СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА. - Свт. Григорий Палама

85. Боюсь, как бы мне не стать общником Акиндиновых бредней, некоторые из них раскрывая и развивая, и зачастую разворачивая. Не из–за этого ли советовал Соломон: «не отвещай безумному по безумию его» [1103]? Но я не думаю, что Премудрый сказал это, ибо он не сказал не защищаться, а не отвечать. А мы теперь защищаемся, но, даже защищаясь, не совершаем безумия подобно [нашему] обвинителю. Ибо тогда как он клеветнически на нас и на почти всех от века богословов нападает, и лжет на Бога и на всех чтущих Бога, мы истину противопоставляем лжи. И все то, что мы против него говорим, мы не от себя самих говорим, но показываем это поистине следующим (τικτόμενον) [1104] из его слов, не сперва извра{стр. 247}щая написанное им рассуждение и затем сохраняя следующее, как он делает с нашими и божественных отцов сочинениями для прельщения читающих, но [выставляем] то, что он не только написал, но и явным образом думал. И из этого не все подряд мы испытываем, но то где не внимательным слушателям он может показаться говорящим нечто [важное], и одновременно делаем явными его против нас клеветы.

ГЛАВА 23

О том, что не нетварны все духовные дарования, и что среди них нетварное.

86. Итак, поскольку он и здесь клевещет на нас, будто бы мы называем нетварными скорбь, и плач, и слезы, и страх смерти или Божий, и новое творение, и относящееся к нему, и, короче говоря, вместе со всеми духовными вещами считаем нетварными и некоторые из природных, доносит, и, желая сам показать, что это за тварные, поставил с ними в один ряд нетварное, и духовное — в ряд с природным, все сливая и смешивая, и не делая никакого различия между божественным и человеческим, бесноватым и богоносным. Во всех этих вещах мы уже показали его совершенно очевидным пустомелей и хулителем, вдобавок ко всему прочему различая теперь и духовные дарования от не таковых. А сейчас давай изобличим и клевету [его] на нас и на [единомысленных] с нами отцов и покажем, что мы научились от божественных отцов помышлять нетварным, чтобы хранить отеческую — или, скорее, духовную и божественную — мысль невредимой и неискаженной. И, взяв вышеупомянутое различие и возводя все к богодухновенным нашим отцам, мы снова сделаем по возможности краткое и удобовоспринимаемое определение, со всех сторон достоверное и надежное.

87. Из того, что в сущих возникает или зарождается, одно принадлежит природе, а другое — нет. Все то из этого, что не по недостатку, а по превосходству не является [проявлением] природы, духовно, но не все называется дарами духовными, и не все нетварно. Что не все называется дарами, мы наглядно показали немногим выше, а что не все нетварно — это [нам] надлежит вкратце показать. Итак, воскресение Господа духовно, как говорит Златоустый отец, но не нетварно ни Воскресение, ни само то, что воскресло: ведь это есть воскресение тварного [человечества, прежде] падшего, или, иначе говоря, воссоздание и восстановление (άνάκτισίς τε και ανάπλασις). Таково же и новое творение, и новый человек, и новое и чистое сердце: ибо некое обновление и воссоздание отличительных черт (χαρακτήρων) души совершается благодатью в божественной бане пакибытия [1105] и посредством правых дел по вере увеличи{стр. 248}вается и завершается. Духовным является и чревоношение Девы, и рождение Бога Слова из нее, как и об этом говорит Златоглаголивый. И само тело Господне от Духа есть Свята [1106], но как творение от Духа, как показал и великий Василий [1107].

88. И это не несвоевременно будет сказать здесь тому, кто все тварное называет духовным, и принадлежащим самой Духом [1108] изливаемой благодати, что все зародыши суть Божьи создания, но об одной лишь Деве–матери сказано, что Рождшееся в Ней от Духа есть Свята [1109], так как воистину сверхъестественным было зачатие. Но [возвратимся] к тому, о чем теперь у нас речь: и божественный Павел называет манну духовным брашном и воду из камене [1110] — духовным пивом: и сам камень он назвал духовным [1111], показывая, что они в то же время являются и символическими указаниями на неизреченнейшие [таинства] [1112]. Но и пребывание Ионы в ките, и из него чудесное освобождение, и вообще все, что неизреченно совершается Богом, — духовно, как говорит и Златоустый отец, но не все является также и нетварным. Поскольку же, если дарование и благодать действительно является чем–то нетварным, и необходимо им быть в числе духовных вещей, — ибо из того, что существует и совершается в соответствии с природой (κατά την φυσικήν άκολουθίαν), к числу коего принадлежит и по природе присущая разумным [существам] мудрость и знание, невозможно, чтобы что–то пребывало нетварным, — то подобает нам разобрать это по категориям, еще более трудолюбиво проводя различение духовных дарований, чтобы нам смочь ухватить, что же вообще такое есть это нетварное и которое [из них]: одно ли это что–то из них, или ни одно, или больше одного?

