Далекие огни - Сергей Михайлов

— Да уж куда более крайние! — рассмеялся он. — Или, по-вашему, вырезать у живого человека его последнюю почку — это меры еще не самые крайние?

— Есть кое-что и похуже, — заметил Свирский с явной угрозой в голосе.

На этот раз пришлось побледнеть Сергею.

Катюша! Как он мог забыть о ней! Ведь она все еще у них в руках…

— Если хоть один волосок упадет с ее головы, — глухо процедил он, сверля Свирского глазами, — я разнесу весь ваш бордель по кирпичикам, а вам с Орловым персонально перережу глотки.

Свирский пропустил угрозу мимо ушей. Швырнул бесполезный теперь пистолет на диван и взял со стола свой мобильный телефон. Руки у него тряслись.

Разговор с Орловым был коротким. Босс Свирского был явно недоволен проволочкой, однако согласие на требование Сергея Ростовского все-таки дал. Затем Свирский связался с кем-то из своих помощников и распорядился немедленно выслать машину с задержанным по такому-то адресу.

Сергей бросил взгляд на настенные часы. 20.10. Прекрасно. Доктора привезут не ранее, чем через час. Значит, у Орлова они будут где-то в начале одиннадцатого. До полуночи останется менее двух часов. Что ж, его план пока что работал.

* * *

Сильный порывистый ветер яростно налетал на крохотный самолетик, пытаясь сбросить его с небес на опасно-неприветливую землю.

— Погодка-то, однако, нелетная! — крикнул Василий, перекрывая шум двигателей и вой ветра.

— Сдюжим? — крикнул в ответ Владлен.

— А то как же! — расплылся в широкой улыбке Василий, крепко держась за штурвал.

Они уже подлетали к месту высадки. Однако в запасе у них было еще немного времени.

— Сделай-ка пару кругов над объектом, — попросил пилота Владлен. — Взглянуть надо, для порядка.

— Отчего ж не сделать — сделаю.

Самолет взял крутой вираж и вскоре уже пролетал над особняком Орлова. Затем развернулся и прошел над ним еще раз. Владлен зорко вглядывался в «объект». Взгляд его был прикован к самой высокой точке орловского дома — обширной плоской крыше. На крыше, служившей одновременно и вертолетной площадкой, одиноко маячил небольшой двухместный вертолет.

Владлен удовлетворенно кивнул.

— Все в порядке. Уходим на исходную позицию.

— Как скажешь, командир, — улыбнулся Василий.

На часах было 21.30. Уже заметно стемнело.

Они приземлились в трех километрах от орловского особняка, на небольшом скошенном поле, которое облюбовали еще несколько дней назад. Рядом с полем, за неширокой лесополосой, проходило шоссе, ведущее к дому Орлова. Уже дважды они совершали разведывательные полеты в этот район — один раз ночью и один раз днем — и потому местность знали как свои пять пальцев. Для двух бывших десантников, прошедших огонь, воду и Афган, эта работа была привычной и знакомой.

— Все будет о'кей, Влад, — заверил его Василий. — И не в таких передрягах бывали. Помнишь, как шарахнуло нас под Кандагаром… Э-эх, было времечко!..

Владлен выбрался из кабины и легко спрыгнул на землю.

— Эй, растяпа! — крикнул Василий, свесившись вниз. — Бинокль-то возьми. А заодно и плащ прихвати, мокро сейчас на траве.

Взяв с собой все необходимое, Владлен направился в сторону дороги. Минут через двадцать, миновав лесополосу, он вышел к широкой и прямой, мокрой от прошедшего недавно дождя, асфальтовой ленте шоссе. В этом месте участок шоссе освещался одиноко стоящим фонарем. Километрах в трех от этого места дорога имела ответвление, которое как раз и вело к особняку Орлова. Расстелив плащ на обочине — так, чтобы его не было видно с шоссе, — Владлен Никитин расположился на тонкой подстилке, вооружился биноклем и приготовился ждать.

Он прекрасно понимал: главное сейчас — держать ситуацию под жестким контролем.

* * *

Ровно в восемь вечера Абрек покинул свои апартаменты и отправился на прогулку. В течение часа он праздно бродил по пустынным буковым аллеям орловского парка; мокрый гравий шуршал под его ногами, густые кроны древних буков сплетались где-то в вышине, образуя над прямыми, как стрелы, дорожками живой зеленый свод. Здесь царили полумрак, спокойствие и умиротворение; было тихо, порывы ветра не долетали сюда, в этот уединенный, не знающий человеческих страстей и подлостей, уголок.

Однако Абрек знал: эта идиллия нашпигована орловскими соглядатаями.

К девяти он вернулся в дом и, верный своей роли праздношатающегося «заморского гостя», посетил сначала бильярдную, где мастерски закатил в лузу два-три шара, потом заглянул в бар, минут пятнадцать посидел там, пропустив пару бокалов легкого грузинского вина, с видом бездельника, не знающего, как убить время, прошелся по коридорам особняка.

Со стороны могло показаться, что этот рассеянный «араб», бесцельно плутающий по лабиринтам огромного дома, ничего дальше своего носа не видит. Однако зоркий глаз Абрека подмечал все. Если не считать воскресенья, это был третий день его пребывания здесь; за столь короткий срок он успел основательно изучить расположение помещений особняка — по крайней мере, в той его части, куда был допущен. Он прекрасно ориентировался в переплетении многочисленных коридоров, знал, где расположены камеры слежения и посты охраны, в какие часы происходит «смена караула», какие двери ведут в служебные помещения. Именно эти помещения, располагавшиеся большей частью на нижнем этаже (Абрек был почти что уверен, что имеются и подземные этажи) привлекали его внимание в наибольшей степени. Они занимали целую часть здания, и простым смертным, не имеющих чести состоять в свите Орлова, доступ к ним был закрыт.

В самом начале одиннадцатого один из цивильно одетых молодчиков с квадратной нижней челюстью и тупым взглядом на ломаном английском вежливо, но настойчиво порекомендовал ему вернуться в свою комнату. Абрек широко улыбнулся, кивнул, по-свойски похлопал его по плечу и, насвистывая что-то вроде ламбады, отправился в свои апартаменты.

* * *

Свирский был мрачен и зол. Он нервно ходил по комнате и не сводил глаз с настенных часов. Сергей же, напротив, чувствовал себя превосходно — насколько это возможно, конечно, в подобной ситуации. Свирский уступил ему, вынужден был играть по его правилам, согласился выполнить его требование, более того, он был сейчас в полной его власти — эта мысль доставляла Сергею особенное удовольствие, согревала душу, вселяла уверенность. От былой самонадеянности этого врача-потрошителя не осталось и следа.

Прошло полчаса. На часах было без четверти десять.

Сергей поднялся и прошел в свою комнату. Находиться в одном помещении с убийцей его жены и похитителем дочери сильного желания он не испытывал. В конце концов, он находился у себя дома — почему он должен терпеть общество какого-то выродка?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});