках на пол-лица. Он пугливо посматривал по сторонам и замолкал, стоило официанту подойти к их столику ближе чем на пять метров.

   Экая, мекая и бесконечно сбиваясь с темы, актер (его звали Николай Десницкий) поведал Алисе о своей печали. Проблема заключалась в том, что он являлся «как бы вам... э-э... поточнее сказать... не совсем правильным мужчиной... то есть совсем неправильно... по мнению большинства, конечно... ориентированным в сексуальном плане».

   – Ну и что? – удивилась Алиса. – Теперь это не запрещается. Наоборот, по-моему, даже поощряется. Особенно в вашей среде.

   – Ах, да ну что вы!.. – махнул маленькой ручкой артист. – Это у эстрадников, у певцов... А у меня имидж... Я ведь в боевиках играю... Мачо, знаете ли... И тут вдруг публика узнает, что я... Это ж какое для поклонников разочарование!.. Меня смотреть перестанут!

   – Что вы от меня хотите? – нахмурилась Алиса.

   – Хочу просить вас выходить со мной... В свет, так сказать... На разные премьеры, презентации... В рестораны... На фестивали ездить... Я... Я как бы ухаживать за вами буду... И вас тоже попрошу: чтобы вы на людях ко мне были поласковей, как будто мы... ну... будто спим вместе... – Десницкий зарделся, а потом выпалил: – Но это ничего не будет значить! И я вас никогда не стану... как бы это сказать... домогаться.

   – Как вы собираетесь оплачивать мою работу? – Алиса держалась очень сухо и официально. Гомики ведь, как ни ластись к ним, все равно полагают, что абсолютно все женщины – это грубые, хищные стервы.

   – Я предлагаю вам... м-м... пятьдесят долларов за один совместный визит куда-либо.

   – Смешно! Проститутки и то получают больше!

   – Ну да... да... Но вам же не придется... ммээ... ничего такого делать...

   –  Играть порой труднее, чем делать! – выдала Алиса афоризм. – Вам ли, как актеру, этого не знать!

   – Тогда каковы... м-м... ваши условия?..

   – А вы не думали, например, что, когда я буду одна, мне тоже придется на вас работать?

   – В каком... мм... смысле?

   – Все будут обращать на меня внимание – как же, девушка Десницкого! За мной станут охотиться папарацци. Я должна буду всегда следить за собой. Хорошо выглядеть! Чтобы не подвести в первую очередь вас! – Алиса разошлась. – Быть женщиной, как вы знаете, – нелегкий труд. А быть подружкой гения – вообще геройство.

   Актер опять зарделся. Он легко проглотил «гения». Очевидно, он и сам так считал.

   – Что же... мм... вы предлагаете?

   – Вы будете платить мне ежемесячное жалованье. Или, если угодно, содержание. Скажем, в размере двух тысяч американских долларов.

   – Ах, что вы, Алиса! – вскричал артист, заламывая ручки. – Откуда мне взять такие деньги?! Вы знаете, сколько я получаю в театре? Моя ставка – две тысячи рублей!

   – Зато я знаю, сколько вы получаете за съемочный день. И сколько берете за антрепризные спектакли, когда ездите с чесом по глубинке, – блеснула познаниями Алиса.

   – Вы выламываете мне руки! – рыдая, вскричал артист. – У меня не хватит денег даже на еду!

   – И на мальчиков, – ехидно добавила она.

   Десницкий взвился:

   – Не надо упрекать меня в том, о чем понятия не имеете!

   – Ох, простите, ради бога, – от сердца извинилась Алиса. В азарте торговли ее и вправду занесло.

   В конце концов они сошлись на тысяче – с последующей индексацией ее содержания в зависимости от инфляции.

   – Я, конечно, понимаю, – умоляющим тоном сказал напоследок Десницкий, – что вы молодая красивая женщина и вы захотите устроить свою личную жизнь. И я не против... м-м... других мужчин в вашей жизни. Но ради бога! Ради бога! Делайте это не на виду! От всех втайне!.. Чтобы мое имя не стало предметом пересудов!..

   Вскорости Десницкий стал для Алисы лучшим другом. Ни до, ни после у нее ни с кем, ни с женщинами, ни тем паче с мужчинами, не случалось столь близких товарищеских отношений. Не редкостью для них было – вернуться после приема на квартиру к артисту и проговорить ночь напролет. Они обсуждали буквально все: новую пассию артиста и козни пассии старой, театральные интриги, сценарии, условия съемок. Десницкий, обладающий тонким, отменным вкусом, научил Алису одеваться – а ведь раньше подобрать одежду точно под себя и под то мероприятие, куда она собиралась идти, являлось для нее порой неразрешимой задачей. Актер таскал ее на премьеры, исподволь обучая разбираться в театре, кино, живописи. Он оказался глубоким, чутким и умным человеком, и если первые зачатки образования дал Алисе Теплицын с его «школой для эскорт-девушек», то завершил его милый, ранимый и капризный Десницкий. О нем и о тех годах, что они провели вместе, Алиса всегда вспоминала с редкой теплотой.

   Но однажды все изменилось. Это случилось на очередной презентации – кажется, новой модели дорогущей машины, где шампанское лилось рекой, черная икра сохла на столах, а мелькающие расфранченные пары упивались свежими устрицами – и сей разврат создавал полное ощущение пира во время чумы. «Бедное мое Бараблино! – всегда думала на подобных тусовках Алиса. – На деньги, съеденные-выпитые здесь, тебя можно было бы целый год освещать, обогревать, кормить, учить!..»

   Среди публики в тот раз (а Алиса присутствовала на празднике жизни, разумеется, с Десницким) оказался высокий молодой человек в дорогом костюме, с упорными, наглыми и веселыми глазами. Он сразу заприметил Алису, исподволь следил за ней. Тянуть резину не стал – стоило только Десницкому на минуту оставить ее, как наглец тут же протолкался сквозь толпу.

   – Вадим Октавин, бизнесмен, – отрекомендовался он и протянул ей визитку. Девушка глянула краем глаза: президент никому не известной фирмы «Трейдер».

   – Алиса, – представилась она.