На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Но прежде чем разбираться в тайне переброски нашей колымаги в неистоптанные ногами и щупальцами известных рас вселенские просторы, предстоит еще продемонстрировать Варгу наш таинственный смертоносный груз, за которым уже умчался Нюк. Ну и Рекичински ждет крайне неприятное пробуждение, что вселяет в мое сердце веру в зачатки кармической справедливости.

Инженер возвращается первым, церемонно неся зловещую страпельку на вытянутой руке, точно хвостоголовую ксарианскую змею, со всеми положенными предосторожностями. За время хранения в сейфе она никоим образом внешне не изменилась, то есть вселенная, наверное, пока вне опасности. Вторая конечность у Нюка по-прежнему занята надкушенным пирожком. Похоже, уже новым.

— Однажды ты точно лопнешь. И застежкой от комбеза пробьешь нашу ржавую обшивку к тагаранской бородатой бабушке, — шиплю я вполголоса.

— Спокойно, кадет, я очень эластичный, — отмахивается он и торжественно вручает Варгу причину нашего падения в неизвестность. Контейнер тонет в широкой как лопата ладони капитана вместе с цепочкой, Вегус хмыкает, вертит ее так и эдак, поднося ближе к свету. И тут в рубку тихим своим кошачьим шагом проскальзывает свежеразмороженный арестант в сопровождении Цилли. На лице у Рекичински никаких эмоций, и от этого обостряется извечное в последние дни желание дать ему увесистого пинка: не люблю я подобных тихушников, тот же капитанский или Басов ор мне понятнее и ближе. А так и не поймешь, что на уме у этого цинтианского лисосвина. У нас и с Торквемадой практически по аналогичной причине отношения сразу же не заладились…

— Я очень внимательно тебя слушаю, Уилсон, — мрачно произносит Одноглазый, демонстрируя тому страпельку или то, что он так называет. Рекичински повторяет свою сказочку про офицера, Штаб Галактического Союза и лютую необходимость спрятать опасную частицу в самой корме вселенной, отчего-то используя для этой высочайшей миссии наше рассыпающееся на ходу корыто. Капитан багровеет почище ввергнутого в смущение Баса, потом резко срывается с места — мы на всякий случай к стеночке прижимаемся, сгребает Рекичински, точно крысеныша, одной ручищей, и волочит из рубки. Припускаем следом.

— Как думаешь, кэп ему голову шлюзом прищемит, или в работающее сопло сунет? — тихо интересуется моим мнением Эластичный Бортинженер. — Или чего позанятнее придумает?

Я только плечами пожимаю. Не могу сказать, что в моей душе вдруг подняли голову изначально хилые ростки филантропии, но не хотела бы я оказаться сейчас на месте липового офицера, которому теперь уже никакой Штаб не поможет.

Дотранспортировав грозящего ответственностью перед всем Галактическим Союзом за этот произвол лже-суперкарго до центрального шлюза, Варг пинком открывает его, не печалясь ни о перепадах давления, ни о возможных бактериях, что могут попасть с Ксены к нам на борт, аккуратно надевает цепочку со страпелькой тому на шею и кубарем вышвыривает бедоносца с корабля, невзирая на его протестующий вопль и попытку раскорячиться в дверях, точно Ивашечка на лопате из старой сказки.

— А я ему говорил, — замечает Нюк, дожевывая, наверно, сотый по счету кулинарный Тасин шедевр.

— Знатье — сами бы выбросили. Еще жратву и газ на него переводили, — ворчит Цилли. Откуда-то из темных глубин моего сознания вдруг выскакивает фраза:

— Пустить его по доске!

Кажется, это как-то связано с древними, пошаливавшими еще на морских просторах матушки-Земли, пиратами и их антигуманными привычками.

— Отставить! У нас не пиратское корыто, а приличное, мать его зиркову в анальные щупальца, торговое судно, — произносит Варг, захлопывая шлюз. — Ну вот, одной проблемой меньше — теперь страпелька-хреняпелька, чем бы она ни была на самом деле, так далеко от ГС, как в Главном Штабе и не мечтали. А вот для вас у меня хреноватые новости, малыши — я тоже понятия не имею, где мы застряли. Попробуем как-то с этим разобраться и вернуться назад. Дуй в рубку, кадет, косяки свои растолмачивать.

