Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь в Хиве будет две партии, и обе начнут искать поддержку среди русских. Ата Джан проникся к своим освободителям если и не любовью, то вполне заметной симпатией, собираясь и дальше держать нашу руку.
В один из дней состоялся смотр. Присутствовали хан, его брат и три диван-беги, которые с неподдельным любопытством интересовались силой русского войска. Особо их заинтересовали гусары Смерти. Князь Ухтомский ответил на несколько вопросов о нашем полку.
Хивинцев поразили две вещи: слитный строевой шаг всего войска и единый мощный крик «ура», когда они отвечали на приветствие главнокомандующего. Надо полагать, среди лихих степных джигитов подобная дисциплина была в принципе недостижима.
Цесаревич и Кауфман принялись разбираться с финансами ханства. Как я понял, в местных делах была такая путаница, что свести концы с концами выглядело той еще задачкой. Они так и не смогли выяснить, каков ежегодный доход государства. Вероятная цифра «плавала» в районе девяносто тысяч золотых тилла*. Но доходы могли быть и больше, и меньше. И не было никакой возможности сделать верную смету собранных налогов и поступлений.
Проблему усугубляло распространенная система взяток, которая приобрела в Хиве какой-то невыразимый масштаб. В ее основе заключалось то, что местным чиновникам вовсе не платили никакого жалования. Жалование они получали самостоятельно, согласно своей должности. Понятное дело, что подобная порочная практика вызывала не только путаницу, но и казнокрадство, а так же узаконенную традицию взяток, которая называлась бакшиш.
Бакшиш в своем первоначальном смысле обозначал подарок, чаевые или благотворительное пожертвование. Но здесь он был именно взяткой, без которой не решался ни один вопрос.
Я понимаю, что и в России казнокрадов хватает, но здесь они здравствовали и процветали, как нигде более. Вот же райское местечко для различных негодяев и мздоимцев!
То, что Сеид Мухаммад и его министры не знали, какова численность их подданных, так же добавляло путаницы. Вероятно, общая численность народов и племен, проживающих в Хорезме, не насчитывала и миллиона. Но приводимые цифры разнились на двести и даже триста тысяч.
В общем, как оказалось, хан мало что знал о собственном государстве. Но человеком он оказался образованным и любопытным.
Александрийские гусары разбили лагерь недалеко от Гендемианского сада, и хан незамедлительно прибыл к нам, получив соответствующее разрешение Кауфмана. У нас его все интересовало — кони, оружие, форма, кухни и традиции. Он ходил между палаток, осматриваясь и не думая скрывать восхищения, запросто беседуя с простыми офицерами. Он даже попробовал полковую рисовую кашу и похвалил передвижную кухню. А когда ему сказали, что ее изобретатель стоит рядом с ним, долго смотрел на меня и хлопал глазами, не понимая, как подобное возможно. Несомненно, хан мечтал бы увидеть у себя на службе вместо хоть и храбрых, но полудиких туркмен знаменитых Кара Улюм.
Астроном экспедиции поручик Сыроватский оборудовал на крыше дворца площадку для наблюдений за звездами. Хан стал его частым гостем, много и с удовольствием рассуждая о далеких светилах. Его ум заинтересовали не только телескопы, но и барометры, компасы и прочие инструменты.
Художники Верещагин и Каразин рисовали картины, а повелитель Хивы смотрел, как рождаются шедевры, и цокал от удивления языком. Он и с Мак-Гаханом успел познакомиться, расспрашивая того о далеком свободном царстве под именем Америка.
— Похоже, хан посчитал меня большим лгуном, — со смехом поделился американец, во время нашего очередного обеда, состоящего из арбузов, дынь и винограда. Жара стояла такая, что ничего больше в горло не лезло. — Я сказал ему, что до Америки четыреста дней, как ходят верблюды, но только по морю. Он не верит, что такое море можно пересечь на пароходе, тем более за две недели. Но больше всего его поразило, что наш хан, как он называет президента, царствует всего четыре года, а затем добровольно отдает власть новому хану, которого избирает народ, — американец засмеялся, довольный рассказанной историей. — После таких баек в его глазах я стал окончательным вруном. Где это видано, чтобы хан без принуждения передавал свой пост?
