Молчание сфинкса - Татьяна Степанова

— Никакого клада нет. А дождь полил сам по себе. Каприз природы, — Никита хмыкнул. — Мы же сводки погоды не запрашивали. Но вообще-то, для этих наших друзей там, в Лесном, такое совпадение вполне может выглядеть неслучайным.

— По крайней мере, для одного из них, — поправила быстро Катя. — Теперь я в этом уже уверена. В неслучайные совпадения, в старинные легенды и заговоры там слепо верит только один человек.

— Катя, а ты ведь знаешь, как его зовут. Догадываешься. Почему же ты не хочешь мне этого сказать?

— А что будет, если я скажу, ты мне поверишь, а я ошибусь? — тихо спросила Катя.

— А что будет, если я тебе не поверю?

Катя усмехнулась:

— Ну, значит, с именами пока придется повременить. Подождем развития событий. А вы с Сережей, выходит, этот, запасной, вариант тоже проработали?

— Да, Серега должен был остаться в Лесном. И он остался. Он будет там, в доме рядом с Изумрудовым. Мы условились с ним: он должен страховать того, у кого в руках сработает эта электронная пищалка. Вышло так, что «клад» с нашей помощью обнаружил Изумрудов. Значит, теперь настала его очередь бояться. По условиям игры, в которую играет убийца. Изумрудов сейчас превратился в жертву. Убив его, можно считать последнее условие заговора на кровь выполненным, можно идти получать золотишко мадам Бестужевой на блюдечке с голубой каемкой. Лично мне показалось, что этот красавчик очутился в роли жертвы отнюдь не случайно. Ты же видела сама — Салтыков его спровоцировал. Сам с металлоискателем в яму не сунулся. Послал пацана. Натурально подставил его.

— Я все видела, Никита. Но я поняла все это совсем иначе, — Катя покачала головой. — Салтыков его не подставлял — нет. Изумрудов вызвался сам, понимаешь? Сам, добровольно. Не знаю уж, насколько крепка его вера, точнее суеверие, но получается, что таким способом он решил избавить своего сердечного друга от неприятностей любого рода.

— Тоже мне спаситель выискался, — Никита хмыкнул, — И что за молодежь пошла? Тараканы какие-то в голове сплошные… Ладно, будем готовиться к ночи. Эх, как там наш Серега, в этом змеином логове? Вот уж кто не за страх, а за совесть, как говорится, пашет, нашу работу за нас делает…

— Ты считаешь — событий надо ждать ночью? Но ведь все прежние убийства он совершал утром, днем.

— Ему надо не просто убить в этот раз. Ему надо еще успеть к яме, понимаешь? — веско сказал Никита. — Опередить всех, успеть одному, без свидетелей. Утром там снова начнут работать — воду откачают, примутся пробивать кладку. Он этого не допустит. Он захочет быть там первым — после всего, понимаешь? Он будет считать, что после того, как умрет Изумрудов, клад — у него в руках. Ведь именно это обещает легенда. Ты сама твердишь — он в это слепо верит. А раз верит — будет действовать. Ничего другого ему при таком раскладе не остается.

* * *

— Мы стоим на пороге удивительного открытия. Открытия, овеянного преданиями седой старины, легенд ми прошлого. Загадка сфинкса почти разгадана. Друза такое событие надо отметить!

Возбужденный голос Салтыкова. Бутылка шампанского «Дом Периньон» в ведерке со льдом. Белая крахмальная скатерть. Пылающий камин. Тесный круг друзей. Осень. Что еще нужно человеку?

Сергей Мещерский сидел вместе со всеми, кто остался ночевать в Лесном, в столовой за ужином. Мягко хлопали пробки от шампанского. Звенели бокалы. Все чокались, поздравляли друг друга. Тесный, сильно поредевший круг друзей…

Мещерский смотрел на их лица — такое ведь неожиданное, небывалое событие. В него до сих пор невозможно поверить. Но — значок «Аурум» на мониторе металлоискателя. Японская техника не может ошибиться аурум, золото…

И ничего, что за окном хлещет дождь и снова потемки, не беда, что раскопки приостановлены, — завтра все снова наладится и будет продолжено, доведено до победного конца.

Что же выражают их лица? Что у них сейчас на душ Слова, взгляды, жесты, фразы… Слова так и льются пот ком, так и катятся, как монеты. А вот лица…

Откуда эти вымученные фальшивые улыбки? Откуда эта тщательно скрываемая неловкость, нервозность? Это беспокойство и тревога в глазах? Этот спрятанный самих себя в самую глубину страх?

— Валя, пожалуйста, не увлекайся так.

— Мама, я немного, совсем чуть-чуть.

— Это уже четвертый бокал шампанского. Ты что думаешь, я ничего не вижу? Валя, я прошу, хватит пить!

— Мать, замолчи. Отстань. Все нормально. Я взрослый — давно уже взрослый. И я хочу шампанского. За успех всего предприятия!

