Семь шагов к самадхи - Бхагаван Раджниш

Это может отпасть только тогда, когда вас нет. Когда вы есть, тогда вы вынуждены делить на внутреннее и внешнее. Когда эго исчезает, что такое внутри? Где тогда внутри? Оно возникает вокруг вашего эго. Когда эго исчезло, где внутри и где снаружи? Они существовали из-за вашего эго. Когда эго исчезло, исчезает внешнее и внутреннее, тогда нет интроверсии и экстраверсии. Человек есть либо интроверт, либо экстраверт, но когда вы возвыситесь над эго, вы возвыситесь над человеком. Тогда вы просто существуете: внутреннее и внешнее становится одним, границы исчезли.

Точно так же как мы сидим внутри комнаты, если исчезнут эти стены, тогда где будет наружное и где будет внутреннее? Тогда внутреннее становится наружным, а наружное становится внутренним. Фактически в это самое мгновение разделено ли внутреннее и внешнее пространство на самом деле? Можете ли вы разделить его? Вы можете построить стены, но не можете разделить его, вы не можете разделить пространство. Вы можете пользоваться внутренним только благодаря дверям. Иначе вы не можете пользоваться внутренним. От двери внутреннее и внешнее остается одним и тем же.

Лао Цзы использует этот символ очень часто. Он постоянно говорит, что комната ценная не из-за стен, а из-за двери. Он говорит, что комната ценная не из-за стен, а из-за двери потому, что благодаря им исчезает разделение между внутренним и внешним. Двери — это связь: вы можете входить и выходить наружу. Но если вы разрушите стены, тогда разделение исчезает. Когда эго исчезает, исчезает разделение. Поэтому психология Юнга теряет смысл тогда, когда эго исчезает. Юнг делит ум на два типа: экстравертный и интравертный, но это разделение ума, а не сознания. Сознание подобно пространству, а ум — просто стены. Но вы можете использовать ум только потому, что у ума есть несколько дверей. И через эти двери внутреннее движется наружу, а наружное движется во внутреннее.

Мистик — это человек, чей ум исчез: он обрел не ум. Поэтому если мистик настаивает, что он против мира, он на самом деле не мистик, он все еще принадлежит миру, потому что он все еще несет это разделение.

Я расскажу вам одну историю. Случилось так, что два дзенских монаха возвращались в свой монастырь. Вечерело, и солнце собиралось садиться, они пришли к маленькому ручью. Когда они собирались пересечь ручей, они увидели там очень красивую молодую девушку. Один из монахов, старик, ортодокс, немедленно закрыл глаза, потому что нехорошо смотреть на женщин, может возникнуть желание, может прийти вожделение, может развиться страсть. Для того чтобы избежать этого, он закрыл глаза и начал переходить ручей.

Другой монах, молодой. Недавно ставший монахом и не слишком-то погруженный в ортодоксальность секты, спросил у девушки: «Почему ты здесь стоишь? Солнце собирается зайти, скоро будет ночь, а это место уединенное?»

Девушка сказала: «Я боюсь заходить в ручей. Не можете ли вы мне немного помочь? Не могли бы вы подать мне руку?»

Монах сказал: «Ручей глубокий. Будет лучше, если ты подойдешь и сядешь мне на плечи, тогда я тебя перенесу».

Другой монах, старик, достиг другого берега и обернулся. Что происходит? Когда он увидел, что девушка сидит на плече монаха, он очень беспокоился из-за этого. Его ум взорвался: «Это греховно!» Кроме того, он чувствовал себя виноватым, ведь он был старше, более зрелым, он должен был сказать другому монаху, чтобы тот был осторожнее. Это греховно. Теперь ему придется рассказать об этом настоятелю.

Молодой монах пересек ручей, оставил там девушку и двинулся по направлению к монастырю. Монастырь был на расстоянии одной или двух мили. Они шли. Старый монах был настолько рассержен, что не мог разговаривать. Они шли в молчании. Потом они дошли до дверей монастыря и, когда они пересекли дверь монастыря, старый монах остановился и сказал: «Ты совершил ошибку! Это запрещено! Ты не должен был этого делать!»

Молодой монах был удивлен. Он сказал: «Что? О чем ты говоришь? Что я сделал? Я молчал, я даже не сказал ни одного слова».

Старый монах сказал: «Я не имею в виду те две мили, которые мы вместе прошли. Я говорю об этой красивой молодой девушке, которую ты перенес через ручей».

Молодой человек ответил: «Но я оставил там девушку, а ты все еще несешь ее».

