Грань - Джеффри Дивер

Однако, добавил я, Дюбойс не обнаружила ни малейших доказательств злоупотреблений. С калькулятором наперевес она атаковала вопросами десятки офицеров и гражданских служащих управления полиции. И то, за что пытались зацепиться Уэстерфилд и Тизли — а именно перемещение средств с одного счета управления на другой, — ей показалось не содержавшим злого умысла.

— Так и есть, — подтвердил Райан, наморщив лоб. — В самом деле, какие-то деньги попадали не на те счета, но они там и оставались до тех пор, пока кто-то, обнаружив ошибку, не возвращал их. Мне именно это и поручили — не расследовать финансовые преступления, а навести порядок в отчетности и разработать более четкую схему перемещения денег между различными структурами.

— Что ж, а представитель генеральной прокуратуры счел, что у него в руках скандальное дело о коррупции на самом высоком политическом уровне. Я не слишком старался переубедить его. Наоборот, слегка подтолкнул его вперед по этой дорожке, ведущей в тупик.

На всякий случай я не упомянул только о том, что и Фредди охотно подыграл мне.

«Не помню точно. Так, шепотки по углам».

— А я-то думала, что вы работаете вместе, — сказала Джоанн. — Разве нет?

Хороший вопрос. А ответить на него я мог только так: далеко не всегда.

Райан пожал плечами:

— Без проблем. Я пошлю ему любые документы, какими располагаю.

— Все до последней бумажки. Только просьба: начните с самых запутанных.

Он улыбнулся.

— Позже Уэстерфилд захочет побеседовать с вами. Выложите ему всю правду, пусть сам выкручивается.

— Могу напустить немного таинственности, — предложил Райан.

— Было бы замечательно! Вспомните все детективы про политические заговоры, какие читали.

Джоанн недолго оставалась с нами, стоя в несколько неловкой позе. Я догадывался, как ей хочется поговорить с Амандой, но не мог позволить этого. Никто, кроме моих надежных людей в Лоуденской тюрьме, не должен знать, что девочка и Картер находятся там. Впрочем, она больше ни о чем не попросила, а только пожелала нам спокойной ночи и удалилась.

Мне бросился в глаза компьютер Мари, лежавший на диване. Вероятно, она тоже уже отправилась спать. Когда ее не было поблизости, явочный дом казался слишком тихим. Даже странно тихим. Что бы вы о ней ни думали, Мари оживляла мою нынешнюю работу, как ни один прежний клиент.

«Мистер гид…»

Я отправился в свой «кабинет», чтобы проверить электронную почту. Вскоре туда пришел Райан с кипой своих документов. Он тут же начал сортировать бумаги, складывая их на столе аккуратными пачками.

— Вот вам первая папка для отправки, — сказал он и снова погрузился в отбор.

Настороженность и даже враждебность, сопутствовавшие нашей первой встрече, теперь полностью исчезли.

— Можно задать вам личный вопрос, Корт?

Обычно при этом у меня внутри срабатывает защитная сигнализация, но, сам не знаю почему, на этот раз я ответил:

— Конечно.

— Как случилось, что вы стали профессиональной сиделкой? Надеюсь, такое выражение не оскорбительно? Я не хотел вас обидеть.

— Я не воспринимаю это как обиду.

— И правильно. — Он рассмеялся. — Но как же все-таки вы пришли на такую работу? Раньше служили чьим-то личным телохранителем или кем-то еще в этом роде?

— Если отвечать коротко, все началось с того, что меня арестовали.

Я заинтриговал его.

— Надеюсь, вы не ограничитесь таким ответом?

Окинув меня заинтересованным взглядом, Райан отправился в кухню.

— Хотите кофе? — донесся оттуда его голос.

— Пожалуй.

Он принес мне большую кружку, уже зная, что я пью только черный кофе.

— Ну и… — напомнил он, не прерывая своих занятий с документами.

Я рассказал ему, как в Техасском университете в Остине увлекся сначала спортивным ориентированием, а потом стал следопытом.

— Это как индейцы? — уточнил Райан. — Они разбираются в следах лучше всех.

— Точно так. И вот однажды я поехал в Сан-Антонио на соревнования по ориентированию. Там был серьезный маршрут, рассчитанный на целый день. Миновав контрольный пункт на половине дистанции, я решил отправиться к следующему не совсем обычной дорогой, не самой короткой. Часто так бывает, что кратчайший путь отнимает больше времени.

