Громовое колесо - Евгений Викторович Шалаев

с его тремя “богатырями”.

- Действительно. За нечисть считаете? – повторил “братец” мой вопрос.

- Я уже сказал – мы не знаем, кто вы! Нечистая сила, нежить там или же угодники святые. Совет разберётся! – начал заметно раздражаться волкодлак. – Так, что решили? Добровольно пойдёте? Или помочь вам?

- Некогда нам, – отрезал Орис. – Сразу же сказали, что раньше разговоры разговаривать надо было. Сейчас уже не можем.

- Да и не хотим, – добавил я.

- И не хотим, – согласился сатир.

- Как знаете. Была бы честь предложена, – усмехнулся Черномор. – Ну-ка, ребятки, под белы рученьки этих чудаков берём и пошли. Заждались нас уже старейшины-то, думаю. Нечего больше медлить.

“Ребятки” медлить и не подумали. И так застоялись без дела столько времени-то. Двое из них с улыбками во всю ширину лица мягким, упругим шагом сразу же, как только получили команду от вожака, направились в нашу сторону, заходя с разных сторон. Бегом не побежали, однако и глаз с нас не сводили. Были готовы, не сомневаюсь, в любую секунду ускориться и настичь нас буквально в пару прыжков, окажись мы настолько неразумными, чтобы попытаться сбежать.

Перевоплощаться, кстати, они не стали. Решили, что и так с нами справятся. Ну, тут-то – да. Логично всё. На атлетов могучих или, хотя бы, на богатырей, как они сами, внешне мы с рогатым совсем никак не походили. Хотя внешность-то – она обманчива зачастую бывает. Если не волчата зелёные, так вожак их, опытом ну никак не обиженный, о том забывать точно не должен был бы.

Последний из молодых оборотней, тот самый, что тявкнуть без команды посмел, пошёл прямо на нас. Вот он как раз зубы не скалил. Двигался медленнее своих собратьев (идти ему меньше было, а достичь нас все трое волкодлаков одновременно должны были, судя по раскладке), но уверенно и целенаправленно. В его глазах застыла ненависть к нам. Ещё бы! Это же мы были виноваты в свалившихся вдруг на него бедах. Никак ни он сам указания старшого нарушил.

Когда три бойца подошли уже совсем близко к нам, рогатый внезапно решил перегруппироваться. Он вдруг шепнул мне: “Центральный твой, по бокам оба мои”, и сразу же стремительным движением резко выдвинул меня вперёд да ещё и чуть подтолкнул. Сам же сатир плавно, но очень быстро ушёл за мою спину и чуть вправо.

Я не сопротивлялся, мгновенно подался вперёд и оказался впритык, лицом к лицу с вдруг растерявшимся от такого поворота событий оборотнем. Молодым и всё-таки совсем неопытным волкодлаком, который вынужден был даже резко притормозить, чтобы не врезаться во вдруг вставшее перед ним живое препятствие. Теперь этот недотёпа тупо и недоумённо таращился на меня, мгновенно потеряв и свой злобный взгляд, и свою решимость.

Орис, в результате проведённого маневра, тоже возник, как чёртик из табакерки, в непосредственной близости, но только от своей уже цели. Около, значит, второго оборотня, опешившего не менее собрата от таких дел, да так же лишившегося вдруг поддержки своей группы и оставшегося один на один с врагом.

Третий молодец, двигавшийся до того к нам синхронно с остальными, но оказавшийся вдруг и вовсе ни у дел, от неожиданности просто застыл на месте. И не надумал ничего лучше, чем начать усиленно крутить головой то в мою сторону, то в Ориса, совершенно при том не понимая, куда ему теперь идти и что вообще делать.

Лучшая защита – это нападение. Следовало воспользоваться смятением оборотней, пока они не пришли в себя. Вне всяких сомнений, на отработке тактики группового нападения, волкодлаки усиленно отрабатывали варианты, когда их жертвы-противники либо сбиваются в защитный кулак, ожидая нападения, либо трусливо сбегают. А вот сценарий, когда кто-то сам бросается навстречу своей погибели, ими просто не рассматривался.

Однако смятение то ненадолго. Перед нами стояли настоящие бойцы. Жёсткие, натренированные, беспощадные. И прийти в себя, само собой, они должны были очень быстро. Чему вдобавок немало ещё должен был поспособствовать истошный и разгневанный крик их вожака: “Да, что же вы встали, олухи?!”

Привести полностью да до конца в надлежащий вид свои глаза, начавшие снова наливаться кровью от ярости, я своему противнику не дал. Всё-таки против нас двоих с рогатым четверо встали. Да, отнюдь не слабых воинов. Так что прочь, прочь рыцарские замашки. Которыми я, к слову, не так, чтобы сильно и обременён был. Последнее к дамам, конечно, не относится. Здесь я истинный джентльмен. Если дамы те не ведьмы гнусные какие-нибудь, само собой.

Призвав на помощь все свои силы и скорость да шумно выдохнув, я выкинул вперёд левую руку, сжатую в кулак, и смог-таки попасть точно в нос оборотню, и не думавшему пока защищаться. Почему в нос? Так и для человека-то это одно из самых уязвимых мест, чего уж про семейство собачьих, волкоподобных говорить.

Раздался жалобный, полускулящий вскрик, мой недруг попытался отпрянуть назад, но я ему не дал, крепко схватив правой рукой за горло. От столь жёсткого соприкосновения серебра с кожей волкодлака раздалось шипение. Оборотень уже просто взвыл от боли, пытаясь одновременно и схватить мою кисть, и лягнуть ногой. Я ждал примерно такого расклада, потому легко уклонился от пинка. И в свою очередь, пока ещё одна нога моего противника была в воздухе, своей подсёк ему другую. Подхватил начавшего тут же заваливаться волкодлака левой рукой теперь уже за пояс и, не отпуская правую от горла, поднатужившись, перевернул оборотня в воздухе. Да и опустил головой на весьма кстати оказавшийся рядом пенёк.

Приложил я добра молодца о дерево этак хорошенько, успев ещё придать некоторое ускорение движению тела дополнительным рывком вниз кистями.

Выпустил же из рук я уже бессознательное, вмиг ослабевшее тело. И столь грозный, только недавно казалось, с виду боец теперь абсолютно бесформенным мешком свалился на землю.

Сатир, как и я, ждать пока его визави придёт в себя не стал. И действовал рогатый ещё стремительнее и ещё жёстче (хотя, казалось бы, куда уж жёстче?!), чем я.

Стоящий напротив Ориса оборотень слегка приоткрыл рот. Неосознанно, скорее всего. Но это и было его роковой ошибкой. Именно туда, кроша по пути зубы, и влетела правая рука сатира, обтянутая в перчатку. И тут же, этой самой рукой, которая в серебре, рогатый схватил волкодлака за язык и резко дёрнул на себя, слегка