Выбирай своих врагов - Сэнди Митчелл

из её тени, а все — уставиться на Героя Империума. — Полагаю, вы знаете комиссара Каина.

— Конечно, мы знаем о вас. — Ответила женщина, чья бюрократическая педантичность не изменила своей хозяйке даже в присутствии инквизитора. — Но никто из нас не имел чести прежде лично встретиться с вами.

— Уверен, я много потерял. — Сказал я, приветливо улыбаясь, чем рассчитывал разрядить обстановку и сделать её непринуждённой — насколько непринужденной может быть обстановка на встрече с закованным в силовой доспех агентом Инквизиции и его вооруженной до зубов свитой. — Я здесь для того, чтобы проинспектировать оборону станции и поздравить командование с великолепной работой по сдерживанию противника. Могу вас заверить, что если бы не усилия защитников Небосклона-17, на поверхности всё было бы гораздо хуже. — Таков был наш план — Эмберли их запугивает, я им льщу, отчего они становятся податливыми как глина на круге у гончара.

— Конечно. — С готовностью кивнула женщина, но секунду спустя в её голос вернулась тревога и неуверенность. — Но чтобы это устроить, понадобиться некоторые время.

— О, я понимаю. — Сказал я, хотя обычно с тем, кто пытается отговориться от меня такими фразами, у меня разговор короткий. Одна из привилегий, которую даёт своему обладателю красный комиссарский кушак — это возможность вломиться в любое околовоенное учреждение и творить, что заблагорассудиться. Впрочем, сейчас я был рад позволить местным ополченцам скрыть все свидетельства скверной дисциплины, повального воровства со складов и общей некомпетентности — у меня была другая цель. Если Дефрой действительно окажется еретиком и предателем, я хотел бы не спускать с него глаз, а также ствола моего лазпистолета. — Полагаю, я могу положиться на вас во всех приготовлениях?

— Само собой, комиссар. — Согласилась женщина, почему–то слегка покраснев[172].

— Прекрасно. — Сказал я. — А я тем временем встречусь с командующим личной гвардией губернатора. Вы не подскажете, где они высадились?

— Конечно. — Она указала в сторону дверей, через которые несколько секунд назад вышли Мотт, Веккман и их невольный проводник. — Вам нужен пневмотранспорт в конце коридора. Генерал должен быть в лазурно-сером секторе, в доках третьего яруса.

— Вы так уверены в том. — Удивился я, сохраняя непринужденный тон, несмотря на грызущее меня беспокойство. — Только что причалило очень много судов. — Возможно, у этой женщины, как у Мотта, был аугметирован мозжечок, но пока что она не проявляла такой логореи, что я всегда считал последствием такой операции. Ни один нормальный человек просто не мог помнить, кто где причалил.

— Раз дело касается губернатора, значит это именно тот док. — Заверила меня женщина. — Он ближе всего его к владениям на Небосклоне.

— И правда. — Кивнул я, когда в мой череп постучался осколок воспоминания. Херрен ведь упоминал о владениях губернатора, когда рассказывал о преследовании эльдарских «Гадюк», что неожиданно спасли меня. — А мы сейчас..?

— В киноварно-бежевом секторе. — Сказала она. — Цвета указаны повсюду, так что ориентироваться будет легко. — Она задумчиво посмотрела на меня. — Вы ведь различаете цвета?

— Надеюсь на это. — Ответил я с улыбкой, что должна была послужить достойным ответом на эту топорную попытку пошутить. — И на то, что у вас нет бежево-серого сектора. Эти два цвета я отличаю с трудом.

— Как и все остальные люди, я думаю. — Отозвалась она.

Я повернулся к своему ординарцу, который сейчас выглядел так же хорошо, как всегда, когда нас не трясло как горох в банке.

— Юрген?

— Он с вами? — В голосе моей собеседницы я безошибочно угадал изумление. — Я думала, это кто–то из свиты инквизитора.

— Это мой личный помощник. — Сказал я. — Он не аколит, а гвардеец и с гордостью носит свой мундир. — Что было некоторой натяжкой, ведь Юрген не столько носил свой мундир, сколько позволял ему болтаться вокруг себя.

— Готов и жду приказаний, сэр. — Заверил меня Юрген. Он перекинул ремень мельты через плечо, чтобы легче нести её, но лазган держал так, чтобы можно было быстро схватиться за него и открыть огонь, чему я был очень рад.

— Тогда нам пора. — Сказал я, и отвесил показной поклон Эмберли. — С вашего позволения, инквизитор.

— Конечно, комиссар. — Ответила она, и лишь я (да может быть ещё члены её свиты, что хорошо знали Эмберли) могли расслышать в голосе инквизитора лёгкое веселье, что приносил ей этот спектакль.

Покинув стыковочный отсек, мы с Юргеном оказались в широком коридоре, по обе стороны которого через равные промежутки располагались тяжёлые герметичные двери, что вели в ангары, подобные тому, что мы только что покинули. Добрая половина из них была пуста, а стоявшие в остальных корабли были одиноки и всеми забыты, если на считать случайных машиноведов, проводивших обычные обряды обслуживания, или скучающих членов экипажа, рассеянно приглядывающих за своими машинами.

Наверняка, обычно эти широкие коридоры, были переполнены пилотами, что шли к своим кораблям или только что сошли с них, портовыми рабочими, что таскали грузы в ангары или из ангаров, сервиторами, что носили тяжести, катили тележки и гравирохли по линиям в центре коридора, да залётной беднотой, прикидывающей, что бы такого стащить.

Немногочисленные люди, что нам встретились, казалось, были заняты своими делами, хотя некоторые поворачивались, чтобы поглазеть нам вслед, должно быть, удивлённые моей униформой или арсеналом, что таскал на себе Юрген.

— Должно быть, это и есть этот пневмо–как-его-там, о котором нам говорили. — Сказал я, когда спустя несколько минут, мы подошли к концу коридора. Я был уверен, что мы не сбились с пути — мне помогали разноцветные стрелки, что были нарисованы на стенах, да и идти больше было некуда. Коридор заканчивался большой круглой комнатой, в которую выходило и несколько других коридоров. Пол и потолок здесь пронзало множество металлических труб — как будто какой–то некронский лес. Некоторые явно были грузовыми — в них мог поместиться небольшой автомобиль — другие же, несомненно, предназначались для пассажиров.

— Я думаю, нам сюда, сэр. — Юрген указал на средних размеров дверь в трубе, украшенной двуцветными стрелками. Они и правда были голубовато-серыми, что я счел достаточно близким к искомому нами лазурно-серому.

— Есть только один способ проверить. — Ответил я, ткнув по руне, что открывала толстую дверь. Секунду спустя в металлической трубе раздался страшный грохот, а когда он