Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

Алекс взглянул в сторону, увидев прекрасную картину. Исполинский огненный шар солнца цеплялся своим краешком за горизонт, медленно-медленно опускаясь все ниже. Голубое небо вокруг окрашивалось в нежные цвета — от глубокого персикового до светлого лилового оттенка. Белоснежные облака летели куда-то вдаль, но стремились достигнуть великой сферы солнца, которая была так недостижимо далека для всех земных обитателей, но давала им жизнь.

Демон невольно залюбовался этим зрелищем. Он каждый раз восхищался, когда ему доводилось наблюдать закат или рассвет. В Аду не было Солнца, лишь тусклые разноцветные светила, которые почти не давали тепла, равнодушно зажигались и затухали, в зависимости от времени суток или количества вложенной в них Силы. Но на Земле все было совершенно по-другому, и Алекс понимал, что ему никогда не надоест наблюдать за небом, под которым прожил не так уж много.

А мысли, тем временем, уносили его далеко-далеко отсюда, прямиком в давнее прошлое, которое почти стерлось из памяти, стало казаться мифом. Полуправдой. А говоря проще, даже ложью. Прекрасный закат, окрашенный в кроваво-алые оттенки, быстро уносил его в глубокие воспоминания.

Он бежал по песчаной дороге, поднимая в воздух тучи пыли, которая забивалась в глаза, нос и рот. Раскаленный жарой воздух резал горло. Он задыхался, не видел и не слышал ничего, но продолжал бежать вперед, преследуя свою, только ему известную, цель. Ноги отбивали ритмичную быструю дробь, мелкие камушки разлетались в разные стороны, некоторые больно били по ногам. Но он этого будто даже не замечал — мчался вперед, не отвлекаясь ни на что.

В стороне от Алекса слышался громогласный рев толпы. Люди вопили что-то нечленораздельное, их голоса сливались в сплошной раздирающий уши гул. Здесь смешались ненависть, страх, восторг. Толпа будто одновременно приветствовала и освистывала что-то. Но при этом дрожала от ужаса даже от одной мысли об объекте внимания. Но все они единодушно поддерживали то, что происходило посреди главной площади города.

Перед Алексом выросла высокая огненная стена. Она опаляла его своим жаром, воздух вокруг накалился до предела и колебался. Он взвился на месте, кинулся вперед, прямо в ревущее от ярости пламя. Он подпрыгнул, не сбавляя темпа. Ноги Алекса оказались прямо над огнем, извивающемся в своем загадочном жестоком танце. Алые языки пламени тянулись к нему, оплавляя подошвы обуви и края штанов. Он чувствовал смертельный жар совсем рядом с собой.

После гулкого столкновения с твердой почвой, перед Алексом заклубился темно-серый густой дым. Вязкой субстанцией он застилал взор, лез в рот и нос, выжимал горькие слезы. Закашлявшись, Лань прочистил горло, прищурил глаза, продолжил свой путь. Каждая секунда была на счету, ему было некогда останавливаться, чтобы перевести дух. Его цель находилась дальше — прямо в центре испепеляющего костра, где яростно бушевал огонь, сжирая все на своем пути.

Алекс достиг деревянного столба, который на первый взгляд мог показаться очень хлипким, однако он гордо выдерживал натиск пламени. У столба застыла одинокая тощая фигура, темным силуэтом выделяясь на фоне ослепляющего огня. Это был человек со связанными за спиной руками, прикованный прямо к столбу. Он обессиленно опустил голову на грудь, повиснув на своих оковах. Лишь по судорожно вздымающейся и опадающей груди можно было понять, что он жив.

— Шлаф! Ты меня слышишь? — Воскликнул Алекс, перекрикивая рев огня, потряс фигуру за плечо. — Нам надо уходить!

Ледяной дрогнул. Он медленно зашевелился, с трудом оторвав голову от груди. Он уставился на Алекса помутневшим бессмысленным взором, не понимая, что происходит. Задыхаясь от дыма, держась подальше от опаляющего огня, Лань придвинулся ближе к столбу, на ощупь нашел веревки, связанные небрежным, но очень крепким узлом, начал его распутывать. От волнения и спешки пальцы не слушались его, постоянно соскальзывали с узла, никак не хотели поддаваться.