— Хорош, чертяка, — шепчет мне Нюк на обратном пути. — У меня до сих пор мурашки, как представлю, что и нас он мог реально в шлюз запулить. Повезло Рекичински, что мы на приколе. А то б в открытый космос полетел.

— К тому же, он всегда может последовать дурному примеру Баса и залить робинзонскую тоску спиртом — благо, на этой планетке он содержится чуть ли не в каждом сорняке, — философски замечаю я.

— Научится гнать ядреный буравчик имени Алого Алконавта, споит птеродактилей и породит с теми мелкими новую расу гуманоидных белкокрыс. Возложат страпельку на алтарь и примутся охранять, как завещал Генштаб, сбивая копьями залетных астронавтов, — хмыкает Нюк.

Бо выводит на экраны сохраненный в его памяти курс, и Варг шаг за шагом проверяет ход расчетов, то и дело требуя, чтобы я обосновала то или иное решение. Самое трудное, что по его тону невозможно понять: согласен он с ним и просто проверяет меня или же мысленно уже составляет приказ о пожизненном зачислении кадета Соколовой в почетный штат полировщиков писсуаров. А чем дальше в расчетах — тем по более зыбкой теоретической почве мне приходится ступать, невзирая на недавние попытки экстерном одолеть премудрости навигации за пятый курс. У меня потеет спина и почему-то нестерпимо чешется под мышкой. Скоблиться, точно тагаранец, открывший сезон охоты на снежных блох, в присутствии капитана я не в состоянии, и это повышает градус тихих мучений. Бас, для которого навигация, как я уже успела уяснить, скучный и темный лес, молча мается, обхватив голову руками, пока перед его носом ползут нескончаемые столбцы цифр.

— Здесь не учла гравитационный эффект при прогнозируемом движении пояса астероидов, — палец Варга упирается в экран. — На этом этапе начинает нарастать отклонение от конечной точки…

Капитан берется рассчитывать величину упомянутого отклонения, и хмурится при этом все больше. Бас осоловело таращится на дисплеи, машинально пытаясь пришмякнуть упорно поднимающиеся дыбом космы оттенка молодого поросенка. К счастью, хотя бы земного. Упаси космос пилота от расцветки славийского свино-аналога.

— По всем законам навигации, с учетом выявленных погрешностей, «Дерзающий» должен был выйти из гиперпространства в этой точке, — Вегус тычет в светящуюся перед ним карту кажущейся теперь такой обжитой и знакомой галактики. — Это в стороне от выбранной звездной системы, в опасной близости от туманности, но не имеет ничего общего с тем, где мы реально сейчас находимся. Поэтому с момента появления посторонних визуальных эффектов — валяй снова и поподробнее.

И я послушно валяю, понимая уже, что мы с «Дерзающим» умудрились посадить в лужу и кабинетных теоретиков, и матерых практиков, нагло поправ все законы природы и науки. И, судя по озадаченному выражению зверской физиономии кэпа, видимо, самое время аккуратно поправить понапрасну расшатанный реализм на его постаменте и активно продолжать адаптацию к жизни в новой галактике.

====== Глава 31. Нюк. Дьяволово семя ======

Что-то меня подташнивает. Кажется, Соколова была права — крайний пирожок оказался лишним. В космофлоте по сей день произносить слово «последний» по отношению к себе, любимому, или к судну — последнее дело. Что никак не мешает вляпываться в неприятности и даже целыми этими судами погибать. Но традиции — дело святое. Вот и повод проверить дока на профпригодность. Посмотрим, что там в его ксенотыковку влилось…

В кои-то веки Шухер вспомнил о родительских обязанностях: любовно обвив верхней конечностью порождение хвоста своего, он читает тому, должно быть, лимбийскую народную сказочку. А может, и справочник по удобрениям каких-то там плантаций — по скрипящим и каркающим звукам все равно не поймешь. Детеныш выглядит откровенно скучающим и сосредоточенно ковыряет псевдоподией в одном из ушей. Причем, не своих, а папашиных. Ему ж игрушек, наверное, каких-то надо… Чем там маленькие лимбийцы забавляться любят? Можем наварганить с Цилли из старых деталюх от рыдвана. Штурвал вон ему отдать, хай гоняет в кораблики по коридорам…