Баллантайн - Уилбур Смит

сидели женщины, одна из них подбежала к Саре и обняла ее.

— Она младшая дочь моей тети, — объяснила Сара. Она и Крейг разговаривали друг с другом только на синдебеле.

Лагерь представлял собой несколько унылых пещер, вырытых в крутом берегу пересохшего русла и скрытых нависшими ветвями деревьев. Он выглядел явно временным. Буквально всю утварь можно было в течение нескольких минут собрать и унести. Женщины были такими же неулыбчивыми, как сами партизаны.

— Мы не задерживаемся надолго на одном месте, — сообщил товарищ Бдительный. — Каики наблюдают за нами с воздуха. Несмотря на то, что мы никогда не ходим по одному и тому же месту даже в уборную, на земле появляются тропы, которые хорошо видны с самолета. Скоро придется уходить и отсюда.

Женщины принесли еду, и Крейг только теперь понял, как сильно он проголодался и устал. Тем не менее сначала он достал из рюкзака несколько пачек сигарет и раздал их партизанам. На губах этих озлобленных людей впервые появилась улыбка, когда они начали передавать сигарету по кругу.

— Сколько человек в твоей группе?

— Двадцать шесть. — Товарищ Бдительный с наслаждением затянулся и передал сигарету дальше. — Но рядом есть еще одна группа.

Двадцати шести бойцов, с точки зрения Крейга, было достаточно. Если, конечно, использовать фактор неожиданности.

Все поели из общего котла, потом товарищ Бдительный разрешил выкурить еще одну сигарету.

— Куфела, ты говорил, что у тебя есть для нас работа.

— Машоны держат в тюрьме товарища министра Тунгату Зебива.

— Это ужасно. Это удар ножом в сердце всем матабелам, но даже здесь, в лесу, мы знаем об этом уже много месяцев. Ты пришел сообщить нам то, что знает весь мир?

— Они держат его в Тути.

— Тути. Хау! — Воскликнул товарищ Бдительный, и все партизаны заговорили одновременно.

— Откуда ты это знаешь?

— Мы слышали, что его убили…

— Это разговор старых женщин…

Крейг повернулся к сидевшим поодаль женщинам.

— Сара!

Она подошла к ним.

— Вы знаете эту женщину? — спросил Крейг.

— Она — двоюродная сестра моей жены.

— Она — учительница в миссии.

— Она — одна из нас.

— Расскажи им, — попросил Крейг.

Партизаны внимательно выслушали рассказ Сары о ее последней встрече с Тунгатой, а когда она закончила, все промолчали. Сара тихонько встала и вернулась к женщинам.

Товарищ Бдительный повернулся к одному из партизан.

— Говори!

Первый партизан, который должен был высказать свое мнение, был самым молодым. Другие будут говорить в порядке повышения возраста и положения. Таким был пришедший из древности обычай совета. Крейг приготовился терпеливо ждать, нужно было снова привыкать к ритму жизни Африки.

После полуночи товарищ Бдительный подвел итог:

— Мы знаем эту женщину. Она заслуживает доверия, и мы верим ее словам. Товарищ Тунгата — наш отец. В его жилах течет кровь королей, а он оказался в руках грязных машонов. С этим мы согласны. — Он сделал паузу. — Среди нас есть те, кто хочет вырвать его из лап насильников машонов, и другие, которые говорят, что нас слишком мало, что у нас один автомат на двоих и всего пять пуль на автомат. В этом наши мнения разделились. — Он посмотрел на Крейга. — Что скажешь, Куфела?

— Скажу, что я принес вам восемь тысяч патронов, двадцать пять автоматов и пятьдесят гранат, — ответил Крейг. — Я скажу, что товарищ Тунгата — мой друг и брат. Я скажу, что если здесь остались лишь женщины и трусы, я уйду с этой женщиной Сарой, у которой сердце воина, и найду настоящих мужчин в другом месте.

Изуродованное шрамом лицо товарища Бдительного стало обиженным, а тон укоризненным.

— Давай не будем больше говорить о женщинах и трусах, Куфела. Давай больше вообще не будем говорить. Давай лучше пойдем в Тути и сделаем то, что нужно сделать. Я так скажу.

* * *

Они разожгли костер, как только услышали шум двигателя «сессны», и погасили его немедленно, когда Сэлли-Энн мигнула посадочными огнями. Партизаны товарища Бдительного скосили траву на поляне пангами, сровняли бугры и засыпали ямы, поэтому приземление было уверенным и аккуратным.

Партизаны выгрузили боеприпасы и оружие в полной тишине, правда, не смогли сдержать радостных улыбок при виде мешков с патронами и рюкзаков с гранатами. Ведь это были орудия их труда. Оружие мгновенно исчезло в лесу, и буквально через пятнадцать минут Сэлли-Энн и Крейг остались наедине под крылом разгруженной «сессны».

— Знаешь, о чем я молила Бога? — спросила Сэлли-Энн. — О том, что тебе не удастся отыскать эту банду, а если удастся, они откажутся пойти с тобой, и ты вернешься вместе со мной в Ботсвану.

— Видимо, ты не слишком усердно молилась.

— Не знаю. У меня будет возможность попрактиковаться в течение нескольких следующих дней.

— Пяти дней, — сказал Крейг. — Ты должна вернуться утром во вторник.

— Да. — Сэлли-Энн кивнула. — Взлетаю ночью и буду над полосой рядом с Тути на рассвете, то есть в пять часов двадцать две минуты.

— Но ты не должна приземляться, пока я не подам сигнал, что полоса в наших руках. Ради всего святого, прошу, не трать зря топливо, чтобы его было достаточно для обратного полета в Ботсвану. Если не увидишь нас, не жди.

— Я смогу оставаться в воздухе над Тути в течение трех часов. Значит, у вас будет время до восьми тридцати.

— Если не появимся к этому часу, значит, ничего не получилось. А сейчас тебе пора улетать, любовь моя.

— Я знаю. — Сэлли-Энн не тронулась с места.

— Мне нужно уходить, — сказал он.

— Не знаю, как переживу эти несколько дней в