Он чувствовал на себе безразличный взгляд Брудера. Похоже, тот уже безуспешно пытался освободиться сам, но отчаялся, когда понял, что узел слишком крепкий, а его руки находятся в неудобном положении. Неужели они так и погибнут оба, сгорев в ярком пламени или задохнувшись в клубах дыма? Алекс глухо зарычал, ощущая, как его мышцы забиваются свинцовой тяжестью, а легкие разрывало от недостатка воздуха. Он совсем не хотел умирать, не собирался сдаваться до самого конца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Внезапно вой огня и древесный треск разрезал душераздирающий хохот, вознесшийся в светло-голубое ясное небо, что застилалось тучами дыма. Алекс вздрогнул от неожиданности, отшатнулся, будто его ударили, замер. Он непонимающе взглянул на Шлафа, который заливался безумным хохотом, в упор смотря на брата отчужденным искрящимся взглядом.

Словно он со стороны наблюдал за тщетными попытками освобождения. Он будто не чувствовал близкого присутствия смерти, потешался над нелепыми движениями Алекса. В глазах его виднелся нездоровый блеск, зрачки расширились. Сиплый от дыма смех прерывался приступами лающего душащего кашля. Лань бросило в дрожь, несмотря на испепеляющий жар вокруг себя. Он не узнавал своего брата, который сейчас будто бы издевательски смеялся над ним.

Алекс отчаянно завизжал, совершая резкие рвущиеся движения, с силой тянул веревки на себя, чувствуя, что его легкие сейчас лопнут от напряжения и недостатка воздуха. Послышался долгожданный звонкий треск, веревки, наконец, не выдержав нагрузки, разорвались, волокно упало в огонь, тут же вспыхнув яркой искрой, обжигая натруженные, изодранные в кровь, руки Алекса.

Он закричал от боли, по инерции отлетев назад, чуть не оступившись в пылающую бездну. Демон рванулся вперед, подгоняемый нестерпимой жаждой жизни, кинулся к Шлафу, хватая его за запястье, дернул брата, увлекая его за собой. Они одновременно спрыгнули с эшафота, устремляясь прямо в сторону ревущего огня.

Краем сознания Алекс понимал, что не сможет подпрыгнуть высоко, как в первый раз, так как сейчас он тащил за собой ледяного демона. Но он верил в то, что им все равно удастся проскочить. Внезапно огненный водоворот разверзся перед ними, будто кто-то насильно раздвигал две дверцы. Не теряя ни секунды, Алекс бросился к свободному пространству, навстречу неизвестности. Пламя, как только демоны преодолели проход, сошлось воедино, больно обожгло лодыжку Лани на прощание…

…Он вновь обнаружил себя около подъезда, остался в той же позиции, что и был. Как оказалось, его видение длилось всего несколько секунд, за которые ничего не произошло. Но Алекс продолжал мелко дрожать, будто действительно заново пережил то, что хотел бы забыть навсегда.

Лань активно потряс головой, сбрасывая с себя остатки воспоминаний. Внимательно вглядевшись вдаль, он заметил хромающую фигуру. Алекс понял, что не следует ожидать нападения исподтишка. Глубоко вздохнув, он со спокойной совестью вернулся в подъезд. Медленно поплелся вверх по лестнице, чувствуя, как ноют от усталости и напряжения его мышцы.

Глава 16. Капель

Как только Алекс скрылся из виду, растворившись где-то в лестничных пролетах, Рене зашел обратно в квартиру, захлопнув дверь. Он не стал закрывать на защелку, зная, что брат скоро вернется. Однако не хотел, чтобы лишний глаза увидели хоть что-то из того, что происходит в квартире.

Он остановился в коридоре рядом с дверью, готовый, в случае чего, вовремя встретить того, кто войдет внутрь. Рене прижался к стене, сложив руки на груди, опустил голову, рассматривая пол под ногами. Он все еще сомневался, правильно ли поступил, позволив Алексу разбираться самому.

Рене слишком хорошо знал Арглис: она была сильна, хитра, жестока. Но в то же время Алекс был гораздо быстрее, мог успеть увернуться от ударов. Но какое-то гадкое чувство неуверенности глодало паука изнутри. Но, с другой стороны, сам Лань не сказал бы ему спасибо за то, что вмешался в его бой.

Краем глаза Рене видел Шумона, который отполз к стене, тяжело привалившись к ней спиной, запрокинув голову, закрыл глаза. Был он до ужаса бледным, казалось, даже отощал. Арглис насильно вытянула из него Силу, количество которой было ощутимо для слабого Шумона. Страшно представить, что могло случиться, если бы Рене вовремя не опознал Тень.