Гольцы - Сергей Сартаков

14

В один из дней, когда Маннберг был по делам в городе, к Лизе в вагончик заскочил парнишка.

Тетенька Лиза, выйди на минутку. Тебя ктось-то ожидает.

Лиза удивленно посмотрела на мальчика.

Кто?

Парнишка стоял, ковыряя в носу и почесывая босой пяткой левой ноги правую ногу, искусанную комарами. Козырек истрепанного картуза повернулся набок.

А ктось его знает. Дядька какой-то…

Лиза накинула на плечи платок и вышла вместе с парнишкой.

Что ж ты картуз козырем набок носишь? — спросила она на ходу.

Нет, — тряхнул головой парнишка, — ето портпой так сошил… козырем набок. А евон, — указал он рукой, — евон под кустом и тот дядька стоит.

Лиза пошла между рядами парусиновых палаток, расставленных в отдалении от вагончика. Трава и мелкие кустики вокруг палаток были затоптаны, измяты, облиты помоями. На колышках сушились опрокинутые миски и котелки. У некоторых палаток было развешано белье, темное холщовое, все в дырах и заплатах. Площадка выглядела безлюдной — рабочие еще не приходили на обед.

Неподалеку в косогоре начиналась глубокая трещина, прорезанная в песчаном грунте дождями. Дальше трещина расширялась, делалась глубже, переходила в распадок, затянутый фиолетовым кипрейником — иван-чаем. На обвалившихся глыбах перегноя уже примостились юные, крупнолистые березки. Беличьими хвостами торчали всходы сосняка.

Падь, ощерившись в небо рваными кромками- верхпих обрывов, тянулась версты на полторы и кончалась у ручья. Здесь всегда было темно и прохладно. Ельники плотно смыкались вершинами, преграждая доступ солнечным лучам. Оттого мхи между деревьями казались особенно пушистыми и зелеными. В ямках блестели лужицы чистой воды. По вечерам в низине стлался густой, дурманящий запах багульника, жутко гукали филины, и даже, как говорили рабочие, у ручья бродили медведи. Никто сюда не ходил. Одни боялись, другим просто не было надобности забиваться в такую глушь.

Лиза нерешительно подошла к обрыву, на краю которого возле куста черемухи стоял человек. Парнишка исчез между палатками.

— Вы звали? — спросила Лиза, оглядывая незнакомца.

— Да.

Одет он был, как и все рабочие, в широкие, бористые шаровары и такую же рубаху-косоворотку с синей опояской. Воротник застегнут только на нижние пуговицы; верхний его уголок отогнулся. Большие, тяжелые сапоги были порядком изношены и, видимо, давно не мазаны дегтем.

Лицо незнакомца сразу понравилось Лизе: простое, открытое, с каким-то оттенком веселого лукавства и очень круто, прямо подковкой, изогнутой нижней губой, когда он смеялся. Худые щеки шершавились от свежего загара, обветренные губы потрескались. А когда незнакомец, шевельнув бровями, бросил на Лизу короткий взгляд и протянул ей руку, Лиза заметила, что глаза у него черные-черные, а на руках натерты большие водянистые мозоли. «Лобастый, а лицо книзу клином», — подумала Лиза, разглядывая его сильно бугроватые виски и с удовольствием ощущая без навязчивости крепкое, дружеское пожатие руки.

Вас Лизой зовут? — спросил незнакомец и тут же сказал: — А меня Васей. Будем знакомы.

Здравствуйте.

Мне с вами, Лиза, хочется поговорить.

Лиза оглянулась на незапертую дверь вагончика.

А чего говорить-то? — смутилась она.

Вы меня не бойтесь, Лиза, — улыбнулся Вася, — только, если есть у вас время, давайте отойдем отсюда немного.

Дверь у меня незамкнутая осталась, — не зная, что сказать, вымолвила Лиза, — как бы чего не стащили у хозяина.

Заприте, — предложил Вася, — а я вас подожду в овражке, — указал он рукой и добавил: — Мне, право, очень хочется с вами поговорить.

Лиза бегом вернулась к вагончику, сняла с полочки большой висячий замок, прихлопнула дверь и, вложив дужку замка в пробой, остановилась.

«Что ему надо от меня? — подумала она. — В распадок манит. Вдруг еще не один…»

Но последние слова парня, сказанные так искренне, перебороли сомнения Лизы. Она повернула ключ, сунула его в карман передника и пошла к оврагу.

От куста, где они встретились, Лиза глянула вниз. Вполоборота к ней, всем корпусом подавшись вперед и что-то с интересом разглядывая, на гнилой валежине сидел Вася. Ах, вон что! На кончик гибкой ветви молодой березки прицепился клест и раскачивается, словно на качели. Ишь, даже крылышками иногда себе помогает… Забавно! А лицо у парня так и светится, улыбка хорошая. Наверно, любит птиц. Такой и к человеку будет с открытым сердцем… Под ногой у Лизы хрустнул сухой сучок. Вася повернулся, соскочил с валежины.

