Феномен пропаганды - Жак Эллюль

и безопасность, в то время как он сам всеми силами старается найти свое место в системе, позволяющей ему чувствовать себя в обществе более уверенно.

Такого рода кристаллизация сознания приводит к тому, что человек закрывается от новых идей.

Под влиянием пропаганды у человека постепенно создаётся определенный набор взглядов, предрассудков, мнений и к тому же он обладает уверенностью в их объективной и непогрешимой истинности. Его индивидуальность формируется на базе этих суждений, и любую новую мысль он воспринимает как угрозу своей целостности, поэтому выстраивает ментальную защиту от нововведений, иначе рискует разрушить целостность и стройность своего мировоззрения. Он начинает ненавидеть все, что каким-то образом отличается и тем более противостоит его убеждениям, внушенным ему пропагандой[213]. Пропагандистское воздействие созадет в его сознании систему взглядов и принципов, не подвластных критическому осмыслению, где нет места двусмысленности, сомнению и даже спокойного отношения к иной точке зрения: пропаганда внушает человеку иррациональные суждения, и именно потому, что они иррациональны, человек считает их частью своего собственного мировоззрения. Он восстает, когда сталкивается с противоположенной позицией, так как ему кажется, что нападкам подвергается он сам. Можно, пожалуй, сравнить это с религиозным верованием. Человек принципиально отказывается воспринимать новые идеи, подозревая, что они способны заронить сомнение в его душе.

Подобный отказ иногда принимает курьезные формы: человек отказывается от новых идей, считая их лживой пропагандой. И чем в большей степени человек подвергся влиянию пропаганды, тем скорее он назовет пропагандой любое новое суждение, отличающееся от его привычного образа мыслей, заявляя при этом, что всячески старается таким образом оградить себя от ее влияния. Можно считать ярким доказательством зависимости человека от пропаганды, если он настойчиво старается навесить ярлык пропаганды на любое мнение, которое хоть как-то отличается от его собственного. То, в какой мере он проявляет эту настойчивость, свидетельствует, насколько он сам является продуктом ее тотального влияния как в суждениях, так и в поступках. Характерным является также нежелание усомниться в собственном мнении или хотя бы его проанализировать.

Если мы дальше будем следовать этой логике, то придем к выводу, что влияние пропаганды на человека подобно религии[214]: кристаллизация психического состояния вокруг иррациональных фактов, внешних и коллективных домыслов устанавливает иерархию ценностей, правила поведения и принципы социальной интеграции. В светском обществе, где есть тенденция отстраниться от религиозного влияния, пропагандистские идеи замещают религиозные верования, но сила их воздействия на человека гораздо сильнее религиозных предрассудков, как пренебрежительно называли их либералы в XIX веке, равно как и нетерпимость к иной точке зрения: под влиянием пропаганды формируется личность косная, ограниченная, невосприимчивая к чужому мнению, неспособная вести диалог и обсуждать идеи, которые она ставит превыше всего. Все это воспроизводится тем, кто попал под влияние пропаганды, хотя бы он и сам верил, и уверял других, что ничто человеческое ему не чуждо, что он действует исключительно ради блага человечества, считая себя достойным этой высокой цели. Собственно, таким же образом объясняется суровость православия.

Теперь мы можем предложить тезис, сформулировав его в виде предположения: может ли пропаганда, воздействуя таким образом на психику человека, изменяя ее в большей или меньшей степени в зависимости от различных условий, стать причиной неврозов? Заслуга K.Horney[215] в том, что он убедительно доказал, что существование в обществе невротиков тесным образом связано с социальными условиями и обусловлено особенностями культуры (в американском смысле этого слова), что существуют общие невротические расстройства, имеющие сходные черты и происходящие на фоне проблем, характерных для нашего общества. Сталкиваясь с жизненными трудностями, человек со стороны пропаганды получает поддержку, помогающую ему с ними справиться, но попутно погружающую его в невротическое состояние. Подтверждение этому можно найти, наблюдая за людьми, чье отношение к происходящему сформировалось под влиянием пропаганды: их невозможно переубедить, их рассуждения схематичные и просты до примитивности, основаны на внушенных стереотипах, они не в состоянии объяснить причину своего социального или политического протеста, не могут предложить иную интерпретацию событий кроме той, что предлагает им пропаганда, придерживаются крайних точек зрения в отношении плохого и хорошего, понимают категории только белого и черного и всегда настроены на конфликт, только не на настоящий, куда могла бы быть вовлечена их собственная персона, а на искусственный, придуманный и специально разработанный для них той самой пропагандой. Фальшь, которой пропитаны эти надуманные конфликты, как раз очень характерны для невротических расстройств. Другие проявления неврозов, характерные для людей, чье сознание пропитано пропагандой, заключаются в том, что они всеми силами стараются вовлечь и других в замкнутый цикл интерпретации фактов, извратив их реальное значение, придав им особую окраску, чтобы втиснуть в систему толкования, внушенную пропагандой, тогда как здравомыслящему человеку и в голову не могут прийти подобного рода рассуждения. К этому можно добавить также характерное для невротиков страстное желание одобрения со стороны как можно большего количества людей, им важно быть признанным, они не принимают возражений (это, кстати, является следствием неуверенности в себе, скованности, закрытости, чувства личной ущербности, что, как мы уже доказали раньше, и рождает в человеке потребность в пропаганде ради компенсации чувства своей неполноценности). Такой человек чувствует себя комфортно только в обществе себе подобных, тех, кто готов разделить его точку зрения, таких же, как и он, одурманенных пропагандой. Такие всегда стараются держаться вместе, так как стоит лишь на йоту отойти в сторону, как появляется тревога. Такие люди страдают, когда находятся вне среды, где их понимают, им сочувствуют и потакают, иначе говоря, их привязанность друг к другу обусловлена идентичностью в плане восприятия пропаганды. Очевидно также, что подверженные пропагандистскому влиянию люди, как и невротики, достаточно агрессивны, и их агрессия направлена против тех, кто не разделяет их взглядов, не верит в их аргументацию, отворачивается от них.

Конечно, каждый нуждается в признании, в подтверждении своей правоты, и иногда это желание приводит к тому, что человек невольно подтасовывает факты. Но у невротика это превращается в желание обвинить весь мир в несправедливости: деструктивные порывы происходят не по его вине, и он всегда находит что-то или кого-то, кто виноват в его проблемах. Он никогда не предъявляет претензий к себе, но находит внешнюю причину, побуждающую его к плохим поступкам: точно так же действует и механизм пропаганды. Тот, кто стремится развязать войну, скорее обвинит другого в насилии: точно таким же способом пользуется и пропаганда:

тот, кто готовится к войне, заранее обвиняет своего будущего противника в агрессивных намерениях. Именно так пропаганда формирует в сознании тех, кто подвержен ее влиянию, представление о виновности будущей жертвы конфликта, избранной «козлом отпущения»