Пробирался я по кустам, и вдруг мне послышалось, будто кто-то плачет. Я сворачиваю в сторону и вижу неподалеку семью явно нелегальных иммигрантов, которые пересекли Рио-Гранде накануне ночью. Мне показалось, что один из них ранен, и я приблизился.

— Вы говорите по-испански? — спросил Райан.

— В Техасе знать этот язык очень полезно, как, впрочем, и в моей нынешней работе.

— Представляю.

— На мне был спортивный костюм, и они не испугались, что я из полиции. Я спросил, что с ними произошло. Оказалось, их преследовали какие-то люди. Они уже отняли у отца семейства бумажник со всеми сбережениями и попытались изнасиловать их дочку-школьницу. Отец отнял у одного из нападавших пистолет, и им удалось уйти, но бандиты начали на них охоту. При мне был мобильник, и я сказал, что могу сейчас же вызвать помощь. Вот тут-то они не на шутку перепугались и стали умолять не делать этого.

— Потому что были нелегалами.

— Не только. Напавшие на них оказались представителями закона. Пограничниками.

— Ого!

Семье удалось ненадолго оторваться от них, но их поимка была только делом времени. Мне встретились четверо или пятеро людей в форме: они явно шли по чьему-то следу. Это они и охотились на семью. Я представил себе, что произойдет, если эти люди попадутся обозленным офицерам. А они уже находились не более чем в километре от того места, где мы прятались.

— «Мы»? Одно это слово уже подсказывает мне, что произошло дальше.

— Я не мог бросить этих людей. Их бы точно перестреляли. И тогда я повел семью оттуда, тщательно заметая следы. Получилось что-то вроде игры в кошки-мышки, но нам удалось сбежать. Через три часа я доставил их в Сан-Антонию, где при одной из церквей есть приют для беженцев.

Мне тогда исполнилось двадцать три, и вся моя предыдущая жизнь прошла за учебой. Тот день стал для меня самым большим испытанием, какие до тех пор выпадали на мою долю.

— Вы сказали, что вас арестовали. Но я вообще-то не вижу за что. О том, что они нелегалы, вы могли и не знать. Это недоказуемо. Таким образом, вы просто помогали людям, подвергшимся нападению.

— Я не упомянул о том, что один из пограничников объехал нас спереди по сухому руслу реки. А нам, чтобы выбраться оттуда, нельзя было обойтись без колес. Опасаясь, что отец семейства в гневе пристрелит водителя, я забрал у него пистолет, подобрался к офицеру сзади и завладел его джипом и оружием.

— А вот это, конечно, наказуемо, — прокомментировал Райан.

— Сдав семью под защиту церкви, я выбросил пистолеты в озеро, а джип оставил на стоянке у супермаркета. Потом взял такси и вернулся к месту соревнований.

— На чем же они вас поймали?

— Я пропустил перекличку на финише. Это обычная процедура в спортивном ориентировании. Безопасности ради. Если кого-то из стартовавших нет на финише, на его поиски отправляют группу. А пограничники узнали о соревнованиях. На контрольных пунктах выставляются флажки. Белые и оранжевые — их трудно не заметить. На следующее утро за мной пришли прямо на занятия. Взяли под стражу, но мое дело попало к агенту ФБР Фредериксу, временно прикомандированному к Техасу, хотя он служил в столичном округе. Именно с ним я сотрудничаю сейчас.

— Но ведь по закону вас должны были отдать под суд.

— Как выяснилось, Фредди оказался в Техасе не случайно. Его направили туда расследовать случаи нападений пограничников на нелегалов с целью ограбления. Вот так я из подсудимого превратился в свидетеля. Помог усадить за решетку четверых.

— А что стало с теми нелегалами?

— Знаете, как это бывает? Я напрочь забыл, куда их доставил. — Я улыбнулся.

— Вы просто молодчина.

— Потом, получив еще пару дипломов, я занялся преподавательской деятельностью. Но тот случай не шел у меня из головы. Через какое-то время я позвонил агенту Фредериксу, и он порекомендовал меня начальству службы дипломатической безопасности при госдепартаменте. Меня приняли, и несколько лет я занимался охраной персонала наших посольств за рубежом и иностранных представителей, посещавших США. Но в конце концов мне надоело постоянно мотаться по всему свету. Тогда-то я и узнал об организации, на которую работаю сейчас, и вот я с ними с тех самых пор.

Райан к этому моменту уже закончил разбирать материалы для отправки в Вашингтон. Получилось примерно двести листов, испещренных цифрами и диаграммами, смысл которых казался мне совершенно недоступным пониманию.

— Отличная работа, — похвалил я его.