Долорес Дмитриевна шепотом делает замечания — Валя Журавлев отмахивается от нее, огрызается. Они с Изумрудовым сидят за столом напротив Мещерского. Он видит: в отличие от прочих застолий сейчас ребята пьют наравне со всеми. Даже больше, чем все остальные.

— За успех предприятия! — Валя Журавлев чокается с Малявиным, Салтыковым. На его щеках алеют пятна румянца — от шампанского. Он сильно взволнован. Его буквально распирает. Речь его от вина уже немного несвязна. Жесты резки. Он толкает Изумрудова: ну а ты что? Давай пей!

Изумрудов тоже пьет шампанское — бокал за бокалом. Ему предупредительно наливает сам Салтыков. Наклоняется, что-то спрашивает. Леша мотает головой. На его щеках нет румянца — он бледен. Но глаза тоже лихорадочно блестят. В них тревожное ожидание и вызов. И какая-то запоздалая растерянность, очень похожая на сожаление…

. — Сергей, вы со мной не чокнулись за успех предприятия! — Журавлев через стол тянется к Мещерскому. Расплескивает вино на скатерть.

— За то, чтобы заговоренный, овеянный тайнами бестужевский клад наконец-то был найден, — Мещерский произносит свой тост громко. — Ура!

За столом повисает мгновенная пауза. Потом все опять говорят, перебивая друг друга:

— Не стоит раньше времени забегать вперед. Там внизу может быть всего несколько кем-то когда-то оброненных золотых монет. Техника ведь не определяет количества находок! (Долорес Дмитриевна.)

— Насчет воды все надо хорошенько проверить (Малявин.)

— Проверим, мы все обязательно проверим, дорогие мои друзья! (Салтыков.)

— Мне кажется — мы ждали этого с того самого дня, когда впервые переступили порог Лесного (Анна Лыкова.)

И снова молчание за столом.

— Предлагаю выпить за здоровье того, кто первый обнаружил золото, сколько бы его там ни было, — Мещерский потянулся бокалом к Изумрудову. Тот сидел ссутулившись.

— Твое здоровье, Леша, — Салтыков улыбнулся, но улыбка у него вышла тревожной, виноватой. — За тебя, мой хороший. И… спасибо тебе большое. За все.

Леша Изумрудов медленно поднялся, отбросил светлую прядь со лба.

— Я рад, что так вышло. Что это я нашел, — сказал он. — А все остальное — ерунда и сказки. Это самое, о чем тут никто вслух не говорит, но все помнят. Я ни во что такое не верю. Не хочу и не верю, понятно? И ничего и никого не боюсь.

Он опустился на свое место, медленно выпил ледяное шампанское. Валя Журавлев завладел бутылкой из ведерка и тут же налил ему еще:

— Изумрудик, все ништяк. Давай выпей, и я с тобой.

— Валя, что ты себе позволяешь? — Долорес Дмитриевна приподнялась и хотела отнять у него бутылку. Но Валя ловко уклонился. Мещерский поймал его взглядов нем, как и у всех, была затаенная тревога, Но вместе с тем и радость — подогретая вином, сумасшедшая мальчишеская радость, граничащая с полной эйфорией.

На ночлег начали устраиваться поздно. Было уже далеко за полночь. Разоренный стол так и остался неубранным: недопитые бокалы, крошки на скатерти, апельсиновые корки, растаявший лед в мельхиоровом ведерке.

— Денис Григорьевич, я вас положу на диване в кабинете. Анечка, а вы ляжете в гостиной, тоже на диване, хорошо? — хлопотала усталая Долорес Дмитриевна.

То, что Анна осталась в Лесном, Мещерского не удивило: а кто бы уехал в такой ситуации? Кто бы пожертвовал своим любопытством ради каких-то там условностей. Доктор Волков, правда, убрался восвояси — но ему ничего другого не оставалось. Он был чужой, гость незваный и назойливый. Анну же, как было известно Мещерскому, пригласил сам Салтыков. Точнее, он не посмел возражать, когда она заявила, что хочет его видеть. Анна ко всему была еще и бездомной, бесприютной. Судя по всему, она так до сих пор и не переступала порога своей квартиры.

— Ну как, Аня? У тебя все хорошо? Может быть, я могу тебе чем-то помочь? — За весь этот длинный, полный событий день это было первое, что удалось Мещерскому сказать ей…

Они были в гостиной; Анна держала в руках комплект чистого постельного белья.

— Сережа, — она дотронулась до его плеча.

— Что?

— Ты считаешь… мы и правда там завтра что-то найдем?

— Я не знаю, Аня. Все зависит от удачи, от расположения звезд на небе. Может быть.

— Господи, хоть бы этого не было, — Анна покачала головой. — Я отчего-то, совсем этого не хочу, Сережа. Есть чудеса, которые только пугают, влекут за собой беды и несчастья. Я так этого боюсь.