Путь за горизонт - Егор Ветров

сделает счастливой тебя саму.

Она дотронулась до золотистых прядей и начала вертеть их кончиками пальцев.

— Не знаю… Для этого и нужна мечта: если ее исполнить, это сделает тебя счастливым?

Вопрос поставил Теоса в тупик. Он годами гнался за мечтой, но сделало ли его это хоть чуточку счастливее? А если она исполнится, то все наконец-то будет по-другому? Эти мысли будто пошатнули стены его внутреннего мира.

— Надеюсь, — колеблясь произнес он.

Они достигли вершины холма. Вдалеке с трудом удавалось разглядеть серевший во мраке бронетранспортер, передвижной центр управления дронами, из крыши которого, подобно букету цветов, торчали антенны. Дроны, искусственные птицы из металла и пластика, парили над землей, патрулируя периметр. Слой облаков истончился. Через прорехи на небесном полотне пробивались лунные проблески, что окрашивали землю мерцающим потусторонне-голубым светом. В холодном сиянии светлая кожа Беллы выглядела так, будто состояла из чистого эфира. Осознавая, что их время близится к концу, Теос исполнился решимости и произнес:

— Белла, свобода сделала бы тебя счастливее? — девушка непонимающе посмотрела на него. — Полностью, конечно, не получится… Но, допустим, твоя служба сократится до двух лет, как у граждан, и тогда у тебя уже появится возможность всерьез задуматься о будущем.

— Звучит прекрасно, но, к сожалению, этому не бывать.

— У меня возникла одна идея. Метод не стопроцентный, — Теос пожал плечами, — но может сработать. Знакомая нашей семьи работает в Комитете по вопросам населения, и с ее помощью мы могли бы представить тебя нашей дальней родственницей. В таком случае гражданский статус тебе практически гарантирован.

Девушка замерла, не сводя с него засиявших глаз:

— Мы едва знакомы. Почему?

Под пристальным взором он вновь ощутил пробуждающееся волнение и попытался его замаскировать:

— Я всего лишь решил последовать твоему совету и кое-кому помочь. Сейчас мне это нужно. К тому же, в мире столько несправедливости, и... если я смогу исправить хоть одну, то, возможно, жить в нем станет хоть немного лучше. И тогда, я надеюсь, на страницах твоего альбома, кроме памяти о прошлом, появятся и мечты о будущем.

Белла непроизвольно сделала шажок в его сторону, но оступилась. Теос подскочил и придержал ее за плечо. Когда их взгляды пересеклись, он ощутил, как пламя разливается по всему телу. Судя по краснеющим щекам Беллы, оно охватило и ее. Девушка дрожащим голосом произнесла лишь одно слово:

— Спасибо.

В этот трепетный миг прошлое и будущее потеряли для Теоса всякое значение.

Глава 25. Истоки предательства.

Подперев голову руками, Эрих Бергман прогонял в уме сценарии развития событий и альтернативные варианты прошлого. Он засиделся допоздна и понимал, что пора отдыхать, но не находил в душе покоя. Чувство вины за тысячи потерянных жизней и упущенные возможности терзало его без остановки. Он подозревал об угрозе остеррианской засады и вероятной связи Коллиониса с врагом, но все же не смог предотвратить катастрофу, а лишь смягчил ее. Следовало ли ему пойти против командира, не имея объективных доказательств его сговора с противником и мятежниками? Если бы он рискнул и ошибся, то стал бы изменником и в один миг лишился всего, ради чего он и его предки десятилетиями проливали пот и кровь. И, что хуже, бремя позора пало бы и на его семью. Ставки были слишком высоки, обстоятельства туманны, а провал недопустим, поэтому Бергман не решился поступить иначе. Однако когда наступит час расплаты, он будет готов ответить за собственные ошибки.

На рабочем экране отображалось время: 22:30. Вся экспедиция должна была погрузиться в сон полчаса назад. Центр управления главного штаба пустовал, пока из жилого отсека не вынырнул полковник Артур Годвин, которого он отправил отдыхать вместе с остальными, и подошел к командирскому столу. Впервые судьба свела их в начале войны с Остеррианским Союзом. Именно трехлетний кровопролитный конфликт выковал из них эффективную и сплоченную команду, в которой Бергман был мечом и щитом, а его заместитель — доспехом, что объединял каждый элемент в единую боеспособную единицу. Полковник Годвин демонстрировал выдающиеся как административные, так и тактические умения. Он был одинаково ловок и в работе с документами, и в общении с подчиненными, что как нельзя лучше пригождалось суровому и прямолинейному Бергману. Годвин, чью голову венчала светлая шевелюра с медным оттенком, обратил на него голубые глаза, что, казалось, видели его насквозь.

— Ваше Превосходительство, вам стоит отдохнуть. Чем крепче сон, тем яснее рассудок и разумнее приказы.

— Ты прав, Артур, но я еще не все обдумал. Через пятнадцать минут последую твоему совету.

— Что у вас на уме?

Бергман отклонился на спинку кресла:

— Все пособники Коллиониса бежали вместе с ним или среди нас еще остались его люди?

Годвин нахмурил брови:

— Коллионис, его правая рука Стролл, Сарек, командир его личной гвардии… Сомневаюсь, что кто-то другой был в курсе. Рискованно посвящать в заговор много людей. Если только подполковник Тернаев из авиационного крыла? Перед засадой он не стал проводить воздушную разведку местности, — полковник загибал пальцы на руке. — Нет, вряд ли, иначе он бы не погиб вместе с большей частью своих людей. Он явно лишь следовал приказам.

— Согласен, Тернаев был честным человеком, всегда верным уставу и долгу. Он не стал бы предателем и не пошел бы против Эллиада. Тем более, дома его тоже ждет семья.

Произнесенные им же слова прорезались через сердце острой нитью. Годвин, у которого в Александрии живут жена и дочь, поднял глаза:

— Раз остеррианцы у границы, значит, война либо уже идет, либо начнется в ближайшее время. Но даже если так, Александрия находится вдали от фронта и окружена защитной линией Цербер.

— Верно. Единственное — мы не знаем точной дальности стрельбы вражеского электромагнитного орудия, которое моментально испепелило пять тысяч человек… Из той скудной информации, что у нас есть, понятно, что оно представляет серьезную угрозу в радиусе, как минимум, сотни километров, или даже больше...

Годвин стал мерить помещение шагами. Его лицо приобрело выражение глубокой задумчивости.

— Так много вопросов и так мало ответов. Куда все это время смотрело центральное командование? Почему Коллионис предал страну, которой посвятил всю жизнь? Здесь он герой, легенда, а там перебежчик. Какая же нужна причина, чтобы решиться на такое… — полковник остановился. — Когда вы встречали Коллиониса до экспедиции, он не вел себя странно? Не говорил ничего необычного?

Бергман запрокинул голову и шумно вздохнул:

— Знать бы, что для него