Сальвадор Дали. Божественный и многоликий - Александр Петряков

Дали тем самым более чем на тридцать лет предвосхитил идеи движения хиппи в 60-х годах, мощным ураганом прокатившегося по всему миру.

«Занимайтесь любовью, а не войной!» — этот лозунг новых борцов с буржуазными ценностями был озвучен популярными в то время в Штатах певцами Бобом Диланом и Джоан Баез. Дали нравятся эти молодые люди с цветочками и «травкой», они напоминают ему дни его бунтарской молодости, но теперь он похож на сытого кота и сам является столпом буржуазного общества и даже его мерилом, хоть и открещивается от буржуазии и называет себя аристократом.

Но когда во Франции вспыхнули студенческие волнения в 1968 году, грозившие серьезным потрясением устоев, Дали написал текст под названием «Моя культурная революция», где призывал бороться с буржуазными ценностями путем возврата к Традиции и используя его знаменитый параноидно-критический метод, который поможет правильно разобраться в «иррациональной природе общественного хаоса и установить главенство “аристократии духа”». Он переводил таким образом стрелки на культуру, в частности на ЮНЕСКО, — эту организацию он предлагал преобразовать в публичный дом под названием «Министерство Общественной Кретинизации».

Текст был мгновенно опубликован и разослан во все высшие учебные заведения, послужив, образно говоря, цистерной масла, вылитой в бурное море студенческого бунта.

В 1969 году Дали сделал своей жене королевский подарок — похожий на замок средневековый старинный дом, обнесенный каменными стенами. Дом, прельстивший Дали еще и тем, что на фронтоне красовалась ворона, а в фундаменте сохранились древнеримские камни, находился в селении Пуболь, в восьмидесяти километрах от Порт-Льигата. Здание нуждалось в ремонте и реставрации, точнее, коренной переделке, и Дали не пожалел на это денег, да и сам расписал потолок в холле и спроектировал бассейн. Гале он не понравился. С годами она все более критично смотрела на своего мужа (а это свойственно всем замужним женщинам без исключения), гениального и обласканного мировой славой, и сказала по поводу бассейна: дескать, у Дали никогда не было вкуса — как был, так и остался неотесанным фигерасским провинциалом.

И все же она была очень рада такому подарку, была счастлива, как ребенок, которому наконец-то подарили дорогую заветную игрушку. За сорок лет совместной жизни с малышом Дали она устала быть для него всем сразу — Музой, советчицей, домоправительницей, банкиром, любовницей, натурщицей, нянькой капризного ребенка, которому надо было потакать во всем, лишь бы он был паинькой и исправно мазал холсты, добывая деньги на хлеб насущный. К тому же появление в жизни мужа Аманды развязывало ей руки, она видела, что молодая блондинка сумела во многом заменить ее и стала стимулом для творчества, а это для нее было самое главное.

Строение привели в порядок в очень короткие сроки, и летом 1970 года «ангел душевного равновесия» Спасителя современного искусства покинула Порт-Льигат.

Свой дом Гала обустроила в своем вкусе. Она не любила ничего лишнего в интерьере, поэтому в просторных, с высокими потолками комнатах пустовато. Строгие книжные шкафы, столы, кресла, буфет — словом, только самое необходимое: никаких безделушек, лишних или ненужных вещей. По мнению Аманды Лир, бывшей здесь с Сальвадором, это не дом, а монастырь.

Быть может, дом и напоминал монастырь, но его хозяйка вела отнюдь не монашеский образ жизни. За высокими каменными стенами она развлекалась с мальчиками от дю Барри, а в 1973 году, когда ей было уже семьдесят девять лет, в ее жизнь вошел Джеф Фенгольт, исполнитель главной роли в мюзикле «Иисус Христос — суперзвезда».

Джеф стал последней любовью старой женщины. Она понимала это и приносила на алтарь своей последней страсти все, что мoглa, — купила ему дом в Америке стоимостью больше миллиона долларов, дорогую яхту, он получал от нее десятки тысяч долларов на свои расходы, а также, в качестве подарков, бесценные холсты Дали, к великому негодованию мастера, когда тот узнал об этом. Только этим и могла удержать рядом с собой Гала рыжеволосого красавчика. Ежедневная утренняя зарядка, холодные ванны, косметика, геронтологи и пластические хирурги, диеты и прочие ухищрения в войне с беспощадной старостью не давали, да и не могли дать победы.

Джеф исполнял роль Христа на протяжении восьми лет и так вжился в свой образ, что сам себя считал Сыном Божьим, во всяком случае, проходимец Энрике Сабатер, управлявший одно время империей Дали, свидетельствует, что певец как-то подарил ему картину с изображением Христа и сказал, что это он. Так это или нет, но Гала действительно считала его сверхсуществом, молилась на него и поклонялась до конца жизни. После того как Джеф прекратил исполнять свою роль в мюзикле, Гала делала все возможное, чтобы он не пропал в океане шоу-бизнеса, и внушала ему, как в свое время Элюару и Дали, что он гений, покупала ему дорогие музыкальные электроинструменты, и он в Пуболе пытался сочинять свою музыку. Но Джеф не обладал и долей гениальности ее мужа, и поэтому, несмотря на все старания Галы и ее связи, ничего путного из потуг ее любовника не вышло. Как писал классик пролетарской литературы Максим Горький, «рожденный ползать летать не может».

Зато опекаемая Дали талантливая Аманда делает огромные успехи в шоу-бизнесе и становится вскоре всемирно известной певицей.

Иногда Дали и Аманда, Гала и Джеф встречаются в Париже, чтобы отметить Рождество в каком-нибудь шикарном ресторане. Эти странные пары квартетом ходят иной раз на вечеринки или в театр. А если Гала и Джеф приезжают в Порт-Льигат, Дали всегда представляет их собравшимся гостям с едким сарказмом, растягивая слоги и напирая на букву «р»: «Гала и Иисус Христос — суперстар!»

Их совместное появление на великосветских вечерах служит неистощимой темой для журналистских сплетен и сенсаций. И если Гала по вполне понятным причинам не любит показываться на людях и избегает встреч с вездесущими папарацци, то Божественный Сальвадор Дали, наоборот, при всяком удобном случае обливается светом магния и дает бесчисленные откровенные интервью. Когда он появляется, скажем, на корриде в Барселоне с несравненной Амандой, журналистам становятся неинтересны быки и тореадоры. Они толпой ходят за Божественным, экстравагантным и остроумным, с жадностью подбирая осколки его искрометного и неутомимо фантазирующего каталонского ума.

И все же Аманда — это не Гала. Ему, конечно, лестно и приятно сознавать, что молодая яркая красавица сопровождает его на вечеринках, вернисажах и в путешествиях, заботится о нем, как в свое время Гала, но, что ни говори, разница в возрасте, отсутствие опыта прожитой вместе жизни, что обычно объединяет и очень разных людей, тяготит Дали. Он по-прежнему любит Галу, и только Галу, и когда наведывается к ней в Пуболь, уговаривает ее вернуться, ему тяжело без нее, но она категорически заявляет, что ей и тут хорошо, о возвращении не может быть и речи, попрекает его Амандой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});