Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма

Почтенное собрание, состоящее почти сплошь из боевых магов и некромантов, не очень-то понимало, как именно они будут что-то скрывать. Асканио заверил, что займётся изучением вопроса немедленно, и будет рад, если его представят тем, кто что-то понимает в вопросе и проживает где-то здесь.

С ректором Академии, который держал оборону в её стенах и как-то оттуда взаимодействовал с новой властью, тоже связались мгновенно. Он весьма живо поддержал идею вселенского исхода, и выразил готовность прибыть на совещание по теоретическим и техническим вопросам на следующий же день.

То есть — в целом, договориться удалось. Правда, я подозревала, что просто не будет, ну да что здесь вообще может быть просто?

Во-первых, нужно было отбросить от Лимея остатки вражеских армий. Одну разметали Хэдегей с Ульяной, оставалось ещё две. К счастью, нормальной, в смысле — мгновенной связи между командующими не было, да ещё и наши постарались подпортить — чтобы не оказаться зажатыми с двух сторон. Войны на два фронта не хотелось совершенно, и ещё Асканио предупредил, что вопрос наложения чар на такое большое пространство — дело отнюдь не мгновенное. Вплоть до суток, от рассвета до рассвета — так он сказал. И в это время вокруг не должно быть никаких военных действий и никакой враждебной магической активности. Следовало подготовиться.

Далее, нужно было собрать представителей всех сохранившихся магических семейств и предложить им поучаствовать во вселенском исходе магов из Франкии. Понятно, согласятся не все. Но всем, кто захочет, должна быть предоставлена возможность. И помощь в сокрытии их владений. Начать с тех, кто обитает в Лимее. Но это уже не прямо сейчас, потому что было видно — Анри почти без сил и на чём там держится — неясно. Асканио строго сказал, что его высочеству необходим покой и целительские процедуры, а продолжение совещаний — завтра.

Быстро приговорили, кто кого наутро бьёт, решили пока демонов не звать и обойтись своими силами. И разошлись.

Очнувшаяся в процессе разговора Жанна тут же и уснула — не дослушав до конца. Ничего, главное — пришла в себя, дальше лечить. Эх, её бы в Поворотницу, и Дуню туда же, и ещё кое-каких раненых. И кажется, можно будет поговорить с Анри об этом, и даже есть шанс, что он прислушается.

После совещания были процедуры от Асканио, питательный бульон, принесённый с кухни Рогатьеном, и немного свежего хлеба с сыром. Потом он дремал почти до заката, а потом проснулся и обрадовался, что я рядом.

— Эжени, а теперь я желаю послушать о тебе. Что за история с путешествием в столицу? Где и как получила свою тяжёлую рану Жанна?

Что ж, и об этом тоже нужно рассказать. Я и рассказала. О доме, который как раз простоял заклятым, и отлично сохранился. О том, что у Женевьев — два внука, и они сейчас в Поворотнице, с Терезой, которая мать одному из них, и Шарлоттой. И о том, как по наводке камеристки Аннет и графини Валис меня поджидали, и схватили, как только графиня подала знак. Ну и о героическом побеге из-под стражи, с разбиванием антимагического артефакта и прорывом в портал.

— Я столько раз просила отпустить меня, но ты не слушал. Поэтому я попросила Жанну.

— И теперь Жанна еле жива.

— Жива ведь, дядюшка Анри, — проговорила та самая Жанна тихо, но весьма уверенно. — Слаба, как котёнок, язык еле шевелится, но жива. Детей спасли, сундуки забрали, артефакт разрушили, настроение подлюкам испортили. Как по мне — вся эта вылазка стоила того.

Очнувшуюся Жанну перевели из здешней реанимации в палату — то есть, в ее спальню, и Меланья там за ней присматривала и помогала. Анри попытался встать на ноги, у него в целом получилось, но — очень ненадолго. Дошёл, опираясь на Рогатьена, до стены, там побледнел и рухнул на лавку. Рогатьен, бурча под нос, что рано ещё, выждал некоторое время, а потом мы с ним вдвоём вернули Анри на кровать. Правда, он вскоре отдышался и до ночи ещё пару раз повторил упражнение, и в третий раз уже смог вернуться на кровать сам.

