Поколение одиночек - Владимир Бондаренко

Писателя Эдуарда Лимонова, поэта Эди, американского безработного, московского богемщика, шпану и босяка из Салтовки, харьковского портняжку – топили в этой жизни многие и много раз. Ему везло. Как и всякий, прорывавшийся в одиночку, а часто и заранее списываемый со счетов, он выработал независимость, выработал свое одиночество. Энергия таланта, она и побуждала молодого Савенко-Лимонова к действиям, привела его к Анне, в компанию поэтов, художников, любителей умно потрепаться и просто тунеядцев. Это же движение к литературе отдалило его от полууголовной Салтовки. Конечно, в харьковских книгах Лимонов идеализирует себя. Читая нынче наших «чистоплюев» в «Независимой газете» о «сукином сыне с харьковской окраины», грабителе и насильнике, я вижу их чистенькое детство, с наивностью верящее во все лимоновские ужасы, рассказываемые о себе. Я-то во всех этих историях вижу жажду подростка в сильных и смелых друзьях, в надежном защитнике, который не обманет.

Он – типичный сын улицы, и в свою литературную среду входил с превеликим трудом, признавали его талант, но чувствовали природную неиспорченность, заманивая в салоны и в авангардистские действа, посмеивались над его «ненашестью».

Подросток Савенко, как и положено, на первых порах на пути из окраинно-дворового приблатненного мира в литературу, восхищался первым «живым поэтом», девицами, знающими про Пастернака и Бабеля, официальными лидерами неофициального искусства. Он менял кумиров, по мере своего собственного творческого взросления. Пройдя все круги провинциального признания, кроме мертво-официозного, которого он и не жаждал, он рвется в Москву. «Почему ты уверен, что ты особенный?» – кричит ему его приятель Юрка. А Лимонов еще ни в чем неуверен. Это вовсе не Лимонов кричит, а энергия таланта. Сколько чеховских героинь и героев рвалось в Москву? А не в Москву, так во что-то другое – с жаждой состояться. И сколько из них «утонуло», спилось, растратилось на пустяки и на говорильню, сколько заразилось интеллигентскими болячками и уехало из России, вопя о ненависти к своему народу? И что? Много ли они получили от мира в своих Парижах и Нью-Йорках? Лимонов – оказался из выплывающих. Он выплыл из блатного круговорота, выплыл сам, и это – главный ответ всем нынешним его очернителям.

Он выплыл из московских авангардистских салонов и художников-оппозиционеров, из алкогольно-наркотического дурмана и русофобского окружения, довлеющего над российской интеллигенцией. Собственно, это окружение и сформировало со временем сознание «российского националиста» Эдуарда Лимонова, никогда прежде не интересовавшегося ни национальным вопросом, ни евреями как явлением, ни проблемой российской государственности.

Еще в Харькове его поразила зацикленность многих местных евреев на русофобии. В «Молодом негодяе» он пишет: «Со скамеек у „Зеркальной статуи“ все с большей самоуверенностью и возрастающей презрительностью глядят на окружающий их Харьков сионисты. Эд Лимонов не любит козье племя, из толпы которого ему стоило таких трудов выбраться, и цену козьему племени знает. Но даже ему неприятно брюзжание сионистов на русский народ… „Юра, если вы все в этой стране так ненавидите, – сказал однажды Эд Милославскому, – почему бы вам не уехать отсюда?“… Именно после шестидневной войны они взбесились. Вдруг возможно стало одним махом зачеркнуть личные неудачи, личное безволие, сонность, робость или недостаток таланта, объявив себя евреями и свалив причину неудач на чужую им страну, в которой они себя обнаружили. Опять фараон был злом, а евреи стали безусловным добром… Можно ли винить их за этот стихийный национализм, вдруг вспыхнувший в них? Статистов, шестерок – тех винить за что? Им во все времена необходимо общее дело, за которое они могут уцепиться, дабы преодолеть индивидуальное ничтожество. А вот талантливого Милославского винить можно».

Выплыл он и в Америке, из безработицы, нью-йоркского дна, грязи и ненависти. На этот раз выплыл – уже навсегда. Уже вехой в русской литературе.

«Кого я встречу, что впереди – неизвестно. Может, я набреду на вооруженную группу экстремистов, таких же отщепенцев, как и я, и погибну… Ведь я парень, который готов на все. И я постараюсь им что-то дать. Свой подвиг. Свою бессмысленную смерть, да что там постараюсь! Я старался тридцать лет. Дам».

Ему повезло, сегодня он дает свое все не где-то там далеко, а в России, в окопах Дубоссар, на штурме антинародного Останкино. Он готов на все за свою великую эпоху, за свой народ, за свою Державу.

Он не лжет ни в романах, ни в статьях. Но когда же надоест этой бездарной своре чистоплюев-критиков делить писателя по клочкам. Целый год в «Литературной газете» делили Солженицына. Уже столетие делят Достоевского на «чистого» и «нечистого». Пришел черед Лимонову…

Лимонов – это и вся горечь происшедшего со страной. Это и тоска по тому, что было, по деревенским предкам своим: «Предки мои, очевидно, землю любили. Как весна – так тоскливо, маятно, пахать-сеять хочется, землю рукою щупать, к земле бежать. А ведь был бы я наверняка мужик хозяйственный, строгий»…

Так кто же виноват, что савенки становятся Лимоновыми и разбрасывает их от Колымы до Флориды? И что делать, чтобы вновь все собрать воедино? Не иначе, как придется пройти новую «героическую эпоху».

«Внук и племянник погибших солдат и сын солдата, я воздал должное атрибутам мужественности, несмотря на то, что они не в чести у сегодняшнего гражданина. Мои личные пристрастия я отдаю армии Жукова в битве за Берлин, а не „Шербургским зонтикам“. Человека „героического“ я активно предпочитаю „пищепереваривающему“». Это из его прозы. Это – девиз. Все-таки, един Лимонов!

Одиннадцатая глава. Евгений Нефедов

Нефедов Евгений Андреевич родился в 1946 году в Донбассе, в городе Красный Лиман. После школы был рабочим, служил в армии, окончил факультет журналистики МГУ. Работал журналистом в районной газете в родном городе, был редактором областной донецкой газеты «Комсомолец Донбасса», в течение пятнадцати лет являлся журналистом «Комсомольской правды» в Донбассе, Москве, Праге, много лет был собкором «Комсомолки» в Чехословакии. Не принял перестройку, и за антиперестроечные материалы вынужден был уйти из «Комсомольской правды».

В 1990 году по приглашению Александра Проханова перешел в новую оппозиционную газету «День», впоследствии, после её разгрома и закрытия в бурные октябрьские дни 1993 года – во вновь созданную «Завтра», где и работает по настоящее время. Член Союза писателей СССР с 1978 года. Автор двадцати книг поэзии, публицистики, переводов, сатиры, лауреат ряда российских и украинских литературных премий, секретарь правления Союза писателей России.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});