На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

Я теряю счет эскалаторам, и вдруг Сумайя замирает как вкопанная. Я по инерции натыкаюсь на нее и толкаю вперед. Доминик, у которого реакция получше, подхватывает девочку под мышки, не дав упасть, и мы отходим в сторонку.

– Что случилось? – интересуется он.

Я начинаю придумывать остроумный ответ, и вдруг мой взгляд падает на лицо девочки. Ее губы побелели, а глаза стали огромными, как блюдца. Повернув голову в направлении ее взгляда, я вижу обычную витрину с куриными ножками и картошкой фри и улавливаю запах жареной курицы. Мой желудок издает голодное урчание.

– Ты хочешь есть? – все еще не понимая, в чем дело, спрашиваю я.

– Не туда смотришь, Роми, – говорит Ник. – Дверь рядом.

Над соседней дверью написано: «Африканская красавица. Маникюр и прически».

– Не могу поверить, – шепчет Сумайя, просунув узенькую ладошку в мою потную руку. – Мы ее нашли.

Сияющий Доминик берет ее за другую руку, и мы входим в салон.

Глава 46

Снимок: Эскалатор среднего уровня

Инстаграм: Роми_К [Гонконг, 16 апреля]

#ВысокиеТехнологии #УраНашли #АфриканскаяКрасавицаУехала

6271 ♥

Нкруны здесь нет. Во всяком случае, в первое мгновение я не вижу никого, кто подходил бы под описание тетушки. Когда мы вваливаемся в дверь, все оборачиваются в нашу сторону. Салон маленький: всего три кресла, перед каждым зеркало. В двух сидят клиентки, за ними стоят мастера, а совсем юная девчушка в глубине сметает в кучу остриженные волосы. В воздухе витает запах лака для волос.

Похоже, у Сумайи отнялся язык, и я беру переговоры на себя.

– Мы ищем Нкруну, – говорю я миниатюрной китаянке с фиолетовым каре и пирсингом в нижней губе, которая работает ближе к двери. Она сушит волосы сидящей в кресле женщины огромным профессиональным феном. – Нкруну… Варсаме?

– Исмаил, – хрипло шепчет Сумайя. – Нкруна Исмаил.

– Ее здесь нет, – отвечает мастер, выключив фен.

Она поворачивается к Доминику и внимательно рассматривает его с ног до головы, задержав взгляд на мокрой футболке, прилипшей к торсу.

– Хочешь подстричься? – томным голосом спрашивает она. – Я сделаю тебе потрясающую прическу.

Я с трудом подавляю острое желание встать между ними.

– Нет, спасибо, – откашлявшись, произносит Ник. – Нам просто нужна Нкруна.

– Что? – подает голос вторая стилист, очень похожая на первую, только помоложе и с менее кричащим оттенком волос. Поверх одежды на ней ярко-оранжевый фартук. – Нкруна приехала?

– Чудесно! – говорит Фиолетовое Каре. – Надолго?

– Вот она удивится, как я умею…

– Погодите! – не очень вежливо перебиваю я Оранжевый Фартук. – Откуда вернулась? Где она?

Фиолетовое Каре начинает сложную операцию по начесыванию волос своей клиентки вверх.

– Ну, она же уехала.

Сумайя делает спотыкающийся шаг назад, на ее лице – боль и ужас, точно ее ударили.

Ник обхватывает ее за плечо и помогает устоять на ногах.

– Уехала? Куда? – спрашивает он. – Разве это не ее салон?

– Теперь мой, – с гордостью сообщает Фиолетовое Каре. – Она давно уехала, года два уж, да, Фан? – добавляет она, повернувшись к Оранжевому Фартуку.

Та согласно кивает.

– Два года? – потрясенно шепчет Сумайя. – Не может быть.

– Ага, в августе будет ровно два. Ей сестра дала денег. А я со своей сестрой купила салон, да, Фан? Мы не из Африки, просто решили оставить название. Хорошая репутация.

– Нкруна учила меня плести косички, – добавляет Фан, которая как раз этим и занимается. – Она была лучше всех.

– А я думала, что лучшая – ты, – лукаво подмигивает сидящая в кресле женщина.

– Ну да, меня ведь Нкруна научила.

Я не успеваю следить за нитью разговора, в который вмешалась еще и клиентка.

– Погодите. Ее сестра дала денег на что?

– На переезд. Поэтому она и уехала.

– Куда уехала?

Женщины переглядываются и хором отвечают:

– В Канаду.

– Куда именно? Канада большая, – с упавшим сердцем спрашиваю я.

Фан, ни на секунду не прерывая своего занятия, пожимает плечами.

– Ой, я забыла. Крупный город, хотя поменьше, чем Гонконг.

– Постарайтесь вспомнить, – теряет терпение Ник. – Мы приехали издалека. Кто-то же должен знать.

– Она не могла уехать в Канаду, – говорит Сумайя, к которой наконец вернулся дар речи. – Она бы мне написала.

Фиолетовое Каре прекращает начесывать волосы и смотрит на Сумайю.

– А ты кто?

Внезапно она роняет расческу клиентке на колени и вскрикивает:

– Нет, не может быть! Сумайя? Маленькая племянница Сумайя?

Она обнимает чуть не плачущую девочку.

– Как ты выросла! Я Ли, а это моя сестра Фан. Твоя тетя показывала мне фотографии, ты там совсем маленькая. Три годика. Вы только посмотрите, какая она большая!

Выпустив Сумайю из объятий, Ли берет ее за плечи и поворачивает в разные стороны, показывая сестре.

– Похожа на Нкруну, правда? Вылитая Нкруна в молодости!

Фан сияет.

– Это какая-то ошибка, – шепчет Сумайя. – Я ей писала из лагеря. Она должна была знать, что я приеду. У меня есть ее письмо.

Я осторожно высвобождаю девочку из объятий Ли и усаживаю на стульчик возле двери.

– Покажи.

Она протягивает конверт, покрывшийся пятнами от времени, с глубокими складками на сгибах и выцветшими чернилами. Я достаю письмо вместе с фотоснимком, на котором изображены две высокие, сногсшибательно красивые сомалийки, стоящие на пороге этого самого салона. Вернув снимок в конверт, я осторожно разворачиваю письмо. Оно короткое, и я не могу разобрать ни одного слова.

– Какой это язык, арабский? – спрашиваю я, и Сумайя с несчастным видом кивает. – Когда ты его получила?

– Давно, – признается она. – Лет пять, наверное. Но после того Нкруна писала по электронной почте Аабе, моему отцу, в лагерь.

Ник бросает на меня предостерегающий взгляд. Я мгновенно улавливаю намек. За все время нашего знакомства Сумайя упоминала об отце только раз, и, как я поняла из слов девочки, ее родителей нет в живых. Тем не менее нам нужна информация, и я отваживаюсь спросить:

– А когда ты в последний раз получала известие от тети?

Сумайя делает глубокий вдох. Я с облегчением вижу, что ее губы порозовели.

– Не помню. Нкруна отправляла сообщения Аабе, только он переселился в другую часть лагеря, и я с ним не виделась. А потом…

Голос девочки прерывается, и я чуть ли не физически чувствую громы и молнии, которые мечет в меня глазами Ник.

– Оставь ее, – негромко вставляет он, – какая теперь разница…

Но Сумайя поправляет хиджаб и собирается с силами.

– Не меньше года, – окрепшим голосом произносит она, – а может, и больше. С тех пор как… у меня забрали телефон.

Доминик треплет ее по плечу и поворачивается к китаянкам, которые продолжают свою работу.

– Послушайте, – говорит он голосом, в котором