Питер - Шимун Врочек

Иван помолчал. Это выглядело бы убедительно, если бы не одно «но».

— Проблема в том, генерал, что я достаточно близко общался с веганцами. И могу сказать точно — они люди. Хотя и странные, и жрут только растения. И пленных на удобрения пускают. Все это вполне по-человечески… вспомнить хотя бы Восстание. Да, генерал?

Тяжелый вздох.

— Не веришь. Приходи, и я покажу тебе результаты вскрытия трупов веганцев. Ты поймешь, о чем я говорю. Они — не люди, Иван. Поверь. Не знаю, когда это началось, но сейчас они больше растения, чем…

Иван прервал эту речь:

— Что вы пытаетесь мне сказать, генерал? Старое доброе: цель оправдывает средства?

Пауза.

— Да, — сказал Мемов. — Так и есть. Оправдывает. Если это великая цель. Если речь идет о выживании человечества.

Уберфюрер отчаянно замахал — быстрее, быстрее, время вышло. Иван кивнул, сейчас иду.

— Пора прощаться, генерал. Мне нужно идти.

— Подожди! — крикнул генерал. — Ты не дослушал! Я знаю, что я перед тобой виноват. Не убивай Орлова! Не делай этого, пожалуйста! Я тебя прошу — не…

Иван положил трубку. Убер посмотрел на него, глазами показал «все будет хорошо», вскинул автомат к плечу и выскользнул в дверь.

Иван посмотрел на связанного начальника адмиралтейской СБ.

Поднял пистолет. Взвел большим пальцем курок…

…Мелькает, мелькает. Падают люди. Грохот выстрелов оглушает.

Как там сказал генерал?

«Они больше растения, чем…» Чем люди?

Иван прицелился в висок Орлова.

Зло должно быть наказано.

Верно?

* * *

Звук выстрела.

Сазонов с Гладышем переглянулись, мягко двинулись с двух сторон, обходя вход в кабинет начальника СБ.

«Держи партнера затылком», вспомнил Сазонов наставление Ивана. Усмехнулся. Они с Гладышем до сих пор действовали как единый организм. Дверь была приоткрыта. Сазонов заглянул.

Глухой вой. По комнате каталось нечто, обмотанное скотчем.

Сазонов плавно вошел, держа револьвер в руке.

И увидел. Белое лицо Орлова, бешено вращающиеся глаза. Кровью залит пол. Сазонов сунул револьвер в кобуру. Наклонился, с силой оторвал край скотча с лица начальника СБ и отшатнулся. Орлов выплюнул тряпку и заорал. Так, что у диггера зазвенело в ушах. Звук отражался в тесном помещении, прессовался в единое давящее нечто.

— Ааа! — кричал Орлов. — Колено! Мое колено! Аа!

Почему Иван не убил его? Сазонов поднял пистолет Орлова, лежащий на столе. Сколько вопросов возникает. Почему оставил в живых? Что бы я сделал на месте Ивана? Довел начатое до конца. Сазонов улыбнулся. Конечно, именно так Ивану и следует поступить. Это было бы… логично.

Орлов продолжал орать.

Сазонов взвел курок «беретты».

Потом наклонился и тщательно заклеил пластырь обратно. Тишина. Ну, относительная… Орлов глухо мычал. Глаза начальника СБ были вытаращены.

Сазонов взял пистолет и отодвинулся подальше, чтобы не забрызгать плащ. Поднял пистолет, прицелился и нажал на спуск. Бах! Кисть дернуло.

Шмяк. Кровь растекалась из-под лысины…

Сазонов присел на стул и бросил пистолет на столешницу.

— Хватит, — сказал он. — Хватит орать. Что ты как девчонка.

* * *

Столкнувшись лбами, над молоком не плачут.

Они вышли из кабинета Орлова, находившегося у самого торца платформы. Надпись на двери «В2-ПIIА», когда-то, Иван слышал, в таких комнатах хранились инструменты уборщиц. А сейчас там устраивали комнаты для самых важных персон. Как изменчив мир, ты посмотри.

Иван огляделся.

Светлый мрамор, высокий потолок. Все-таки, подумал Иван, Невский — едва ли не самая любимая у меня станция. Но пора двигаться.

Все-таки слова Мемова меня зацепили. Иван даже на миг остановился.

Что, если генерал не врал — и веганцы действительно готовятся к большой войне?

Тогда мы в глубоком… кризисе.

Они прошли через платформу, проталкиваясь через народ. В этот раз никакой маскировки. Действуем открыто и нагло. Вдруг диггер понял, что Уберфюрер отстал. Он повернулся — скинхед застыл, глядя в сторону перехода на Гостинку. Иван прищурился — нет, никого знакомого не вижу.

— Убер? — окликнул его Иван.

Скинхед стоял напряженный, лицо было жестким.

— Убер!

Наконец тот с трудом, словно шея заржавела, повернул к Ивану голову. В голубых глазах плавилась холодная ярость. Как дымящийся на воздухе сухой лед. Иван даже отшатнулся. Ничего себе.

