Лабиринты памяти - Робер Кристина

Алекс: «Прости за поцелуй. Не хотел пугать тебя».

Ника: «Не испугал, правда. Но это лишнее».

Алекс: «Больше не повторится, обещаю. Ни к чему хорошему это не приведет».

Ника спрятала телефон под подушку и закрыла глаза. Пальцы сами собой коснулись губ.

Несмотря на все чудеса, с которыми мне приходилось сталкиваться в жизни, я никогда не верил в одно: Джеффа Харута переродилась в теле волчицы. Отчего-то я знал, что природа этого существа – другая. Но значения это не имело: Стамерфильд верил, что его единственная возлюбленная вернулась к нему доказать, что не предавала его, а была предана ему. Пройдет много лет, прежде чем я смогу убедиться в своей правоте. Но это ничего не изменит: Джей Фо проклята, а я связан с ней до тех пор, пока она не освободится.

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 15. Самое лучшее представление

В первые учебные дни Мари вела себя странно. Ника все время ловила на себе ее подозрительный взгляд. Но Алекс не мог ничего рассказать сестре, а значит, Мари просто чувствовала изменения. Ну и пусть. Наутро после вылазки Маркел и виду не подал, что между ними что-то случилось. Они просто здоровались, иногда обменивались обыденными репликами, да и только.

К тому же Алекс очень мало времени проводил без Ады. Со стороны он выглядел по уши влюбленным и, как доблестный рыцарь, защищал свою благоверную от саркастических нападок одноклассников.

– Может, Маркел запал на Харт-Вуд, а эта мымра узнала и решила предложить себя? – предположила Барбара.

Из кафетерия ребята шумной толпой вышли на урок математики. Алекс и Ада замыкали процессию, мило воркуя и держась за руки.

– Ага, как? В порыве страсти выкрикнул ее имя? – фыркнул Доминик. Патрик одобрительно похлопал его по плечу, и они заржали.

– Или баронесса нашла его грязную переписку с нашей Никой, – подхватил блондин.

– Я вообще-то не глухая, – прошипела Ника. Она посмотрела на Мари, ожидая поддержки, но та лишь пожала плечами.

– Они четыре года обсуждают личную жизнь моего брата. Можно я больше не буду тратить на это свои нервы? Ну пожа-а-алуйста! – Мари сложила ладони в молитвенном жесте и выпятила нижнюю губу.

– Харт-Вуд, ну вот кто тебя знает? – рассудительно начал Патрик, закидывая руку ей на плечо.

Ника толкнула его – и блондин отшатнулся.

– Может, ты только на людях неприступная, а когда никто не видит, огнем пылаешь? Признавайся давай, тискалась тут с кем-нибудь в темных уголках?

Ника открыла было рот, но ее опередила Барбара:

– Что ты пристал? Никто не обязан выкладывать тебе свою личную жизнь.

– Кроме тебя, ага, – прокашлял Доминик. Патрик картинно постучал его по спине, и оба снова заржали.

– Ой, заткнись! – Барбара скорчила ему рожицу.

– Ну а что? О твоем якобы парне лишь глухой не слышал. Только знаешь что? – Доминик остановился и самодовольно уставился на одноклассницу. – Хреновый у тебя парень, раз ты вся такая злая ходишь. Или в тебе дело, раз он даже ни разу не приехал?

– У-у-у, – протянули несколько ребят.

Барбара залилась краской и, стиснув зубы, несколько секунд смотрела на Доминика. Казалось, от напряжения ее голова вот-вот лопнет. Но вместо того чтобы выдать тираду, она неожиданно схватила Алиата за джемпер, дернула на себя и поцеловала.

Толпа засвистела, Мари и Алекс одновременно захлопали.

– Ну и как, во мне дело? – с вызовом спросила Барбара, отталкивая от себя Доминика.

– Детка, да ты космос. – Алиат картинно встряхнул джемпер и приобнял Барбару. – Встретимся вечерком?

– На хер свалил. – Барбара ткнула ему в лицо средним пальцем и, ускорившись, скрылась за поворотом.

– Лох – это призвание, – отсмеявшись, заключил Патрик.

– А ведь спокойствие было так близко. – Алекс похлопал друга по плечу.