Если мистик на самом деле мистик, он не может делить, он не может сказать: «Вот это внешнее, а это внутреннее». Потому что только эго может делить, эго — это граница. Только ум может делить, не ум делить не может. Ничто не наружное и ничто не внешнее, все существование — это адвайта, единое, не двойственное. Разделение невозможно, оно едино, оно гармонично, в нем нет границ. Но если кто-то продолжает осуждать...

Во всем мире есть монахи, миллионы монахов в индуистских, христианских, буддистских монастырях, которые боятся внешнего и продолжают его осуждать. Это показывает, что они на самом деле заинтересованы, все еще заинтересованы во внешнем, иначе зачем осуждать? В них есть глубокое неосознанное вожделение к нему, иначе зачем осуждать?

Их осуждение показывает, что в них есть глубокая жадность ко внешнему. Когда жадность ко внешнему на самом деле исчезает, как может присутствовать осуждение? Как вы можете ненавидеть мир? Ненависть возможна тогда, когда что-то спрятано за этим. Любовь и ненависть не две отдельные вещи: любовь-ненависть — это явление, они две стороны одной и той же монеты. Вы можете сменить стороны: от любви вы можете перейти к ненависти. Когда вы любили мир, за этим скрывалась ненависть, теперь вы ненавидите мир, за ненавистью скрыта любовь, другой часть остается.

Настоящий мистик — тот, для кого монета исчезла, нет ни ненависти, ни любви. Нет отношений любви-ненависти. Он просто существует без разделения. Это не сложно. Если вы попробуете создать гармонию между двумя, то это будет сложно сделать. Если вы попытаетесь объединить, то это будет сложно сделать. Вы не можете объединить. Это уже пробовали сделать.

Читая Упанишады, вы можете осознать, конечно интеллектуально, что внешнее и внутреннее — это одно, наружность и внутренность — одно и то же. Если вы проанализируете интеллектуально, то вы объедините разделенное. Во-первых, разделение не верно, во-вторых, пытаться объединить двойная ошибка, потому что ваши попытки объединить означают то, что вы все еще считаете их разделенными и что как-то их надо соединить. Тогда это сделать очень сложно, ваше объединение останется поверхностным, глубоко внутри разделение останется. Вы можете только снаружи вычистить его, и это все, вы не можете сделать слишком много.

Но это очень просто сделать, если вас не станет. Тогда не нужно объединять. Когда вы исчезаете, остается одно, не нужно объединять. Они никогда не были отделены. Они всегда были соединены, всегда были одним. Это были вы, из-за вас существовало разделение.

Многие люди пытаются объединить по-разному. В Индии за последнее столетие многие люди пытались объединить все религии, разделенные религии. Ганди приложил много усилий для того, чтобы объединить христианство, индуизм, мусульманство, но все его попытки оказались неудачными, они были обречены на неудачу, потому что во-первых он верил в разделение, что они разделенные и пытался их объединить. В основание было положено то, что они разделенные и то, что их нужно объединить, поэтому самое большее, что он смог сделать, это создать мешанину, не живую, не несущую в себе много смысла. Истинное объединение происходит только тогда, когда вы можете видеть то, что разделения нет Не то что вы объединяете, а просто видите, что нет разделения. Вам не нужно объединять их вместе — они никогда не были раздельны.

Мистик — это тот, кто исчез. Благодаря его исчезновению все разделения просто исчезают. Я говорю все разделения, абсолютно все деления. Он не может делить между плохим и хорошим, не можете делить между богом и дьяволом, не может делить между адом и раем, просто он не может делить. Это не вопрос внешнего и наружного, так было бы слишком просто. Мы можем думать: «Хорошо, может внешнее и внутреннее — одно и то же, но рай и ад, Бог и дьявол?»

Вы можете не знать, что английское слово дьявол происходит от того же корня, что и божественное. Оба проистекают от санскритского корня: санскритского корня «дев». Дев означает Бор, божественное, девата. От дев происходит английское слово божественное (devine). От дев происходит английское слово дьявол. Оба божественные. Оба — одно.

Хорошее и плохое... Очень сложно постичь, потому что ум упорствует. Как плохое может быть хорошим, а хорошее плохим? Посмотрите, на мгновение вы можете заглянуть в неделимую реальность вещей. Можете ли вы думать о каком-нибудь человеке. Что он хороший, если нет никого, кто был бы плохим? Можете ли вы думать о Будде, Кришне, Христе, если бы не существовали Муссолини, Гитлер, Сталин, Наполеон, Александр? Вы не можете представить это. Будда не может существовать, если бы не было кого-то типа Чингиз Хана, Тимерлана. Тимерлан тоже невозможен, не может существовать, если бы не было Будды. Вы просто посмотрите на свое общество, грешник не может существовать без святого, и святой не может существовать без грешника. Они объединены вместе.