Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко

Она работала врачом в русско-японскую войну и в 1905г. арестовывалась за пропаганду среди солдат. В 1906 г. Дементьева боролась с холерной эпидемией. Умерла она в Воронеже, где прошли последние годы ее жизни.

Совсем другую роль в процессе играла Варвара Владимировна Александровская (урожденная Чирикова) - дочь подпоручика, жена коллежского советника, по профессии - акушерка. Она родилась в 1833 г. в Калужской губернии. Первый раз была арестована в 1862 г. в Петербурге за революционную пропаганду в воскресных школах и после трех месяцев пребывания "в смирительном доме" выслана под строгий надзор полиции в Тульскую губернию. Уже тогда Александровская предлагала свои услуги жандармам. В 1867 г., после раскаянного прощения, она получила разрешение вернуться в Петербург под поручительство мужа и гласный надзор полиции. Это не помешало ей в 1869 г. примкнуть к нечаевцам, стать членом "Народной расправы". В конце того же года Александровская вместе с Нечаевым скрылась за границу. В январе 1870 г. при возвращении из Швейцарии ее арестовали на границе, обнаружив прокламации. Во время суда Александровская - единственная из подсудимых - выражала раскаяние. Более того, она предлагала свои услуги для поимки Нечаева. Выявленные факты дают советским исследователям основание предполагать, что роль Александровской в процессе нечаевцев была провокационной34. "За злоумышленное распространение преступных сочинений" Александровскую сослали в Западную Сибирь, где она, будучи уже в солидном для тех времен возрасте, вновь вышла замуж - за ссыльного Богемского. Дальнейшая ее судьба неизвестна35.

Подсудимые Е. И. Беляева и Е. X. Томилова были тесни связаны с самим С. Г. Нечаевым. Беляева, приехавшая из Калуги в Москву, чтобы поступить на женские курсы, в сентябре 1869 г. стала членом нечаевского кружка Долгова. По замыслу Нечаева, она должна была ехать с ним за границу, но была арестована. Томилову задержали значительно раньше, в апреле 1869 г., после обыска, во время которого обнаружили конспиративные письма, в том числе и от Нечаева. Еще две подсудимые - А. И. Успенская и Е. Н. Лихутина состояли в родственных отношениях с нечаевцами. Лихутина участвовала в петербургском нечаевском кружке, организованном двумя ее братьями. А. И. Успенская, сестра Веры Засулич, была женой П. Г. Успенского, одного из учредителей "Народной расправы" и участников убийства студента И. Иванова, отказавшегося слепо повиноваться Нечаеву. Наконец, Ю. В. Бобарыкова и Л. Е. Воронцова (обе оправданы судом) были повинны главным образом в знакомстве со многими из нечаевцев. Характерно, что все эти женщины не отличались молодостью, особенно по тем временам ранней активности: только Дементьевой и Воронцовой было по 20 лет. Успенской исполнилось 23 года, пяти остальным-свыше 25 лет; Александровская (37 лет) и Томилова (31 год) были самыми старшими* среди 79 подсудимых того в целом молодежного процесса, а, следовательно, все они должны были осознанно нести ответственность за свои поступки.

Разумеется, о многих замыслах Нечаева эти женщины и не подозревали. Достаточно сказать, что "Катехизис революционера", например, был обнародован впервые только на суде. Вместе с тем трудно представить, чтобы жена П. Г. Успенского-А. И. Успенская - могла не знать (или не догадываться) об убийстве, тем более что даже на процессе, разоблачившем нечаевские методы шантажа и мистификаций. Успенский не раскаивался в убийстве Иванова, считая подобный акт допустимым в революционной практике. Большинство женщин было оправдано судом: кроме Дементьевой и Александровской понесла наказание только Беляева, приговоренная к двум месяцам тюремного заключения, по отбытии которого она должна была пять лет находиться под строгим надзором.

Однако этот факт можно объяснить не столько непричастностью женщин к убийству, сколько, с одной стороны, тактикой подсудимых (почти все они вообще ни в чем не сознавались или запутывали следствие разноречивыми показаниями), с другой-исключительными условиями судебного процесса, являвшегося первым политическим процессом, проходившим на основе судебных уставов 1864 г., "при добросовестном соблюдении всех процессуальных норм и, главное, в условиях почти неограниченной гласности"37.

Демократически настроенная защита, показания подсудимых-в большинстве своем честных, самоотверженных и бескорыстных людей - выявила пропасть между их побуждениями и авантюристическими замыслами Нечаева, умело пользовавшегося революционной одержимостью молодежи, особенно женщин. И в этом смысле процесс нечаевцев, как и нечаевщина вообще, стал полезной школой для развитая революционного самосознания, в том числе и женщин - участниц освободительной борьбы. Так, М. О. Антонова, ставшая женой известного народника Ф. В. Волховского, в дальнейшем связала свою судьбу с народниками. Боевое крещение в деле нечаевцев получила А. Н. Луканина: ее арестовали в январе 1870 г. в Петербурге, но через две недели освободили. В том же году она слушала лекции в Медико-хирургической академии, в 1872 г. уехала продолжать образование в Цюрихском университете. Там Луканина примкнула к бакунистам. По требованию правительства в Россию она не вернулась, отрезав, себе тем, самым обратный путь на родину. Там, в Западной Европе, Луканина получила звание доктора, занималась литературной работой, но так и не смогла добиться разрешения вернуться домой. Разумеется, встреча с Нечаевым кого-то революционизировала, но кого-то и отвратила от общественной борьбы. Последнее относится в первую очередь к совсем юным и житейски неопытным девушкам, каких оказалось немало вокруг нечаевской организации: Наде Успенской, сестре П. Г. Успенского, не исполнилось еще и 16-ти, Анне Нечаевой было 17... Отошли от революционного движения Беляева, Бобарыкова, Лихутина. А Воронцова и Томилова в дальнейшем поддерживали активные отношения с народническими кружками.

Александра Успенская добровольно последовала в Сибирь за мужем, приговоренным к каторжным работам, жила в Нерчинске, потом на Каре. После гибели П. Г. Успенского (он был повешен товарищами по каторге по недоказанному подозрению в предательстве - трагическое повторение истории с убийством Иванова!) в 1882 г. она вернулась в Москву, активно участвовала в народническом движении, за что преследовалась властями.

Драматические события нечаевщины впрямую сказались на деятельности революционных организаций начала 70-х годов-"чайковцев" и "москвичей", - в которых значительная роль принадлежала женщинам. Об извлечении революционных уроков из процесса нечаевцев свидетельствуют слова Германа Лопатина: "Крайности порождают противоположную крайность"38,- написанные им в связи с нечаевщиной в письме П. Л. Лаврову. Это выражение можно истолковать не только в том смысле, что чем сильнее угнетение, зажим, тем отчаяннее и резче отпор, но и так: безнравственности противостоит высокая моральность, иезуитству и мистификациям - чистота и честность побуждений и действий.

Одержимость

Начались 70-е годы и вместе с ними новый подъем в русском освободительном движении. Это была и новая ступень в развития женского самосознания, гражданской активности, выразившаяся, в частности, в возрастании степени участия и роли женщин в революционной борьбе.

В