— Что случилось?

Лицо скинхеда слегка расслабилось, он даже улыбнулся. Снял с плеча и протянул Ивану автомат.

— Ты иди, — сказал скинхед.

Иван поднял брови. По плану они должны были уходить по туннелям до Сенной вместе. Этим же маршрутом уже ушли профессор и Кузнецов. Кого Убер там увидел? Не понимаю.

— Иди, — сказал Уберфюрер. — Я догоню.

* * *

Уберфюрер спрыгнул на бетон, спружинил ногами. Выпрямился.

— Привет, Рамиль. Помнишь меня?

Телохранитель царя Ахмета поднял голову. Усмехнулся. Узнал. Оттолкнул за спину Ахметзянова, тот попытался возмутиться, но Рамиль покачал головой. Не сейчас.

Телохранитель шагнул вперед — мягко, хищно.

— Он вне нашей разборки, — сказал Рамиль.

— Он вне нашей разборки, — согласился Убер, расставляя руки и тряся кистью с ножом. Разогревает мышцы. Голый по пояс, в синяках и шрамах, скинхед выглядел совершенно отмороженным ублюдком. На плече серп и молот в окружении венка. Советская машина смерти во всей красе.

Ахмет Второй отбежал и остановился, его черная кожаная куртка блестела в темноте. И глаза блестели. Он помедлил…

— Иди, — не глядя, приказал Рамиль. Ахмет побежал. Телохранитель снял пиджак, аккуратно повесил его на выступ арматурины. Закатал рукава — обнажились заросшие темным волосом предплечья — и достал нож.

Убер поиграл с клинком, перекидывая его с костяшки на костяшку, перехватил несколько раз пальцами. Выпрямился. Кивнул бордюрщику. Готов?

Рамиль кивнул.

Поехали.

— Ты, сука, — сказал Уберфюрер, накручивая себя. — Ты, мля, не понял, с кем связался! Ты со скинами связался! Понял?!

* * *

— Какой туннель? — спросил Гладыш сипло, севшим голосом. Прокашлялся, отхаркнул комок. Выглядел диггер погано, не лучше гнильщика. — Тьфу, зараза. Мне левый или правый?

Сазонов огляделся.

— Левый, — сказал он.

— Уверен?

— Левый… — автоматически повторил Сазонов, и тут до него дошло: — Хамишь, что ли?

— Ась?

Это что это он себе позволяет? Сазонов выпрямил спину.

— Гладыш, ты оборзел? — спросил он тихо и внятно. Любой бунт лучше усмирять на месте. — Или мне тебе по роже съездить?

Молчание.

— Гладыш?

— Знаешь, команди-ир, — сказал Гладышев. Лицо его, опухшее и словно изрезанное ножом, в этот момент было на удивлением спокойным. И даже почти красивым. — Ты мне, конечно, команди-ир… но, не доставай ты меня? Понял? Думаешь, я не знаю, зачем Ван вернулся? Он с того света вернулся, я знаю. За тобой он вернулся!

— А не за тобой?

— И за мной, конечно, — согласился диггер. Оскалил в усмешке гнилые остатки зубов. — Потому что на мне кровь, много крови. А ты его вообще убил. Что, ты думал, я не знаю? Ты за ним, как баба, бегал, в рот смотрел, а потом, когда он жениться задумал, пришил его к черту. И теперь его вещи мацаешь, как баба какая… а ты и есть баба. Только он вернулся, понимаешь, Сазон? Как тебе такая штука? Страшно небось?

Сазонов не верил ушам.

— Гладыш, ты пьян? Ты с кем говоришь, по-твоему?

— Ни с кем я не говорю.

Сазонов взял его за ворот замасленной куртки, притянул к себе.

— Я твой командир, понял?!

Гладыш оскалился.

— Ни куя ты мне не командир. У меня один командир был — Косолапый. И второй командир был — Ван. А третьего не будет.

— А я тогда кто? — Сазонов даже про злость забыл, так развеселил его Гладыш. Что этот смешной человечек себе позволяет? Что он несет? Что вообще сегодня происходит?

— А ты… ты враг человеческий, Сазон, — сказал Гладыш серьезно. — Изыди, сатана. Ручки убери, а то пообломаю на хрен.

Он с треском выдернул ворот из хватки Сазонова, повернулся и пошел в туннель. В левый, как и было сказано. Командир диггеров выпрямился.

— Стой, Гладыш! Я ведь выстрелю.

Диггер остановился.

Повернул голову.

— Пошел нах, — сказал он отчетливо и двинулся дальше.

Револьвер оказался в руке. Сазонов сам не понял, когда успел его вытащить. Привычная холодная тяжесть. Я быстрый.

Он плавно поднял «питон», прицелился. Мушка плавала по сутулой фигуре пожилого диггера. Стреляй же, велел себе Сазонов, иначе сейчас Гладыш выйдет из освещенной зоны… И что тогда?

Он продолжал целиться. Положил палец на идеальный изгиб спускового крючка, погладил. Да, это оружие по мне…