Вихрь преисподней - Глеб Соколов

– А вы говорите, он без способностей!.. Странно, если Пенза, его кумир, ну уж, по крайней мере, отчасти его кумир, то не более естественным было бы обратиться с просьбой о помощи и совете не к вам, а к Пензе! Пусть Пенза ему технологии и передаёт! – заметил Не-Маркетинг.

– Во-от! Именно! Я тоже спросил его об этом: а что Пенза? Ты говорил с ним обо всём этом?

– И что мой племянник ответил?

– Что говорил. Но результат почему-то не удовлетворил его. Что произошло между ним и Пензой он не рассказал подробно, я понял, что он не хочет рассказывать об этом, а поскольку в этой истории я участвую, в общем-то, не по своей воле, то я не стал у него ничего выпытывать и настаивать на подробностях. Да, тут еще есть одно обстоятельство... Дело в том, что в последнее время положение подростка стало просто невыносимым... Тут есть обстоятельства, вернее, одно обстоятельство, вернее, группа обстоятельств, которое оказывает в последнее время едва ли не самое большое воздействие на жизнь, а вернее говоря, на депрессию подростка. Может быть, для истории окружающих его информаций это и не было важно, но для него, как для организма, это было крайне важно. Это история его организма и мельчайшие движения в истории этого организма ужасно отражались на всём огромном здании его жизни. Но это обстоятельство – слишком личное дело подростка, и я не хочу о нём говорить с вами подробно. Вы – взрослый человек и должны о многом в этом деле догадываться без дополнительных прямолинейных разъяснений. Да... В тот раз всё закончилось тем, что в мой кабинет зашёл посетитель, и сказал, что он больше не может ждать, что у него назначен прием, в общем, фактически начал скандалить. Вы знаете, мой кабинет находится в хорошем офисном здании, у меня очень солидная клиентура, эти люди ценят свое время. Подросток встрепенулся и выбежал из кабинета вон. Но я тогда понял, что он вернётся, что это только начало истории. И точно... На следующий день он появился вновь. И опять все те же мольбы о помощи. Я начал убеждать его логически, что он неправ и сделать так, как он хочет, невозможно в принципе, что если у него есть какая-то мечта, то действовать надо совсем по-другому. Он выслушал всё, что я ему говорил, но опять ко мне ломились пациенты, и он ушёл. Он успел только сказать, что я ужасно несовременен и ничего не понимаю в современных технологиях, и в этом всё дело, но он уверен, что я, в конце-концов разберусь в них... Сегодня он подловил меня у двери в гараж, когда я собирался ехать обедать, он был очень подавлен, опять ревел и молил о помощи, как будто я не высказывал ему своего мнения насчет его фантазий, и как будто он по-прежнему надеется на то, что я пойду у него на поводу. Я опять повторил ему, что он неправ, и что я готов помочь ему разобраться в его жизни, но при этом никаким «технологом и имиджмейкером для него не стану, равно как не стану разбираться ни в каких современных технологиях, поскольку никаких технологий здесь не вижу, а вижу один лишь бред и работу расстроенного неудачами воображения». На это он в слезах сказал мне, что нарочно так умолял меня и унижался передо мной своими просьбами, что он хотел испытать всю мою низость и черствость, он нарочно представил мне очень подробно и реалистично те мучения, которые он испытывает, так, чтобы было понятно – будь у меня сердце, я бы, конечно же, не выдержал и помог ему. Но теперь ему ясно: сердца у меня нет, а стало быть, и говорить ему со мной смысла никакого нет. Ещё раз он повторил, что всё, что было между нами сказано – это строжайший секрет и с этими словами куда-то убежал, а я твердо решил разыскать его мать и поговорить с ней. Я бы сделал это раньше, но у меня нет её телефона, а тот родственник, который нас связал, сейчас уехал с семьей на отдых. Как всегда, знаете, когда надо, никого не найдешь! Так что я очень рад вашему появлению!

Господин достал из кармана пиджака пачку сигарет, вынул одну, дрожащими руками прикурил.

– Что же здесь нужно сделать? – спросил Не-Маркетинг.

– Здесь необходимо всерьез задуматься, но сейчас я бы не стал ничего делать, – проговорил господин. Из ноздрей у него выходил сигаретный дым. Не-Маркетинга передернуло.

– Как «не стал бы ничего делать»?! Он страдает, ему надо помочь. Мы не можем бездействовать!