А я думал — не придете. Не сообразил сперва, что неудобно сразу в лес приглашать. Вы уж меня извините. — Дайте руку, — здесь земля осыпается, можно упасть.

Все это у него получалось просто, дружески, и Лиза почувствовала к нему доверие. Но когда Вася сказал: «Пройдемте вниз, к ручью?» — Лиза испуганно выдернула руку и наотрез отказалась:

Нет. Не пойду.

Вы меня все-таки боитесь, Лиза, — с огорчением проговорил Вася. — Это нехорошо, но вполне понятно.

Тогда присядемте, я вам здесь расскажу, в чем дело, и если вы мне поверите, тогда бояться перестанете.

Да я и не боюсь, — сказала Лиза.

Я знаю, знаю, — перебил ее Вася, — вы поступили

правильно. — И как бы вскользь добавил: — А я ведь шел к вам кик к знакомой. Мне про вас говорил Алексей Антонович Мирвольский.

Алексей Антонович? — отступив, спросила Лиза. — А чего он вам про меня говорил?

Он говорил, что прислугой у Маннберга хорошая, честная, милая женщина. Звать ее Лизой, — он открыто смотрел ей прямо в глаза, — а больше он ничего не говорил. Я уж сам подумал, что такая женщина может стать хорошим другом.

Лиза конфузливо опустила глаза и с сомнением спросила:

Вы-то сами откуда знаете Алексея Антоновича?

Мы с ним еще мальчиками вместе в школе учились. А потом, вот видите, он стал врачом, а я — чернорабочим. В городе с ним нечаянно встретились, он мне вас и назвал.

Чего ж ему было меня называть? — все еще не доверяя словам нового своего знакомца, спросила Лиза.

А это уж я у него выпытал, — засмеялся Вася. — Сказал ему, что еду сюда, людей здесь знакомых нет никого. Сами знаете — и хорошие бывают люди и плохие; с плохими-то я дружбу водить не люблю. Ну, он и назвал вас. Посоветовал с вами познакомиться. Она тебе, мол, и про других людей расскажет.

Да что же я вам расскажу? — стремясь закончить неожиданный для нее разговор, вымолвила Лиза. — В душу к человеку не влезешь, хороший он или плохой. Да потом, ведь это тоже кому как. Одному он хороший, а другому плохой. Нет, я не знаю…

— Да как вы сами о них думаете, так и скажите. Лиза недоверчиво улыбнулась. Нет, право, странный

этот парень! Так привязался… Вообще-то, видать, простой, бесхитростный человек. Вон лицо у него какое слав-пое! Может, и верно, сразу в худое знакомство попасть не хочет? Вместе в школе с Алексеем Антоновичем учился… Выходит, Алексей Антонович худого ничего не сказал, даже вон познакомиться с ней парню этому посоветовал. Доктор суровый на взгляд, а сердечный.

— Да вот я сама первая плохой человек, — все теплее улыбаясь, сказала Лиза, — так вы со мной и не знайтесь. На этом и покончим разговор.

Хорошо, — засмеялся Вася, — согласились. Самый плохой человек здесь — это вы. И больше плохих вы мне не называйте. А только самых хороших. Ну, кто вам здесь нравится? Вы, наверно, часто встречаетесь с рабочими?

.— Встречаюсь, конечно. Есть славные люди, многие нравятся, — сказала Лиза, — ну вот хотя бы и Еремей, и Марк, Архип Данилыч тоже. Леонтий — его тут просто Левкой зовут, — да мало ли… Вот Иван Прокопьич хороший мужик… Вы уж сами лучше ищите.

Ну и на том спасибо вам, Лиза, — тряхнул головой Вася. — Вижу, вы торопитесь. Я не буду вас больше задерживать.

Да нет, я ничего, — сказала Лиза, — успею. Только мне удивительно: поговорили мы с вами вовсе пи о чем… — Он ей все больше нравился, этот скромный и веселый парень.

А тогда, если вы меня перестали бояться, мы с вами и еще поговорим, — предложил Вася. — Хотите, будем встречаться? Приходите опять завтра сюда. А если боитесь, прямо скажите. Чего ж тут стесняться!

Бояться мне вас нечего, — твердо сказала Лиза, — а так только, неловко и ни к чему. Чего я с вами буду встречаться?

Да неужели вам не скучно одной? — воскликнул Вася. — Я ведь знаю: вы все сидите одна. А человек-то человеку друг.

Кабы так, — опять улыбнулась Лиза. — Люди наоборот говорят, человек человеку волк.

Зря говорят, — укоризненно сказал Вася.

По себе знаю.

Неверно э^о. Хотите, я вам докажу?

Ничем вы не докажете, — настаивала Лиза.

А вот чем: если вы свое не докажете, значит, я прав.

Лиза в этом легком споре оживилась. Было забавно и интересно говорить с таким человеком. Вот уж и давно надо пойти бы, да, ей-богу, от него никак не уйдешь!..