Стажёр - Владимир Лошаченко

Архангелов с Мозесом застыли в ожидании.

— Первое — дня четыре отдохну, родителей повидаю, деда. Второе — специалист будет с планеты Хана.

Мозес подавился смешком.

— Между прочим, на языке аборигенов означает «надежда», а не то что вы подумали, — уточнил Пашка. — И последнее — нужны подробные карты и планы местности.

— Павел Игнатьевич, ваши условия вполне приемлемые.

— Паша, — вздохнул Мозес, — одна просьба, возьми сначала пленных и выбей у них имя главного заказчика. Сего гада нужно доставить на Базу для обстоятельного разговора. У нас есть косвенные доказательства о причастности масонов к созданию БАК.

Обговорив некоторые детали предстоящей операции, бывший стажер, а теперь опер-мечник, вернулся в коттедж. Захватив сумку с золотом и упакованное в брезент оружие, побежал зал перемещений.

* * *

Через стационарный портал вышел в подвал своей дачи. На родине стояла зима, снегом засыпало участок напрочь. С удовольствием вдыхая морозный воздух, помахал лопатой — пробил дорожку до ворот. В прихожей скинул ватник и старый треух на вешалку, на кухне живо спроворил горячего чая. Наконец он дома, но расслабляться рано — впереди встреча с родными.

Посмотрел расписание — его электричка только через два часа. Стоп, нафига ему рельсы в два ряда? Достав из шкафа «аляску» и зимние ботинки, оделся и, захватив рюкзак вместе с остальными вещами, кинулся с участка. Остановившись на аллее, поозирался во все стороны, поводя носом, словно гончая, затем решительно двинулся в северном направлении. Через четыре аллеи нашел удачное место для создания портала. Мысленно представил арку перехода и тотчас воздух перед ним зазвенел. Выйдя из арки на окраине города и слегка поплутав по кривым улочкам частного сектора, вышел на оживленную трассу. Поймав такси, арендовал его на два часа. Заехав в центральный банк, Пашка положил в ячейку сумку с золотом, оставив с десяток монет на сувениры, со счета снял миллион рублей и отправился за подарками. Отдав таксисту задаток, вошел в торговый центр. Маме купил красивое колье с рубинами, отцу — два финских спиннинга с набором блесен и воблеров. Деду — ружье, «вертикалку» двенадцатого калибра.

Увешенный подарками подался на выход. Через полчаса такси остановилось у знакомого подъезда. По случаю выходного дня родители оказались дома. Потеряшку сначала обругали за то, что не подавал вестей, потом обнимали, целовали. Мама даже всплакнула, затем погнала в ванную привести себя в порядок. За столом Пашка раздал подарки, кроме них вручил сберкнижку на предъявителя — десять миллионов числилось на этом счету. Папа с мамой выпали в осадок:

— Сынок, откуда у тебя такие большие деньги?

— Не тревожьтесь, все заработано честным непосильным трудом, — спокойно заявил Пашка.

Отведав маминой домашней наливки из вишни, принялся уплетать пельмени с едкой горчицей. После чая завязался разговор — на многие вопросы пришлось отвечать уклончиво и даже кое-где приврать. В свою очередь, осведомился, как у них обстоят дела со строительством коттеджа. Чернота перед стажировкой оставлял родителям полтора миллиона рублей.

Отец с матерью отчего-то виновато потупились:

— Застопорилось на первом этаже, деньги кончились.

Игнатий Силантьевич сердито зыркнул на жену:

— Видишь ли, сынок, твоя мама решила быстро разбогатеть, внесла в контору «Ищи-свищи» полмиллиона под сто пятьдесят процентов годовых. Своими руками отдала жуликам деньги.

Ольга Николаевна вспыхнула:

— Не в контору, а в фонд «Благоденствие».

— Дело не в названии, а в результате.

— Постойте, вы что купились на финансовую пирамиду? Забыли, как лет двадцать-тридцать назад мошенники «обували» народé Не расстраивайтесь, вперед вам наука.

— Теперь мы понимаем, Пашенька, — Ольга Николаевна горестно вздохнула.

— И много пострадавших в нашем городе?

— Тысячи две, не меньше, — мама, желая прекратить крайне неприятный для нее разговор, стала собирать со стола пустые тарелки.

Игнатий Силантьевич пригласил сына в кабинет.

— Ты сильно изменился, сын. Скажи честно, убивал?

— Да, отец, но только плохих людей, ну и повоевать пришлось. Как догадался?

— Взгляд стал другой.

Игнатий Силантьевич достал из бара коньяк и разлил по рюмкам.

— За твое возвращение. Мог бы и письмецо черкнуть, мать извелась вся.

— К сожалению, из тех мест весточку подать невозможно.

«По большому счету балбес я, ой, балбес. Что стоило перед стажировкой написать несколько писем родителям, да оставить Архангелову. С оказией передавали бы мои послания. Не зря говорится: хорошая мысля приходит опосля».

— Папа, можно глянуть на договор с этим фондом?

— Не проблема, где-то в секретере лежит.

Через пять минут Пашка читал незамысловатый документ, слепленный до того искусно, что юридически придраться не к чему.

Жулики тоже чтили Уголовный кодекс и воспользовались пробелами в законодательстве. Деньги, переданные на добровольной основе фонду, шли якобы на приобретение квартир обездоленным малоимущим гражданам, а часть привлекалась на прибыльные финансовые проекты. Для затейников из финансовой пирамиды почти полная безнаказанность. Картину портили две вещи — финансовые проекты и проценты, обещанные пожертвователям. По сути, обыкновенное кидалово. В договоре адрес местного офиса, понятное дело съемного, и лишь одна ниточка — номер мобильного телефона. Судя по дате в договоре, родителей обманули четыре месяца назад, хорошо, рано спохватились. Пашке не жалко денег, ему жалко отца с матерью, попусту тратящих нервы на разное жулье.

— Найду и накажу, да так, чтобы другим неповадно стало.

Игнатий Силантьевич тяжело вздохнул:

— Самое смешное, через два месяца после внесения денег фонд испарился. Офис в городе закрыли, народ пошумел, даже списки какие-то составили, а толку.

— Ничего, папа, все образуется. Ладно, я к деду, буду завтра утром. Дед Силантий обрадовался внуку, поблагодарил за ружье, сокрушался, что Пашка погостит столь малое время.

Утром Чернота, объявившись в городе, отправился первым делом к операторам мобильной связи. Через них узнал, что телефон принадлежит некоей Галине Розановой. В паспортном столе с помощью гипноза узнал адрес и через час беседовал с яркой брюнеткой.

Просканировав ее память, выяснил, кто играл первую скрипку в филиале фонда. К двенадцати часам дня Пашка потрошил наглого делаша. Подозрения подтвердились — фонд находился в столице.

Делавар «местного розлива» знал лишь одного представителя головной фирмы — некоего Бориса Игоревича. Находясь с ним на прямой связи, отчитывался и получал указания. Покопавшись в памяти жулика, Пашка запомнил физиономию заместителя главного босса, а также номер мобильника. После чего нанес легкий ментальный удар и поставил установку — при виде денег будешь всегда испытывать расстройство желудка. Ментальное воздействие — страшная штука, похлеще гипноза. Приведя клиента в чувство, Пашка для проверки положил перед ним сотенную купюру. Тот побледнел, закатил глаза, и в воздухе удушающе запахло сортиром.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});