Могло бы быть и лучше - Рената Адельшина

не могла дышать, внизу живота всё скрутило от одного глубокого толчка в самое нутро.

— Виктория…моя… — не унимался Ауст и толкнулся внутрь снова, только теперь словно ещё глубже. — …моя…

Виктории не хотелось это слушать, ей не хотелось этого чувствовать и быть этому свидетелем. Ей хотелось забыться в глубоком сне, но сознание предательски не покидало её. Она лишь могла неглубоко вздыхать при каждом толчке и закрыть глаза. Всхлипы, прерывистое дыхание и звук соприкосновения двух тел.

Лихорадка стала для Виктории спасением, она превращала всё в дурное видение, которое скоро должно было закончиться.

И оно закончилось, также внезапно, как и началось. Ауст просто остановился. Его трясло даже сильнее, чем саму Викторию.

— Виктория…? — даже голос был более…привычным. — Что…я…

Он сглотнул и, будто не веря самому себе, боялся двинуться хоть на миллиметр. Его возбуждение спало, но член всё ещё находился внутри лежащей под ним девушки.

— О боги…мне…жаль…

— Вытащи… — Виктория находилась на грани и готова была отключиться в любую секунду.

Ауст аккуратно и медленно подался назад, отчего Виктория поморщилась, ведь боль пронзила даже сильнее прежнего. Она неосознанно вскрикнула, и магистр поспешил положить ладонь ей в районе талии. Теплые потоки магии ослабили чувствительность, и Виктория задышала чуть спокойнее.

— Ненавижу…тебя… — она прислонила лоб к полу и заплакала из оставшихся сил.

Больше боли физической, её терзала боль душевная, которая проникала внутрь и отравляла.

Похоже магистр относительно пришёл в себя, он поправил одежду, чтобы хоть чуть-чуть загладить свою вину. И долго смотрел на кожу с золотистым рисунком чешуи, давая Виктории не выбирать выражения.

Девушка с горечью, почти крича, проклинала тот день, когда они встретились, называла магистра самыми ужасными словами и когда выдохлась, сама убрала руку с талии.

— Лучше бы…я…я умерла…

Викторию трясло настолько сильно, что она не могла внятно разговаривать. Лихорадка стала усиливаться и магистр накрыл её своей чёрной накидкой.

Состояние Виктории стремительно ухудшилось, и Ауст в панике поднял хилое тело на руки и прижал к груди, чтобы наполнить его энергией для скорейшего излечения.

— Прости…пожалуйста…прости меня… — по его щекам текли слезы, чему Виктория сначала даже не поверила. — Пожалуйста…останься…я умоляю…

Это было так странно. Она впервые видела, чтобы магистр так ярко проявлял эмоции, а особенно нужду в другом человеке.

Он действительно умоляет? Это точно не сон?

Разве не Ауст тогда оттолкнул её, сказав, что им никогда не быть вместе? Разве не он поселил в Виктории это едкое чувство обиды? В её, и без того разбитом сердце, появилось сомнение…

— Не умирай…прошу… — молил Ауст. — Я всё сделаю…только не умирай снова…

На смену ненависти к Виктории пришла грусть. Мольбы магистра затронули в ней что-то, что заставило в корне пересмотреть всё происходящее. Достоин ли он прощения?

Виктория не была той, кто хватался за свою честь или считал тело храмом. Но ей было очень гадко от осознания, что хоть и ненадолго, но она потеряла контроль над тем, что принадлежало ей…

…и только ей.

Они так и сидели в обнимку, пока Виктория окончательно не заснула. Магическая энергия Ауста согревала изнутри, и в итоге озноб медленно исчез. Магистр до последнего молил о прощении и гладил Викторию по волосам, обжигая щеку спящей тяжёлым дыханием.

* * *

Виктория сильно закашлялась и повернулась на бок. Голова всё ещё гудела, а в горле першило. Лихорадка прошла, но сил встать совсем не было. Она по самые уши накрылась мягким одеялом и вздрогнула, когда прозвучал протяжный металлический скрип.

Виктория нехотя подняла веки и обнаружила, что лежит в уютной кровати, а напротив стояла Кейра и меняла кувшин с водой.

Некромантка посмотрела в её сторону и чуть не уронила свою драгоценную ношу. Она взволнованно поставила кувшин обратно и села на кровать. Было видно, что она хотела обнять Викторию, но потом резко остановилась.

— Как ты себя чувствуешь?

Виктория устало моргнула пару раз и опустила одеяло до подбородка.

— Ужасно. — сипло сказала она. — Горло болит.

— Этот урод чуть не сломал тебе шею. — холодно произнесла некромантка. — Ты бы видела в каком состоянии ты была. Я уж начала думать о худшем…

Виктория сглотнула ком и не понимающе подняла бровь.

Кейра налила воды в стакан и помогла Виктории попить. Влага приятно холодила, отчего в горле стало першить намного меньше.

— Я не помню, что было после зала. — прохрипела девушка.

— Ну, мы собрались в тронном зале, заметили, что тебя нет и уже хотели пойти искать, а тут появляется он. И ты на руках. — некромантка поставила стакан обратно и прилегла рядом. — Мы как тебя увидели…сразу поняли в чем дело. Аартус был готов убить его…

Кейра немигающим взглядом смотрела в белоснежный потолок.

— А он прям в лице поменялся. Стал таким…пугающим, аж холодом повеяло. Мелиар еле уговорил его отпустить тебя, даже пообещал позвать первым, как ты проснёшься.

— Он…он поглотил ядро…

— Да уже знаю. Он рассказал потом.

В комнате повисла тишина и Кейра повернулась лицом к подруге.

— Не знаю, изменит ли это что, но думаю, ты должна знать. С ядром он перенял некоторые повадки Мейминя, поэтому очень нестабилен. Я как-то заметила, что он разговаривает сам с собой, а когда прислушалась, узнала, что он постоянно говорит о тебе. Он будто одержим…ну или типа того… Только после поглощения одержимость словно приняла другую форму. — Кейра тяжело вздохнула. — Ауст реально сошёл с ума… Если захочешь, то мы все готовы помочь тебе, сбежать от него.

Виктория закрыла глаза, чтобы переварить сказанное. Она никогда не хотела сбегать, ведь всегда верила, что проблемы нужно решать, а не избегать. Ауст совершил воистину ужасный поступок, будучи в невменяемом состоянии, но это совсем не значит, что нужно ставить на нем большой и жирный крест. Возможно ещё есть шанс всё исправить. Исправить так, чтобы всем стало лучше. Как Виктории, с её разбитым сердцем и чувством обиды, так и Аусту, с чувством вины и терзаниями совести.

— Я хочу спать… — Виктория опять натянула одеяло повыше.

Кейра нежно коснулась губами теплого лба и пожелала приятных снов.

— Скажи пусть зайдёт вечером…нам есть о чем поговорить… — напоследок сказала Виктория и погрузилась в мир грёз.

Вместо лихорадочного бреда ей снились приятные светлые сны, где события в ритуальном зале никогда не происходило, а Ауст остался таким же, каким помнила его Виктория до падения в магму.

Ей хотелось от магистра нежности и внимательность, а не насилия, боли и безумия. Поэтому, когда она проснулась, а к ней спиной у окна стоял тот самый человек, о котором она думала