Степан Разин - Андрей Сахаров

В эпоху феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига (XI—XIV вв.) эта традиция продолжает существовать. Вече выступает вдохновителем и организатором народных выступлений против тех же князей и бояр, а также ордынских властителей и карателей (так было, например, во время восстаний в Твери 1327 года, в Москве — 1382 года, 1445 года, 1480 года). Кроме того, вече играло важную роль в жизни Новгородской и Псковской феодальных республик. Конечно, реальная политическая власть принадлежала в них боярам и богатым купцам, но все же простой народ имел возможность на вече сказать свое слово, внести коррективы в распоряжения господы — боярского совета. Не раз во время политических неурядиц, классовых столкновений «низинные люди» поднимались против вельмож и купчин, отменяли их решения, заставляли принять свою волю.

И в последующие столетия, с образованием и развитием единого Русского централизованного государства, развитием самодержавия, абсолютизма, когда вече перестало играть такую заметную роль, народ вспоминал о нем в дни антифеодальных выступлений (например, во время восстания в Москве 1547 года и др.).

Для всей феодальной эпохи характерно существование крестьянской общины, «мира» в деревне. В повседневной жизни крестьян община имела значение исключительное. Была она инструментом взаимопомощи, сплочения, объединения распыленных крестьянских хозяйств. Правда, с ее помощью феодалы, государственные органы власти взимали с крестьян налоги (их раскладку, «разруб» осуществляли «миром» на общей сходке), заставляли исполнять различные повинности. Но она же, община, как бы сплачивала крестьян деревни, села, волости, давала известную возможность противостоять феодалам. Идеализировать ее в этом плане нет оснований, но недооценивать тоже нельзя.

Эти порядки крестьянского «мира», вечевого народоправства получили с конца XV—XVI века особое развитие у казаков — беглых крестьян, холопов, ремесленников, всяких обедневших, обнищавших людей, которые собирались на окраинах, в необжитых местах. Они основывали своего рода казацкие республики — войска: Войско Запорожское, Войско Донское, Терское, Волжское, Яицкое и др. На общей сходке — круге — выбирали себе атаманов, есаулов и других должностных лиц. На нем же сообща решали, идти ли в поход на море Черное или Каспийское, «за зипунами», то есть за добычей. Воевали с Крымским ханством и Турцией, шахом персидским или кавказскими владетелями. Такие военные предприятия в феодальные времена были обычным явлением по всему миру. Окраинные русские и украинские земли не раз страдали от набегов крымцев, турок и др. Казачьи области выполняли роль заслонов на пути таких нашествий, казаки сами совершали набеги на противников, освобождали многих пленных русских и других людей, обогащались добычей.

В XVIII веке многое ушло в прошлое. Казаки уже мало ходили «за рубеж». Казацкое «равенство» тоже в значительной степени принадлежало области воспоминаний — не одно поколение простых рядовых казаков работало на своих богатых, зажиточных земляков, на казачью старшину. Права и вольности их стеснялись. Но все же отсутствие помещиков, элементы народовластия, сохранившиеся в повседневной жизни, существование круга — все эти черты общественной жизни казаков были для них дорогими, заветными. За сохранение старых порядков и обычаев, хотя бы и в урезанном виде, они готовы были бороться, отдать за них свои жизни. Казаки не раз это доказали в ходе народных восстаний, когда выступали в роли детонатора, организатора бесчисленных стычек со своей старшиной, местными и центральными властями.

Огромную привлекательность казачьи порядки сохраняли все эти столетия в глазах крепостных крестьян и другого простого люда. Они тянулись к ним всей душой и сердцем. Стремились сами «показачиться» — стать казаком и тем самым человеком вольным от своего помещика, проклятой барщины. В годы крестьянских войн казачий круг, выборные атаманы появляются на всей территории, охваченной их пламенем. В самих повстанческих армиях и отрядах вводились нормы казачьего круга, выбирались командиры. Опыт народных восстаний со временем обогащался, углублялся. Выше мы уже видели, что в ходе классовой борьбы середины и третьей четверти XVIII века крестьяне, заводские работники развивают традиции крестьянского мира — организуют мирские, станичные избы, выбирают в их состав доверенных лиц, которые осуществляют или пытаются осуществлять военную и гражданскую власть в своих селениях. Используется опыт современных государственных учреждений. Так, например, в ход Пугачевского движения существует довольно развитое письменное делопроизводство — повстанческие писцы, секретари составляют, как это делалось и в государственных учреждениях, центральных и местных, манифесты и указы, рапорты и ордера, «билеты» и списки и т. д.

Более того, поскольку во главе Крестьянской войны встал «император» Петр III Федорович, то вполне естественно, что он и его ближайшее окружение пытаются копировать Петербург, центральные власти в своих действиях, распоряжениях, бумагах. Рядом с «государем», в чьей роли выступает Пугачев, появляются «граф Чернышев» (Чика-Зарубин), многие полковники. Документы, обращенные с призывами и обещаниями к населению, именуются не иначе, как манифесты, указы, рескрипты. Создаются учреждения, копирующие те, что имеются в столице Российской империи, императорском войске. Получается переплетение крестьянско-казацких и государственных порядков и установлений. Первые идут от народного опыта. Вторые — от враждебного им государства, феодалов, но они им необходимы для «законности», камуфляжа. Главное здесь — в классовом содержании, классовых устремлениях. С этой точки зрения, например, манифесты Пугачева и манифесты Екатерины II — на разных, диаметрально противоположных полюсах. Первые зовут к классовой мести над феодалами, обещают простым людям волю, землю, равенство народов и вер. Вторые призывают сохранить статус-кво, то есть власть помещиков над крестьянами и другими «подлыми людьми», угрожают им всеми карами за выступление против власти феодалов. Такое же противоположное по существу своему содержание вкладывается обеими борющимися сторонами в деятельность сходных по названиям должностных лиц, учреждений. Граф Чернышев — один из главных карателей. Он посылал из Петербурга приказы войскам, направлял их против восставших. Его «двойник» в пугачевском лагере Чика-Зарубип во главе повстанческого войска ведет борьбу с карателями. Одним словом, восставшие, пугачевцы в том числе и особенно они, пытались в данном случае влить новое вино в старые мехи. Не всегда делали это умело — не хватало опыта, не было образования, но они делали так, как подсказывал исторический опыт их предшественников, крестьян и казаков, как диктовала сложившаяся обстановка. Они, по словам В.И. Ленина, «…боролись, как умели, как могли».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});