Веспасиан. Трибун Рима - Роберт Фаббри

Веспасиан подумал с минуту.

– Ну конечно это Поппей! – почти вскричал он. – Пет упомянул, что семья Поппея сделала себе состояние на испанских рудниках. Он воспользовался собственным серебром, чтобы получить монеты.

– Поппей – агент Сеяна? – воскликнул Азиний, отказываясь поверить собственным словам.

Тогда Веспасиан поведал ему обо всем, что произошло с момента их с Магном прибытия во Фракию, и о том, что рассказали царица Трифена и Корбулон.

– Как я мог быть так глуп! – простонал Азиний, когда юноша закончил. – Теперь все становится по своим местам. Сеян и Поппей сумели организовать кризис, и вину их невозможно доказать. Поппей будет утверждать, что разослал офицеров для сбора рекрутов во Фракии с целью обороны северных рубежей Мезии, то есть действовал в интересах империи. Нет ни письменных, ни иных вещественных доказательств, способных указать на причастность заговорщиков к деньгам, использованным для того, чтобы подкупить вождей и склонить их к восстанию. Из казны ведь не пропало ни единой монеты! Пока Поппей решительно подавляет мятеж, агенты Сеяна подкупом вовлекают в бунт другие племена, что ставит под угрозу путь, соединяющий нас с восточными провинциями. Поппей получает славу, а Сеян – пространство для маневра в Риме. И какова цена? Серебряные слитки, которых навалом в Испании. Блестяще.

– Но с какой стати им утруждать себя, превращая серебро в монеты? Почему просто не использовать слитки?

– Не знаю. Возможно, они сочли, что деньги будет труднее отследить. В конечном счете, не так уж много семей владеют серебряными рудниками.

Снаружи донесся топот войск, возвращающихся в лагерь.

– Существует один человек, способный стать связующим звеном между заговорщиками и монетами.

– Знаю. Это жрец Ротек. Но где нам его искать? И даже если найдем, нам еще предстоит доставить его в Рим и допросить в сенате. И даже тогда у нас будет слово варвара против слова префекта претория и наместника провинции.

– Он здесь.

– Ротек? Как это?

– Жрец выступает в качестве посредника между Поппеем и мятежниками.

Азиний расхохотался.

– Двуличие этого священника не знает границ: сначала проныра подбивает соотечественников на восстание, потом убеждает сложить оружие. Что он надеется этим выиграть?

– Для меня его действия тоже представляются лишенными смысла.

– Думаю, надо потолковать с этим скользким ублюдком. Быть может, узнаем что-нибудь о судьбе остальных сундуков. Уверен, вы с Магном способны притащить его суда, не подняв особого шума. Я тем временем дам Поппею знать о своем прибытии и посмотрю, что будет. Как захочет он принять меня: в частном порядке или официально? Это многое расскажет нам о том, насколько уверенно он себя чувствует.

Магна Веспасиан нашел снаружи, среди гомона возвращающихся в лагерь когорт. Свет горящих вдоль Принципальной и Преторианской улиц факелов играл на блестящих панцирях и шлемах легионеров. Солдаты, наблюдавшие сдачу в плен четверти вражеской армии, находились в приподнятом настроении. Даже если битва в итоге и состоится, выиграть ее будет легче.

– Так что Азиний хочет, чтобы мы притащили к нему Ротека для допроса, – подвел черту Веспасиан, вкратце посвятив друга в суть дела.

– Это мы с удовольствием, – осклабился Магн. – А особенно предвкушаю тот момент после разговора, когда перережу ему горло.

– Кто сказал, что мы станем его сейчас убивать? Жрец может оказаться нам полезным.

– Голос разума. Если Азиний оставит его в живых, он тут же донесет Поппею, что нам известно про сундуки. Поппею придется убить проконсула, чтобы защитить себя.

– Ты прав. К тому же я ничего не имею против такой забавы. Но сначала надо найти жреца.

– Это просто – я только что видел Ротека и Поппея, они шли в преторий. А вот схватить его будет сложнее – при нем, похоже, четыре телохранителя из числа фракийцев, сложивших сегодня оружие. Нам потребуется помощь.

– Кому мы можем доверять?

– Корбулону, допустим. Впрочем, трибун может решить, что выиграет больше, сохранив верность Поппею, а не связав судьбу с Азинием. Галла мы недостаточно хорошо знаем, так что остается Фауст. Не сомневаюсь, если ты скажешь ему, что полководец желал его смерти, центурион придет сам и верных парней прихватит.

– Надеюсь, ты прав. Оставайся здесь и следи за жрецом.

Через некоторое время Веспасиан вернулся в обществе Фауста и двоих сурового вида легионеров из первой когорты.

– Еще не выходил, господин, – шепотом доложил Магн. – Привет, Фауст! Не прочь немного поквитаться?

– Урод! Трупогрыз! Козоложец!

С того самого момента, как Веспасиан рассказал центуриону о предательстве Поппея, тот не переставал браниться себе под нос. А за шанс рассчитаться со жрецом старый воин ухватился обеими руками.

Несколько минут спустя Ротек вышел из претория, окруженный своими телохранителями. Фракийцы быстро зашагали по Принципальной улице в направлении Веспасиана и его товарищей, которые скрылись в тени, чтобы жрец и свита их не заметили.

– Пойдем следом за ними по параллели, – шепотом скомандовал юноша, указывая на узкий проход между первым и вторым рядами палаток.

Через сотню шагов преследуемые свернули с дороги налево. Веспасиан замер, потом юркнул в прогал между двумя папилионами. Остальные последовали его примеру. Римляне наблюдали из тени, как Ротек прошел мимо них и остановился перед роскошного вида шатром, вход в который охраняли двое фракийцев. После недолгого обмена репликами караульные проводили Ротека и его людей внутрь.

– Это шатер царя Реметалка, – шепнул на ухо Веспасиану Фауст.

Молодой трибун подвел своих к входу и затаился, прислушиваясь. Изнутри доносился легко узнаваемый пронзительный голос жреца. Тон его речи казался угрожающим. Другой голос, принадлежащий Реметалку, надо полагать, отвечал более сдержанно. Внезапно послышался лязг выхватываемых мечей, потом приглушенные крики и стук от удара о землю двух падающих тел.

– За мной! – вскричал Веспасиан.

Вытащив гладий, он нырнул под полог. Ротек держал царя за волосы, приставив к горлу кинжал. Повинуясь его восклицанию, телохранители повернулись. Юноша вонзил меч промеж ребер ближайшему из них, провернул захрустевшее по костям лезвие, разодрав мышцы и сухожилия и пронзив легкое. Фракиец издал громкий стон, оборвавшийся потоком хлынувшей изо рта крови, потом осел на пол. Трое остальных не успели опомниться и вскоре уже распростерлись рядом с товарищами и сраженными ими ранее охранниками царя.

– Если приблизитесь, я перережу ему глотку, – предупредил Ротек. – Отойдите в сторону.

Веспасиан вскинул руку, приказывая своим остановиться. Он поглядел на кунью физиономию жреца, который осклабился, обнажив неровные желтые зубы, и вытолкнул перепуганного Реметалка вперед.

– Если убьешь его, погибнешь, – сказал Веспасиан. – А если отпустишь, можешь выжить.

– Вы меня не тронете, я жрец! – взвизгнул Ротек.

Юноша обвел взором своих спутников, и они одновременно зашлись в приступе хохота.

– Думаешь, нам есть дело до твоих долбаных богов? – фыркнул Фауст, наслаждаясь гримасой неуверенности, промелькнувшей по лицу фракийца. – Да я с радостью перережу тебе горло перед всеми их алтарями и после этого буду спать как младенец. Ты понял, вонючая кучка дерьма?

Ротек запрокинул царю голову и надавил на клинок, прорезав кожу. Молодой человек с мольбой поглядел на Веспасиана.

– Валяй, – спокойно заявил трибун. – Нам он никто, но для тебя может означать шанс на жизнь.

Налитые кровью глазки жреца беспокойно бегали по комнате. Пять мечей жаждали выпить его кровь. Взвыв, он оттолкнул Реметалка и раболепно распростерся на полу. Фауст выбил из его руки кинжал, потом пнул в солнечное сплетение. У жреца перехватило дыхание, и скулеж оборвался.

– Это тебе за ребят, которых ты убил у реки, мерзавец! И тебя еще много чего ждет, прежде чем мы с тобой покончим!

– Неужели вы на самом деле позволили бы ему зарезать меня? – задыхаясь, спросил Реметалк.

– Боюсь, у меня не было выбора, – правдиво ответил Веспасиан. – Он приставил нож тебе к горлу, и если бы не пустил его в ход здесь, то значит, сделал бы это снаружи, потому как, судя по всему, за этим Ротек и пожаловал в лагерь.

– Да. Он обвинил меня в узурпации власти жрецов и оскорблении богов.

– Долбаные фракийцы, – буркнул Магн. – Похоже, это у них излюбленное обвинение. Смертный приговор без возможности сказать что-то в свое оправдание.

– Наш закон не предусматривает защиты против такого обвинения.

– Уж нам ли этого не знать!

– Обыщите его на предмет спрятанного оружия, потом тащим этот мешок дерьма к Азинию, – распорядился Веспасиан, отвесив жрецу такой пинок, что пара ребер хрустнула. – Тебе тоже лучше пойти с нами, – добавил он, обращаясь к Реметалку.

Ко времени, когда Веспасиан и его спутники привели пленника, Азиний успел смыть дорожную пыль и теперь при помощи раба облачался в окаймленную пурпурной полосой тогу. Перепуганного до полусмерти Ротека бросили к его ногам. Жрец стонал, хватаясь за перебитые ребра.