Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

Наташа вернулась в дом и обнаружила, что Егор уже уехал. Она поискала ключ, который неосмотрительно положила в карман шортов, но он исчез, очевидно выпал на пляже. Она вернулась на берег и просеяла сквозь пальцы чуть ли не весь песок в том месте, где загорала. Но ключ точно испарился.

Как на грех, Егор не оставил ни одного открытого окна, а значит, и шансов попасть в дом. Пригорюнившись, Наташа присела на крыльцо. Кто знает, с какими друзьями он встречается? Может и на ночь остаться… Интересно, его бывшая жена входит в число его друзей?

— Здравствуйте, Наталья Константиновна! — прозвучало из-за забора. — Смотрю, вы в дом не попадете?

— Здравствуйте, отец Николай, — Наташа улыбнулась соседу, — вот, ключи потеряла, а Егор в волейбол где-то играет…

— Они наверняка в парке упражняются. Хотите я вас на машине подброшу?

— Нет, спасибо! Я прогуляюсь пешком. — Наташа виновато посмотрела на священника. — За два дня я так и не смогла выбраться к Виталию в больницу. Как он там? Лучше ему?

Сосед улыбнулся:

— Слава Богу, завтра уже выписывают. Привет вам передавал…

— Спасибо! — Она попрощалась с соседом и отправилась в парк, который раскинулся на берегу пруда в трех кварталах от дома.

Парк был как парк, не лучше и не хуже своих собратьев, с традиционным набором аттракционов, лодочной станцией, парашютной вышкой, колесом обозрения, непременным фонтаном и парочкой бомжей, безмятежно отдыхающих в тени пыльных, замученных жарой кустов сирени.

По центральной аллее молодые мамаши выгуливали в нарядных колясках малышей. В фонтане плескалась детвора постарше, с качелей и каруселей доносились визги и смех. В деревянном павильоне глубокомысленно уткнулись в шахматные доски с десяток представителей мужского населения Тихореченска в возрасте от десяти до семидесяти лет. Неподалеку фотограф с обезьянкой на плече скучал ввиду полного отсутствия клиентов.

Наташа поглядела по сторонам, подыскивая подходящую кандидатуру, чтобы спросить дорогу к волейбольной площадке, но тут сквозь крики детворы и гомерический хохот подростков, осваивающих рискованные виражи на скейтбордах, различила громкие удары по мячу, слабые вскрики болельщиков и жиденькие аплодисменты.

Она свернула влево на узкую тропинку, миновала густые заросли акации и вышла на берег пруда. Чуть правее от нее располагалась волейбольная площадка, на которой двенадцать крепких мужиков прыгали, падали на песок, что-то орали, прыгая за мячом.

Наташа присела на самый край длинной скамьи, заполненной болельщиками.

— Какую партию играют? — спросила она у худенького веснушчатого подростка, азартно болевшего у нее под ухом.

— Уже четвертую, — ответил паренек. В запале он не замечал, что к его нижней губе прилипло уже приличное количество шелухи от семечек, которые он щелкал с не меньшим азартом.

— А счет какой?

Но сосед не успел ответить. Команда слева выиграла очко, болельщики засвистели, заулюлюкали, а игроки покинули площадку, столпились около колонки, включили воду и принялись смывать с себя пот и грязь.

— Они уже закончили игру? — предположила Наташа.

Мальчишка с недоумением посмотрел на нее:

— Вы что, в волейболе не сечете?

— Секу немного, но я ведь поздно пришла, поэтому помоги мне разобраться, что к чему.

— Хорошо. — Паренек польщенно улыбнулся. — Я тут с самого начала сижу, потому как батя мой здесь играет. Вон тот, в красных трусах. Это его команда сейчас партию выиграла. А вообще-то пока ничья, два-два. После перерыва пятую будут играть.

Наташа отыскала глазами Егора. Он стоял в стороне от остальных игроков, вытирал обнаженные плечи и грудь большим полотенцем и разговаривал с отцом Наташиного соседа.

— Видите, — повернулся к ней паренек, — с кем мой батя разговаривает? Они вместе с этим дядькой в одном классе учились. Отец говорит, у Карташа орденов и медалей больше, чем у меня рыб в аквариуме. У бати тоже есть, но в милиции столько не заработаешь.

— У тебя папа милиционер?

— Начальник милиции, полковник, — уточнил сосед. — Они с дядей Егором вместе в спортивной секции у нашего учителя физкультуры Василия Михайловича занимались. Ему на днях семьдесят лет исполняется, и папка всех собрал, чтобы обсудить, как они его поздравлять будут.

«Вот оно что! — подумала Наташа. — Вот, оказывается, по какому случаю у них сбор! Но и в волейбол, нужно признать, они играют отменно: слаженно, четко!»

Игроки вновь вышли на площадку. И с первой же подачи в счете повела команда Егора, против которой и играл начальник милиции в красных трусах.

— Продуются, как пить дать продуются! — сокрушенно махнул рукой Наташин сосед, когда разница в счете выросла до пяти очков. — За всю игру ни одну подачу Карташа не взяли, и у бати, похоже, опять голеностоп барахлит. — И, словно в подтверждение его слов, коренастый милиционер упал на бок и схватился руками за щиколотку.

Игра прекратилась, и волейболисты столпились вокруг упавшего.

— Так и есть! — вскрикнул паренек. — Ну, будет нам теперь от мамки, когда приедет!

Наташа протиснулась сквозь толпу сочувствующих и подошла к отцу мальчика.

— Позвольте, я посмотрю вашу ногу. Я немного разбираюсь в травмах.

— С превеликим удовольствием! — заулыбался главный милиционер Тихореченска.

Наташа размотала грязный эластичный бинт, осмотрела сустав. Травма, по всей видимости, была старой, как следует не залеченной, правда сейчас полковник отделался легко: всего лишь небольшое растяжение, но играть уже нельзя.

— Водочный компресс, тугая повязка и пару-тройку дней покоя. — Наташа вновь наложила повязку, сполоснула руки под струей воды из колонки и вытерла их полотенцем, которое подал один из игроков. Тут она наконец почувствовала тяжелый взгляд, который, казалось, просверливал ей спину насквозь. Наташа оглянулась. Егор направился к ней. Этот взгляд ничего хорошего ей не сулил, но на ее счастье Егора перехватил один из игроков команды начальника милиции.

— Слушай, Егор, что будем делать? Степанок выбыл, придется нам впятером играть.

— Может, кого из зрителей поставим? Хотелось бы все по уму закончить!

— Давай попробуем, — мужчина повернулся к болельщикам. — Эй, ребята, надо бы партию закончить. Кто-нибудь из вас заменит Степанка?

И тогда Наташа сделала шаг вперед:

— Возьмите меня.

— Вас?

Обе команды с удивлением уставились на высокую незнакомую женщину, только что бинтовавшую ногу их приятелю и вдруг заявившую, что не прочь сыграть в волейбол.

— Девушка, — насмешливо протянул собеседник Егора. На Карташова Наташа старалась не смотреть, но он почему-то молчал и своего отношения к происходящему не выказывал. — Девушка, — опять повторил игрок, — мы здесь не в классики играем, а в волейбол!