И уже совсем ночью я рискнула спросить его:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Скажи, кто помог тебе придумать эту невероятную идею всеобщего спасения? — увидела его замешательство и продолжила: — Нет, я не сомневаюсь, что ты сам можешь придумать, что угодно и что нужно. Но ты был весьма жёстко настроен идти до конца — своего собственного и всех окружающих, я уже думала подловить тебя, дать по голове и тащить в Поворотницу. И очень рада, что не понадобилось.

Он тихо рассмеялся.

— Скажешь тоже — дать по голове. Знаешь, мне и дали по голове, просто не ты. Изменник-некромант, а потом — не поверишь, Хэдегей. И ещё кое-кто.

И дальше я слушала рассказ об удивительном разговоре… где-то там. И о явлении ему Луи и Женевьев. Вздохнула, смахнула непрошенные слёзы.

— Раз у тебя есть прямой приказ старшего брата — тебе и впрямь ничего больше не остаётся.

Спасибо вам, Луи и Женевьев, подумала я.

Перед теми, кто обитал в Лимее, Анри решил говорить на следующий после совещания день. Рогатьен облачил его, как подобало, а потом он порталом с Рогатьеновой и Севериновой помощью шагнул в зал, где уже собрались те самые представители. И перед тем, как начать речь, Анри просил всех присутствующих поклясться, что они не станут разглашать содержание беседы за пределами этого помещения, и обсуждать возьмутся только с теми, кто был там же с ними. Правда, когда мы с Анри говорили о том с утра за завтраком, я усомнилась — а как же члены семей? Им бы тоже знать? Но он был непреклонен — чем больше человек знает, тем меньше шанс, что удастся сохранить приготовления в тайне. Поэтому — молчать до последнего момента. Сколько получится.

Известие о том, что победа откладывается, все встретили по-разному. Самые разумные просто согласились — хорошо, делаем. Самые упёртые вроде графа де Рьена принялись скандалить — как это, бросить всё и уходить, нужно воевать! Мне захотелось подойти и треснуть его по лбу, потому что он-то ни дня не воевал. Но Анри глянул пристально — и тот замолк. Хотя я и не исключала позже от него разного рода сложностей.

Но в целом большинство не возражало — потому что устали. И жизнь где-то, но в безопасности представлялась им сейчас лучшей, чем здесь, друг у друга на голове и с неизвестностью впереди.

Что ж, решение принято, осталось выполнить его.

43. Третье соло Аннет

В тот день мужчины, по обыкновению, отправились воевать, даже Анри отбыл, опираясь на плечо Рогатьена и обещав тут же вернуться, если вдруг что не так. Но вообще я не ждала их обратно раньше ночи. Ничего, вернутся. Я же сидела в комнате Жанны и пыталась её развлекать, потому что бравая воительница, как оказалось, совершенно не умела болеть. Она страдала, что у неё нет сил, что она не может толком даже встать и дойти до купальни, и даже еду-то ест по маленькой ложечке, а не как положено вечно голодному боевому магу. Также она жадно слушала о том, как красноглазые демоны разнесли армию мятежников, и как сверху добавили грозой — об этом рассказывал Асканио. Уже почти в сумерках рассказчика дёрнули куда-то в ставку, потому что он наловчился уничтожать вражеские антимагические штуки, и дальше уже рассказывала я — о тумане зимой над Поворотницей, и о том, как мы сражались в крепости вдевятером, и как потом вдвоём с Анри отправились в недра горы.

Её очень заинтересовал рассказ о волшебной книге, и о том, как она нам помогла. Я, как вспомнила, описала огненные фигуры, словно сошедшие с тех страниц, она слушала жадно, прикрыв глаза, потом сказала:

— Люблю предков. Кем надо было быть при жизни, чтобы даже сама память о тебе принимала такой вот вид и убивала врагов! Да, вы не ошибаетесь, там случились и мои предки — первый герцог Саваж и его Анжелика. А ещё предки его высочества и де ла Моттов, и знаменитый кардинал Вьевилль. Это была какая-то невероятная юношеская дружба, которую они сохранили до конца жизни. И даже после, судя по тому, о чём вы рассказываете.

— Мы читали жизнеописание короля Анри, — кивнула я.