Януарий человеком оказался общительным. Удивительно, но за столь короткое время он приобрел немало друзей среди офицеров, которые наперебой зазывали его на завтрак, обед или ужин. Он даже со Скобелевым успел сойтись.
Две недели прошли быстро, войско отдыхало и восстанавливало силы. А затем последовал очередной приказ, и мы выступили из города. Туркмены на западных землях Хорезма отказывали подчиниться, и их пришлось усмирять.
Это был не очень продолжительный и совсем не опасный поход. Главная проблема заключалась в моральной составляющей. Туркмены отказывались покориться, а потому следовало «преломить им хребет», как выразился Головачев. За этим термином скрывалась нелицеприятная сторона войны — разрушение домов, сжигание полей, конфискация имущества. Туркменам следовало преподать урок, показать тяжелую руку и отомстить за все их прошлые «подвиги». Вот только радости подобные меры большей части офицеров не доставляло.
Согласно данным разведки, йомудов насчитывалось двенадцать тысяч кибиток.
Выступивший отряд возглавил генерал Головачев. С собой он взял пять сотен казаков при десяти орудиях, ракетную команду, восемь рот пехоты и наш полк.
Сначала мы двигались к Хазавату, за которым начинались земли непокорных йомудов. Путь лежал через сады и маленькие озерца, затененные развесистыми вязами. Абрикосовые деревья все еще блестели на солнце золотисто-розовыми плодами. На вкус они были слаще меда. Правда, есть их стоило аккуратно — они хорошо расслабляли желудок. Подполковник Тельнов ругался, что гусары уделали всю округу.
Узбеки толпами выходили навстречу, предлагая хлеб, плоды и молоко. Их мы не трогали, они считались если и не друзьями, то союзниками.
Через двадцать верст местность начала меняться, благодать закончилась. Чем дальше от Аму мы удалялись, тем суше становилась степь. Садов становилось меньше, хотя деревни и поля туркменов располагались вдоль дорог практически непрерывной линией.
Жилища выглядели покинутыми и пустыми. Уходя, жители забрали все, что только можно было. В некоторых очагах еще тлел огонь.
Головачев приказал сжигать все, что только можно. Такая война мне не нравилась, но в полку нашлись и те, кто с большим энтузиазмом принялся за дело.
Здесь все было сухое — поля, соломенные крыши домов, заборы, коровники, арбы. Все это вспыхивало, как спички. Огонь ревел, как живой. В небеса поднимались клубы дыма, а после нашего войска оставалась выжженная полоса в три версты шириной. Слышался непрерывный плач женщин и детей. На сердце было тяжело.
В одной из деревень туркмены сами подожгли дома и подловили одну из пехотных рот. Ветер дул на нас и солдатам пришлось несладко, прежде чем они вырвались из горящей деревни.
Отряд быстро отошел назад, но около десятка человек получили ожоги. Через полчаса скрылось солнце, небо затянули облака, пошел мелкий дождь —
- В освобождённой крепости - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Пожиратель (СИ) - Владимир Сергеевич Василенко - Попаданцы / Фэнтези
- По воле случая. Том 5 (СИ) - Никита Куприянов - Прочее / Попаданцы / Фэнтези
- Гвардеец Бонапарта. Гордись, Европа: у тебя есть Россия! - Валерий Пикулев - Прочие приключения
- Перевал - Ростислав Марченко - Попаданцы
- Масонская карта Поволжья - Юрий Николаевич Москаленко - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Чтец сокровенных желаний - Лилия Охотникова - Любовно-фантастические романы / Попаданцы / Юмористическая фантастика
- За тебя, Родина! (СИ) - Илья83 - Попаданцы
- Первый - Денис Витальевич Чернусь - LitRPG / Попаданцы / Периодические издания / Фанфик
- Попаданцам предоставляется общежитие! - Алена Макарова - Любовно-фантастические романы / Попаданцы