– Зато теперь между нами все кончено, – гордо вздернув нос, отметил Доминик.

Все еще посмеиваясь, ребята зашли в класс. Заняв привычное место за последней партой, Ника вытащила телефон, чтобы отключить звук, и увидела сообщение: «Сегодня латынь. Придешь?» Она скосила взгляд на соседний ряд: продолжая вместе с Домиником посмеиваться над выходкой Барбары, Алекс раскладывал учебники. «Да». Маркел посмотрел на светящийся экран своего телефона и, не поднимая глаз, улыбнулся.

Это была игра, их безобидный секрет. Даже Мари, имеющая прямой выход к чувствам брата, могла лишь догадываться о том, что между ними что-то изменилось. Ника еще не понимала, какие могут быть последствия у этой дружбы, особенно ввиду открывшейся правды про их наследственность, но всего лишь за две недели Маркел стал для нее, возможно, единственным человеком в мире, кто не просто понимал ее смятение, а полностью разделял его. Оказалось, что плавать в неизвестности гораздо проще, когда ты не один.

– Ты расскажешь мне наконец, что это за булавка?

Они с Алексом устроились за последней партой и, склонив головы друг к другу, делали вид, что изучают новый текст на латыни. Мистер Аластор за преподавательским столом углубился в чтение собственной литературы и время от времени окидывал аудиторию надзирающим взглядом.

– Отрезвляющая, – едва слышно ответил Алекс. Сцепив пальцы в замок, он положил руки на стол. Ника выжидательно уставилась на побелевшие от напряжения костяшки. – Господи, отстань. Я по-другому пока не умею.

«Не умею что?» – порывалась спросить она. Сдерживать ярость рядом с ней? Или вообще быть спокойным? То, что они нашли общий язык, еще не значило, что Ника перестала бояться. Она боялась, еще как боялась! Просто какая-то ее часть стала чуть смелее и научилась худо-бедно контролировать этот страх.

– А ты точно решила, что не будешь возвращаться к семье? – вдруг спросил Алекс.

– Отличная тема для урока, – закатила глаза Ника.

Мистер Аластор показательно кашлянул, и несколько одноклассников за соседними партами очнулись от полудремы и с деланым сосредоточением принялись изучать свои материалы.

Алекс беззвучно рассмеялся и принялся что-то рисовать в тетради. Ника попыталась сфокусироваться на книге, но взгляд то и дело обращался к его творчеству. Через пару минут на листе появились очертания ее лица, затем шея, плечи, руки, державшие книгу.

– Рисуешь по памяти?

Алекс бросил на нее лукавый взгляд:

– Хорошая память на такие лица.

– Какие это «такие»?

– Красивые, – просто ответил он.

Ника глубоко вздохнула, не найдясь с ответом. Краем глаза она заметила, как щеки Маркела вспыхнули, а его лицо стало очень сосредоточенным. Спустя десять минут он согнул лист несколько раз и вложил ей в руку. И по необъяснимым для себя причинам Ника задержала его пальцы и сжала. Алекс резко взглянул на нее – удивленно и даже испуганно, – и вдруг кожу на левом плече будто огнем прожгло. От неожиданности Ника охнула и прикусила кулак.

– Что… – Алекс посмотрел на нее, и его глаза расширились. – Хьюстон, у нас проблемы.

Ника скосила взгляд и увидела, как сквозь белую рубашку проступило пятнышко крови.

– Кажется, у меня аллергия на тебя, – попыталась отшутиться она, но получилось плохо. Голос сорвался на хрип, в горле застрял комок. Единственное, о чем она напрочь забыла и объяснение чему не могла найти, – природа этих внезапных ран.

Алекс требовательно уставился на нее.

– Слушай, есть еще одна проблема, – нехотя шепнула Ника. Сняв джемпер со спинки стула, она спешно натянула его поверх испачканной рубашки. – Но это личное.

– Я к тебе прикоснулся, и у тебя появилась кровь на руке – как это может быть личным? – прошипел Алекс, спрятавшись за книгой: мистер Аластор метал в их сторону недовольные взгляды.

В этот момент прозвенел спасительный звонок, и нудная тишина класса оживилась скрипами отодвигаемых стульев и шуршанием учебников. Ника вскочила со своего места.