Бладхаунд. Играя на инстинктах - Алексей Фролов

там будет опасно. Он лишь плотнее закутался в плащ с капюшоном, который нашел в тамбуре Санктуария, и заскользил по извечно грязным макароновским улицам в бледных лучах умирающего светила.

Но не успел он пройти и ста шагов, как из-под земли донесся гулкий раскатистый грохот. Затем, когда грохот достиг апогея, земля всколыхнулась, так что половина прохожих не устояла на ногах, а вторая половина смогла сохранить вертикальное положение лишь потому, что ей посчастливилось за что-то ухватиться – за стену, фонарный столб или переполненный мусорный бак.

Марк бросил взгляд вперед по улице, увидев, как старая брусчатка начала трескаться и в некоторых местах уже образовались провалы. Что ж, баки с бензином под Санкутарием действительно велики. Были велики.

Охотник побежал, ловко перепрыгивая ямы и трещины, которые образовывались прямо у него под ногами. По обеим сторонам улицы здания начали проседать с оглушительным треском, со всех сторон полетели обломки стоунпласта и менее технологичных строительных материалов, которые в Арк-Сити не применяли уже многие десятилетия.

Хаос всеобщего разрушения не стал для охотника проблемой – реакция позволяла ему легко уворачиваться от лавины летящих в него предметов и просачиваться сквозь малейшие прорехи в обрушивающихся стенах. В крайнем случае, он всегда мог задействовать Коросту Тьмы, что парень и сделал, когда прямо на него завалилась пятиэтажка, и в лучшие то времена готовая вот-вот рухнуть кому-нибудь на голову.

Добравшись до «Скинии», Бладхаунд с облегчением отметил, что строение покосилось, но в целом осталось в относительно исходном виде. К этому времени за спиной парня уже зиял многокилометровый кратер с пологими склонами. Тут и там слышались взрывы, кричали люди, некоторые здания продолжали обваливаться. А вдалеке, со стороны Корта, который тоже зацепило, уже звучали сирены.

Глядя на хаос, который он устроил, охотник вновь непроизвольно подумал о том, что даже сейчас Саша и Сэм могли спастись, если вышли из коллектора у реки. Та часть должна была пострадать меньше всего, находясь на самом пределе радиуса поражения. Так что он не солгал, сказав себе, что дал им возможность выжить. А если они не выбрались, что ж…

– Невиновных нет, – процедил Марк, глядя на постапокаллиптическую картину, которой заходящее солнце, окрасившее руины Макаронки в оранжево-розовый цвет, придало инфернальный колорит. И правда, район сейчас выглядел как настоящий ад, каким его могли бы представить скудоумные клирики и кликуши.

Бладхаунд ощущал, как вокруг конденсируется эмонит. Он отнял тысячи жизней, десятки тысяч покалечил. И вся эта энергия бурлила прямо перед ним в рукотворном кратере, не спеша покидать пределы знакомой реальности. Охотник устроил невиданный энергетический всплеск и его отголоски еще долго будут терзать мировой эфир. Ему же остается лишь собрать жатву и перенаправить ее в Храм Тайн, получив взамен достаточно сил, чтобы справиться с любым противником.

На самом деле Марк сильно сомневался, что Лару охраняют так уж круто, но рисковать он не мог. Цитадель Прайм в районе Маджестик – ставка Ориона-17, и это вам не шутки. Лет сорок назад какие-то фанатики из Аркрайта учинили что-то вроде народного бунта. К ним присоединились многотысячные толпы из Корта, Макаронки и Тристака, и вся эта армада, которую в народе окрестили Шествием Освободителей, двинулась прямиком к Маджестику.

Удивительно, но бунтующие успели дойти до Цитадели Прайм прежде, чем в город ввели регулярную армию. Однако никакой армии не понадобилось – отделения Ориона-17 при поддержке элитных подразделений Стражей утопили в крови широкие проспекты, ведущие к их святая святых. Никто уже не скажет, сколько людей погибло в ту ночь, но явно больше, чем сегодня при взрыве Санктуария.

Марк хмыкнул, уловив горькую иронию в сравнении учиненного им жертвоприношения и давнего полумифического события. А ведь в этом что-то есть, правда? Как спустя десятилетия назовут сегодняшний взрыв? Трагической случайностью? Террористической акцией? Не важно, ведь его точно не назовут жертвоприношением. И никто не узнает, куда на самом деле отправились все эти грешные души.

Толкнув дверь «Скинии», Марк напоролся на гардеробщицу, которая, как оказалось, едва достает ему до груди. Однако это не помешало седовласой бабке упереть дуло обреза охотнику в живот. Вряд ли не заговоренное оружие нанесет ему много вреда, но будет неприятно. Тем более, что спина еще болит, несмотря на Темный Заговор.

– Тише, мать, – Марк улыбнулся, глядя на местного цербера сверху вниз. – Я ж вроде свой.

– Это как посмотреть, – голос бабки не дрогнул. Как и обрез в ее руках. – Чую, вся эта херня как-то с тобой связана. Не к добру ты здесь.

– Это точно, – легко согласился Бладхаунд. – Врать не буду.

– И не надо! – донеслось с лестницы, а через секунду из темноты вынырнул изрядно запылившийся Степаныч. – Петровна, да пропусти ты его! Это ж Свартальв, совсем плохая стала?

– А хорошей я никогда не была, – бабка смачно сплюнула на пол и спиной ретировалась к своему законному месту, не спуская с Марка ни обреза, ни глаз. – Я за тобой слежу, сынку.

Марк истерично хохотнул, сказалось напряжением минувшего дня, ведь в конце концов он остался наполовину человеком. И этой его человеческой половине требовался отдых, разгрузка. Отчасти поэтому он и пришел к Степанычу. Отчасти.

– Рад, что ты живой, – старик устремился к стойке, походя хлопнув парня по плечу.

– Взаимно, Степаныч, – искренне признался Марк. – Мне бы…

– Это и правда из-за тебя? – дед мотнул головой на голо-экран, где уже транслировали экстренный сюжет о взрыве в районе Макаронки.

– Правда, – признался охотник, внутренне напрягшись. Ему совсем не хотелось убивать Степаныча, и если что – он просто сбежит. Но когда в него начнут палить по чем зря – рефлексы убийцы сработают не в пользу нападающих. И кто знает, сумеет ли он остановить себя.

– Похоже, я не хочу ничего знать, – Степаныч с прищуром посмотрел на парня. – Иначе после твоих слов могу разрешить Петровне продырявить тебе грудак, ага?

– Именно, – подтвердил Марк. – А так я просто сниму у тебя комнату на сутки. И потом уйду, скорее всего – уже насовсем.

– Дай угадаю, – крякнул старик. – Платить тебе снова нечем?

Марк не сомневался, что Степаныч позволит остаться за так, но не имел привычки оставлять неоплаченные долги. Поэтому вместо ответа парень выудил из внутренних карманов крутки несколько инфопланшетов, которые собрал в Санктуарии, пока поджигал его.

– Не имею не малейшего представления, что за инфа на них,