Соблазненные луной - Лорел Гамильтон

Мэдлин, улыбаясь по-прежнему, старалась его отвлечь, даже положила руку ему на локоть – но взгляд майора не потеплел. Больше того, он смотрел на руку Мэдлин, пока та ее не убрала.

– Знаете поговорку про утку? – спросил он очень серьезно.

Улыбку Мэдлин на миг сменило удивление, но она тут же улыбнулась опять и покачала головой:

– Извините, не припомню.

– Если что-то выглядит как утка, крякает, как утка, и переваливается, как утка, то это и есть утка.

Мэдлин снова изобразила удивление, но слишком доверять этому выражению не стоило. Она спекулировала на своей хрупкости и миловидности, и только в редкие моменты удавалось понять, насколько она на самом деле деловая, расчетливая и умная.

Мне никогда не нравились женщины, скрывающие ум. Я считаю, что они этим вредят всем другим женщинам.

– Майор хочет сказать, что если что-то выглядит затруднением, звучит как затруднение и ведет себя как затруднение, то это затруднение, – сказала я.

Майор, у которого на беджике значилось "Уолтерс", посмотрел на меня холодными серыми глазами. Впрочем, обычной коповской непроницаемости во взгляде не было – что-то его здорово злило. Но что? Глаза чуточку смягчились: то ли ему понравилось, что я прервала танцы вокруг вежливости, то ли злился он не на меня.

– Принцесса Мередит, я майор Уолтерс, и я отвечаю за вашу безопасность, пока вы не проследуете на земли сидхе.

– Но, майор, – вмешалась Мэдлин, – вы делите полномочия с капитаном Баринтусом, именно таково условие королевы.

– Двух начальников быть не должно, – отрезал майор, – если не хотите завалить дело.

Он глянул на Аблойка, потом на Баринтуса – во взгляде отразилось откровенное недовольство тем, как последний распустил своих людей. Чего не знал майор и чего никто из нас никогда не признал бы при чужих – это что во всех неурядицах обычно виноваты были королева Андаис или ее сыночек. А поскольку принц Кел все еще был надежно заперт, то вина лежала целиком на королеве.

Даже вообразить не могу, по каким резонам она послала Аблойка туда, где будет полно журналистов. Эйб страдал всеми зависимостями, какие существуют, – алкоголь, табак, наркотики... Он не разбирал. Когда-то давно он был виднейшим куртизаном Благого Двора, распутником и соблазнителем. Благие его изгнали – он выбрал себе женщину не по чину, – а Андаис поставила ему условие, чтобы принять к Двору Неблагому. Вступить в ее гвардию. А значит, Эйб мгновенно перешел от крайне насыщенной любовной жизни к полному воздержанию. Он принялся пить, а когда изобрели наркотики покруче – пристрастился к ним. К несчастью для него, сидхе практически не способны испытать полное воздействие алкоголя или наркотиков. Можно напиться, но не вырубиться. Не удается достичь точки, когда душевную боль сменяет блаженное забытье. Все, чего добился Эйб, – он опустился и приобрел привычку едва ли не ко всем наркотикам. Мой отец ко мне его не подпускал, а тетка презирала, считала слабаком. Так что она столетиями держала это недоразумение подальше от глаз, на мелких поручениях. Зачем же теперь посылать его сюда, на публичное мероприятие? Это казалось глупо. Не то чтобы Андаис всегда поступала очень умно, но к формированию общественного мнения она подходила как идеальная королева. Пьяный страж производит плохое впечатление. Доверить пьяному стражу жизнь принцессы, наследницы трона, – не просто произведет дурное впечатление, это беспечность и халатность, а беспечной Андаис не была никогда.

– Я заслужил право здесь находиться, Мрак. Можешь поверить, – сказал Эйб. Ухмылка исчезла, а темно-серые глаза вдруг стали очень трезвыми.

– Как это – заслужил? – спросил Уолтерс.

Ни мне, ни другим стражам спрашивать не было нужды. Заслужил – значит сделал что-то ненавистное для него, но приятное для королевы. Чаще всего связанное с сексом или болью, или и с тем, и с другим. Стражи не рассказывали об унижениях, которым их подвергала королева. В старой поговорке говорится, что к желанной цели поползешь по битому стеклу. С королевой поговорка могла осуществиться буквально. Что сделает человек, чтобы положить конец векам воздержания? И чего не сделает?..

Наверное, что-то на наших лицах отразилось, потому что Уолтерс помрачнел еще больше:

– Что вы от меня скрываете?

Баринтус и Дойл ответили ему непроницаемыми взглядами, отработанными за века дворцовых интриг. Я отвернулась к Холоду, пряча лицо от майора. У меня кончились запасы непроницаемости.

Холод обнял меня за плечи и распахнул шубу, чтобы я скользнула под нее. Наверное, многие решили бы, что он пользуется моментом привлечь меня поближе, но я знала – так ему проще достать пистолет или нож, если понадобится. Обнять меня было приятно, но долг у стражей на первом месте.

Я нисколько не обижалась – как-никак это мою жизнь они защищают.

– Насколько мне известно, майор, – ответил Баринтус, – мы не скрываем от вас ничего, что могло бы повлиять на эффективность вашей работы.

Уолтерс едва ли не улыбнулся.

– Вы не отрицаете, что скрываете от меня информацию? Скрываете от полиции?

– Зачем же отрицать? Вы слишком умны, чтобы думать, что мы расскажем вам абсолютно все, что знаем.

Майор посмотрел на Баринтуса уже добрее:

– Спасибо, что предупредили. Так вам присутствие этого Эйба не нравится?

– Не могу спорить.

– Так почему же он здесь?

Мэдлин попыталась вмешаться:

– Майор, нам давно пора готовиться к пресс-конференции.

Майор ее будто не слышал:

– Почему он здесь?

Баринтус моргнул, быстро мелькнуло третье веко – прозрачная пленка, помогавшая ему держать глаза открытыми под водой. На суше движение третьего века выдавало его беспокойство.

– Вы же слышали, что Аблойка назначила королева, а не я.

– Но почему она послала сюда пьяного?

– Протестую, – заявил Аблойк, качнувшись в направлении майора.

Уолтерс повел носом:

– Выхлоп смертельный.

– Всего лишь доброе шотландское виски, – сказал Аблойк.

Баринтус схватил его за плечи.

– Нам нужно кое-что обсудить приватно, майор Уолтерс. Уолтерс сухо кивнул и отозвал своих людей в сторону.

Двоих он попытался оставить, но Баринтус попросил забрать и их:

– Поставьте их на обе двери – снаружи, если хотите, – только чтобы они не пытались подслушать.

– За дверями они вас не услышат, если вы орать не станете.

Баринтус улыбнулся:

– Постараемся не орать.

Уолтерс махнул своим копам, и Дойл сказал им вдогонку:

– Придержите дверь для миз Фелпс, пожалуйста.

Мэдлин взглянула на него большими глазами, удивленно приоткрыв ротик. Разыгрывала удивление, слишком быстро она среагировала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});