– Вот тебе и на! Кажется, я слышу прежний разговор! Только уже не от подростка, а от вас! Ещё немного, и вы скажете, что необходимость помочь – священна. Только я, убей бог, не понимаю, как практически вы станете оказывать ему эту «священную помощь» с её дребеденью про пиар-технологию, про пружинки и объем информации, про Пензу?!

– Как раз это я и хотел спросить у вас: как практически оказать ему помощь, которую он называет священной? – раздраженно проговорил Не-Маркетинг.

– Я думаю, что если мы, действительно, хотим помочь ему, то тогда наш долг – сказать ему, что никаких пиар-технологий, как он их понимает, пружинок и объемов информации не существует, он не находится ни в какой крайней ситуации, а напротив даже, находится в самой обычной, самой нормальной ситуации, в которой находились и находятся миллионы подростков. По сравнению с ними, он просто слишком чувствителен, слишком истерик, слишком паникер!

– Вас совсем не трогают его мучения? – мрачно спросил Не-Маркетинг.

– Трогают, конечно меня трогают мучения несчастного существа, которое ничего не может понять прежде всего потому, что оно слишком мало ещё пожило на этом свете, потому, что те задачи, которые это слабенькое и неопытное существо ставит перед своим мозгом, еще очень слабеньким, неразвитым и ненатренированным, неопытным, для него еще невыполнимы. Он – и его сверстники, он – и низкое серое небо, он – и родители, он – и яркий рекламный щит, он – и его собственное будущее, которое он пытается строить на основе пиар-технологии Пензы, он – и что ему сейчас делать в смысле той же самой пензенской технологии... Он никак не может всё это сопоставить, проанализировать, обработать весь этот леденящий кровь хаос множества информаций.

Что-то ужасное происходило с Не-Маркетингом в те секунды, пока господин говорил эти слова. Некая ужасная мука корежила его. Но господин, кажется, так увлёкся своей речью, что не замечал этих перемен в состоянии собеседника.

– Но он никак не в крайней ситуации, он просто слишком многого хочет от своего центра по обработке информации, от своего мозга, он требует от него разрешения таких задач, к которым тот ещё не готов!

– А-а! О-о!.. – корчился Не-Маркетинг. Он хотел сказать что-то, но слова застревали в горле, сведенном спазмом, и получались одни лишь междометия.

– Он сходит с ума исключительно от собственной неспособности соответствовать своему нынешнему умственному развитию так же просто и естественно, как делает это большинство его нормальных и уравновешенных сверстников. Его сердце растет гораздо быстрее, чем его мозг. Душа его растет гораздо более интенсивными скачками, чем тот орган, который обрабатывает информации, поступающие из окружающего мира. Да и не все информации ему пока ещё, по относительной малости возраста, ещё доступны. А без этих информаций невозможно понять целое, невозможно в принципе создать то ноу-хау, которое он так мучительно пытается создать.

– Но он же именно об этом и говорил с вами! – наконец выговорил Не-Маркетинг. – Ему очень больно и тоскливо, и он хочет, чтобы вы помогли ему: как ищущая внешних партнеров фабрика, которая не может самостоятельно выпустить какой-то сложное изделие, он просит вас обработать наиболее важные и принципиальные информации и дать ему окончательный результат! Он – очень умный подросток и, – я не знаю, как он сам до этого дошел, – но он осознал ограниченность собственных возможностей! Он понимает, что не может на данном этапе своего развития самостоятельно разобраться в информационном хаосе, но отчаянно ищет пути достичь этого.

– Я не могу ему в этом помочь, хотя бы потому, что часть информационного хаоса образована теми информациями, которые находятся не вне его, а внутри его собственной головы, внутри его души. Я не знаю этих информаций и узнать их невозможно!

– Вы просто не хотите их узнавать! Узнать их невероятно сложно, но, в принципе, можно. Вы просто не хотите связываться с такой ужасной и титанической задачей! – закричал на господина Не-Маркетинг.

– Я просто считаю, что всё это бессмысленно, глупо и абсолютно ненужно прежде всего самому подростку! – в свою очередь закричал господин. – Ему нужно стать обычным нормальным подростком и не лезть ни в какие дебри!

В этот момент явственно послышалась трель мобильного телефона. Господин полез в карман, вытащил телефон, нажал кнопку.

– Алло! – проговорил он.

В следующее мгновение лицо его изменилось.

– Минуточку, минуточку, – сказал он своему собеседнику и, проделав какие-то манипуляции с мобильным телефоном, – видимо, отключая микрофон, – повернулся к Не-Маркетингу: