Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф

В то же время меня встревожило сообщение о наблюдении, установленном за нашим важнейшим источником в Ведомстве федерального канцлера. Мы стали искать причины этого и приняли все возможные меры для защиты. После того как мы в буквальном смысле слова помогли предотвратить свержение Брандта, канцлер с нашей же помощью оказался в опасности. Правда, я еще не чувствовал, что девять месяцев спустя случится то, в чем меня обвиняют сегодня, — отставка Вилли Брандта после ареста нашего разведчика Гюнтера Гийома.

Тень канцлера

Три недели спустя после того, как Вилли Брандт стал канцлером, 21 октября 1969 г., шефу Ведомства федерального канцлера представился человек по имени Гюнтер Гийом. Гийом сделал стремительную карьеру во франкфуртской организации СДПГ и только что блестяще зарекомендовал себя в качестве помощника правого политика Георга Лебера, которому помог выиграть выборы в борьбе против более популярного представителя левого крыла Карстена Фогта. Шеф Ведомства федерального канцлера Хорст Эмке не нашел причины отказать тем, кто просил за Гийома, и новый сотрудник был зачислен вспомогательным референтом в новый отдел, отвечавший за контакты с парламентом, союзами, церковью и ведомствами. Не прошло и полугода, как он стал референтом, через год — старшим правительственным советником, подчинявшимся непосредственно руководителю Ведомства федерального канцлера.

Никто и представить себе не мог, что молниеносное восхождение целеустремленного и усердного социал-демократа Гийома обрадовало Главное управление разведки и его начальника Маркуса Вольфа куда больше, нежели шефа Гийома в Ведомстве федерального канцлера. И действительно, мы были все еще точно опьянены тем, на что не могли надеяться и в самых смелых мечтах, — внедрением одного из наших в непосредственное окружение канцлера.

Конечно, мы испробовали все средства для засылки шпионов возможно глубже в центральные правительственные круги Бонна, но никогда нам и в голову не приходило, что Гийом (псевдоним Ханзен) найдет путь в ведомство канцлера, хотя бы из-за строгой проверки, которой подвергались переселенцы из ГДР, если они представлялись в Бонне.

Как и десятки других молодых людей, Гюнтер Гийом и его жена Кристель в середине 50-х годов по поручению моей службы под своими настоящими именами отправились в Федеративную республику. Так как мать Кристель, голландка, к тому времени уже перебралась во Франкфурт-на-Майне, супругов миновали лагерь для беженцев и опрос западными спецслужбами. Они получили от нас задание искать источники в СДПГ и “вести” их, и с этой точки зрения казалось наиболее целесообразным вступление обоих в партию и активная работа в ней. При этом они добросовестно придерживались директивы строго представлять линию правого крыла СДПГ и именно там находить друзей.

Но мы не учли невероятного усердия и самоотдачи Гийомов в работе, благодаря чему они за короткое время продвинулись на более высокие ступени партийной иерархии, чем мы считали нужным. Мы не хотели, чтобы наши агенты, предназначавшиеся для руководства, оказались в свете прожекторов.

Супруги владели фотокопировальной мастерской во Франкфурте, и, кроме того, Гюнтер работал свободным фотографом. Кристель Гийом первой добилась успеха: в начале 60-х годов она стала руководителем бюро Вилли Биркельбаха. Он был особенно влиятельной фигурой социал-демократии, членом правления партии, депутатом бундестага и членом его важных комитетов, а также председателем социалистической фракции Европарламента и статс-секретарем земельного правительства Гессена. На его письменный стол попадали секретные документы НАТО, как, например, исследование “Картина войны” и материалы, связанные с планами на случай введения чрезвычайного законодательства.

В 1964 году Гюнтер Гийом стал оргсекретарем франкфуртской подокружной организации СДПГ, а в 1968-м — оргсекретарем фракции в городском собрании и его депутатом. Информацию он доставлял нам с помощью микрофильмов, вкладывавшихся в пустые сигарные гильзы, которые в лавке его тещи забирал курьер. В определенные дни и в условленное время мы выходили на односторонний радиоконтакт с Гийомом. После того как он и его жена сделали неожиданную головокружительную карьеру в СДПГ, визиты в ГДР стали неуместными, а контакты в Федеративной республике пришлось осуществлять еще осмотрительнее, чем прежде.

Следующим, чье доверие завоевал Гийом, был Георг Лебер. Это имело следствием то, что Лебер в качестве вознаграждения за победу на выборах, которую обеспечил наш человек, пообещал ему должность в Бонне и нашел ее. Мы оказались перед дилеммой: с одной стороны, такая перспектива была слишком уж хорошей, чтобы быть реальной, с другой стороны, Гийом как переселенец из ГДР мог бы стать объектом особенно пристального наблюдения со стороны БНД и Ведомства по охране конституции, попасть, чего доброго, под подозрение и в конце концов оказаться разоблаченным.

Мы рекомендовали нашим агентам-супругам вести себя спокойно и ни в коем случае не привлекать к себе внимания чрезмерным честолюбием. Оба выдержали проверку на благонадежность, причем Гюнтер — благодаря умному поведению во время критического опроса, которому его подверг Хорст Эмке. Многие годы спустя Хериберт Хелленбройх, в последующем руководитель БНД, свидетельствовал, что прошлое и образ жизни Гийомов проверялись в высшей степени придирчиво, но это не подтвердило возникавших расплывчатых подозрений. К удовольствию нового работодателя, Гийом сумел представить свое сотрудничество в прошлом с восточноберлинским издательством “Фольк унд Вельт” как непредосудительное с политической точки зрения. Сомневался только Эгон Бар, заявивший Хорсту Эмке, что он, может быть, и не прав насчет Гийома, но прошлое этого человека делает его принятие на работу в ведомство канцлера крайне рискованным. Предупреждение Бара осталось неуслышанным, как то угодно судьбе всех кассандр начиная с античных времен.

Гийом был не единственным переселенцем из ГДР, происхождение которого вызывало пристальное наблюдение со стороны Ведомства по охране конституции. Стоит только вспомнить о Гансе-Дитрихе Геншере, который до последнего времени не мог избавиться от свойственной жителям одной из земель Восточной Германии особенности произношения. Поэтому не удивительно, что поверили и Гийому, коль скоро были сняты первоначальные подозрения.

Некоторые члены СДПГ так до конца и не примирились с его усердием и постоянным присутствием на заднем плане, когда речь шла о темах, которые, собственно, не должны были интересовать Гийома. Другие были в принципе настроены против тех, кто достиг высокого положения, начав с нуля. Но в пользу Гийома говорили его ум и неустанное усердие, к тому же у него были мощные покровители. Так и получилось, что наш агент Ханзен попал в число самых близких Вилли Брандту людей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});