Миллиардер. Книга 3. Конец игры - Кирилл Бенедиктов

— Спокойно! — рявкнул Руслан, отшвырнув в сторону завизжавшую от ужаса балерину. — Всем оставаться на местах! Кто побежит — стреляю!

В зале началась паника. Солидные мужчины, еще минуту назад ощущавшие себя хозяевами жизни, толкая друг друга локтями, бросились к дверям, забыв о своих женах и подругах. Но у дверей уже стояли, широко расставив ноги, Ваха и Султан, и в руках у них были пистолеты-пулеметы «Кипарис».

«Кипарисы» тоже были пронесены в Большой театр во время монтажа декораций, но спрятаны они были не на сцене, а в подсобном помещении рядом с гардеробом.

— Всем назад! — страшным голосом крикнул Ваха. Султан дал очередь поверх голов. Жалобно зазвенела люстра.

Где-то за спиной Руслана с грохотом вылетела дверь, потом сухо хлопнули один за другим два пистолетных выстрела. Он даже не стал оборачиваться — знал, что это Магомед и Дауд расправились с фэсэошниками.

— Театр заминирован! — заорал Руслан. — При попытке штурма наши люди взорвут заряды! Все погибнут на хрен! Поэтому! Спокойно возвращайтесь на свои места! Выполняйте мои приказы! И останетесь живы!

Это был блеф — заряды пластида еще только предстояло распределить по указанным Казбеком местам. Но Бараев хотел подстраховаться.

— Выпустите меня отсюда! — заголосила в четвертом ряду партера дамочка в мехах и изумрудах. — Я боюсь! Я не хочу умирать! Выпустите меня немедленно!

— Заткните ее, — велел Руслан. — Или я убью ее и всех, кто сидит рядом с ней.

Визг немедленно прекратился — соседи дамочки заткнули ей рот чьим-то шарфом. Но в зале по-прежнему стоял шум, к тому же Руслан с удивлением понял, что оркестр в яме, несмотря ни на что, продолжает играть. Тогда он выстрелил в люстру, на головы людей посыпались осколки, и крики постепенно затихли.

И в этой тишине люди увидели неторопливо идущего по проходу между креслами высокого кавказца в костюме от Версаче и туфлях из крокодиловой кожи.

У него не было никакого оружия, но те, мимо кого он проходил, ежились и втягивали голову в плечи.

Казбек легко взбежал по ступенькам на сцену и подошел к Руслану.

— Мой брат все правильно сказал, — негромко произнес он с сильным кавказским акцентом. — Мы не хотим вас убивать. Мы хотим восстановить справедливость. Мы требуем независимости Чечни и референдума на Северном Кавказе. Наш народ не хочет жить в Российской Федерации, и я уверен, многие народы Кавказа тоже не хотят этого. И еще мы требуем вывода русских войск с Кавказа. Оккупантам нечего делать на нашей земле.

Он помедлил, словно подыскивая слова.

— И если наши требования будут выполнены быстро и честно, ни один из вас не погибнет. Нам не нужны ваши жизни, хотя каждый из нас потерял брата, или сестру, или отца, погибших от рук русских солдат. Но мы не требуем возмездия. Мы требуем справедливости.

В зале царила мертвая тишина. Тысячи глаз смотрели на Казбека, и он чувствовал это.

— Но если ваше правительство не согласится выполнить наши требования… Если повторится история «Норд-Оста» и это здание попытаются взять штурмом… Тогда все, находящиеся в этом зале, умрут. Я клянусь Аллахом, ни один из вас не выживет. Ни один.

Глава 17. Эндшпиль

Подмосковье, 4 ноября 2011

Гумилев узнал о захвате Большого театра спустя час из экстренного выпуска новостей. Он возвращался домой после напряженного совещания с руководителями отделов перспективных исследований корпорации, листал подготовленные референтом материалы по клонированию (память услужливо подсказала, что именно этим направлением биологии занимался пресловутый Чен) и вполуха слушал радио.

«Сегодня в девятнадцать тридцать группа вооруженных людей захватила Большой театр в Москве», — услышал он вдруг. Андрей вздрогнул и отложил бумаги.

— По предварительным данным, в театре сейчас находится около двух тысяч человек — продолжал диктор. — Среди них — видные деятели культуры и искусства, крупные ученые, бизнесмены, высокопоставленные чиновники, дипломаты, в том числе иностранные. Как известно, именно сегодня состоялось торжественное открытие Большого театра, реконструкция которого продолжалась несколько лет. Премьера обновленного культового балета «Лебединое озеро» в новаторских декорациях знаменитого сценографа Бориса Бордова должна была стать культурным событием мирового масштаба…

«Вот оно, — понял Гумилев. — Началось. Раньше, чем я думал…»

То, о чем говорил Беленину Чен три месяца назад.

На очереди — уничтожение Эрмитажа и захват Линкольн-центра в Нью-Йорке.

А потом — взрывы атомных электростанций, дестабилизация политической жизни и приход к власти ставленников Четвертого Рейха.

«Даже если они отдадут мне Марусю и Марго, — подумал Андрей, — даже если те, кого я люблю, останутся живы, нам всем придется жить в мире, которым будут править такие, как Мария фон Белов. В мире, где нацизм одержал реванш. В мире, где права будут только у тех, кто соответствует жестким расовым канонам, а у остальных будут лишь обязанности. В мире, где детей будут пытать, чтобы добиться послушания от их родителей.

В таком мире и жить не стоит».

Сквозь прозрачную перегородку он видел мощный затылок шофера Бори и его крепкую красную шею. Интересно, подумал он, знает ли Боря, на кого он работает? Или выполняет то, что ему велят, потому что Катарина держит его на крючке, как и меня? Или просто очень любит деньги?

Он опустил перегородку и спросил шофера:

— Боря, хочешь заработать миллион?

Андрей не удивился бы, если бы после этих слов машина слегка вильнула. Но «Мерседес» продолжал двигаться ровно.

— Миллиона мне мало, Андрей Львович, — спокойно ответил Боря. — Я тут посчитал — чтобы жить нормально, нужно миллионов шесть-семь. Домик построить, чтоб на века, чтобы детям-внукам остался. Машину себе, машину жене, машину сыну. Квартирку там в Болгарии или Черногории — на всякий пожарный. Ну, и не работать чтобы, конечно.

«За десять миллионов я в свое время выкупил компанию у Краснова, — подумал Гумилев. — И едва не поплатился за это жизнью».

— Семь миллионов — большие деньги, Боря, — сказал он. — Что ты готов сделать, чтобы их заработать?

— Все, — не раздумывая, ответил шофер. — За семь миллионов евро я готов абсолютно на все.

«Ловко, — усмехнулся про себя Андрей. — А я-то по наивности думал, что мы говорим о долларах».

— Сколько тебе платит Марго?

Боря вздохнул.

— Копейки, Андрей Львович. Двести тысяч в год.

— Евро? — на всякий случай уточнил Гумилев.

— Баксов. Ну, с той зарплатой, которую вы мне назначили, набегает чуть больше трехсот. Чтобы скопить семь миллионов, нужно двадцать три года пахать и при этом ни копейки на себя не тратить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});