89. Итак, наше слово указало выше, и апостол подтвердил, что все те [явления] из числа [бывающих] не вследствие природы, что присущи тем, кто [живет] по Богу, и через них совершаются, и из которых [явлений] если кто сподобится одного или больше, то является и называется духовным, как действуемый и движимый божественным Духом, — сии суть духовные дарования. Из них одни состоят в словах, а другие — в делах. В словах — роди языков и их сказания [1113], как и отсюда абсолютно ясно, слово премудрости и слово разума, как и сам апостол, изложив это в основ{стр. 249}ных чертах, сделал явным для нас [1114], а в делах и деяниях — действия сил [1115], благодатные дарования изцелений [1116], могущая и горы преставляти вера [1117]. А пророчество и духовом разсуждение [1118] кажутся относящимися и к тому и к другому а в особенности — умение различать божественные духи от не таковых, так как оно проходит через все вышеперечисленное, делая явными и деяния, и слова — от Духа ли они или нет, и благи ли они или не таковы. Да будет же и нам оттуда некое божественнейшее вдохновение, чтобы нам не погрешать здесь в истинном различении и не ошибиться в том, что мы теперь исследуем. Ибо и из сих ничто никоим образом не нетварно — будь то из слов или из дел. Ибо и те, и другие чувственны, как и скорбь, и слезы, и само то, что [бывает] то любви, которая есть и дарование, и ходатай дарований, и большее из всех дарований. Итак, то и другое тварно — и слова, и деяния — и подчинены чувственной силе, которая не то что ничего из того, что превыше ума, но и из того, что сверх чувства, то есть из умопостигаемого, ничего не может воспринять. А нетварное — превыше ума, и те, что с ним сочетаются, сочетаются с некой лучшей и превышающей природу ума силой, согласно великому Дионисию [1119]. А что чувственны те знамения и подпадают чувственной силе, учил и Златоустый отец, когда говорил: «Некую чувственную проверку той энергии давала благодать, так что один глаголал языком персов, другой — римлян, иной — индусов, иной — неким другим таковым. И это являло для внешних то, что Дух есть в самом глаголющем» [1120].

90. Итак, поскольку [эти явления] являли для внешних, а не для одних лишь сподобившихся — скажем опять словами великого Дионисия — лучшего нашей сущности и энергии единения [1121], то и были тварными и подпадавшими чувственной силе, но не также и та благодать и энергия, которая, будучи в них, посредством тех чувственных знаков делалась очевидной слышащим и видящим. Ибо невозможно ей быть из числа тварных, поскольку она есть Дух Святой, и [посему] эти [вещи], парадоксальным образом совершающиеся благодаря ей, называются духовными. И на это указал и Златоуст, когда сказал: «являло для внеш{стр. 250}них то, что Дух есть в самом глаголющем», ибо он назвал [здесь] Духом оную энергию. Но и на слова апостола, сказавшего: «Аще молюся языком, дух мой молится» [1122], Златоуст говорит: «то есть дарование мне данное и движущее язык» [1123]. Так что и духовными оные дарования называются ради сего дарования, которое движет. Ибо что не умом является это движущее дарование, это сам апостол сделал очевидным, прибавив: «а ум мой без плода есть. Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом; воспою духом, воспою же и умом» [1124]. И опять же, когда апостол прибавил: «понеже аще благословиши духом» [1125], Златоуст говорит: «Ты убо добре благодариши [1126], ибо глаголешь, будучи движим Духом» [1127]. Каким Духом движим? Ясно, что Святым. А почему он здесь ставит это слово без прибавления артикля, мы скажем позже. Теперь же нужно снова внимать апостолу, сказавшему с прибавлением артикля и показавшему, что движущая благодать и эта энергия есть Дух Святой, ибо он говорит: «Комуждо же дается явление Духа на пользу» [1128]. Сей есть Тот, из–за Кого он говорил, что все облагодатствованные — одного достоинства, ибо и обладающий меньшим [даром] показан [святым отцом] являющимся органом сущей в Нем божественной энергии.