Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин

применив свой знаменитый боксерский удар. Амбал еще не успел договорить, а уже летел на улицу через входные двери ресторана. Это был полный нокаут, к всеобщему одобрению вышибал-швейцаров, с восторгом провожавших актера до машины. Для Высоцкого бокс в ресторане был привычным делом. В другой раз его достал пьяный и навязчивый поклонник, требуя выпить с ним стакан водки. Наконец, исчерпав все аргументы, Высоцкий попробовал апперкот, но поскольку актер сидел, то удар получился слабый, пьяный лишь качнулся назад, а Высоцкий вывихнул себе большой палец. Сегодня богемная слава «Арагви» в прошлом…

И все же не так давно «Арагви» вновь заставил говорить и писать о себе. А все из-за реставрации, в ходе которой в 2004 году и были обнаружены те самые палаты в Шуби-не. Схему старинных палат у архитекторов принято называть «сложной тройней», что подтверждается планом помещений: центральные сени, по правую и левую руку от которых расположены по три зала соответственно. Аналогично устроены дошедшие до нашего времени старинные московские палаты Аверкия Кириллова и Симона Ушакова (в них, правда, всего по два зала с каждой стороны). В процессе реставрации были обнаружены белокаменные и кирпичные своды, порталы и печуры; на кирпичах, из которых сложен верхний этаж палат, проставлены клейма с изображением орлов и единорогов, что и позволило отнести время строительства палат к третьей четверти XVII века. На верхнем этаже местами сохранилась орнаментальная роспись – уникальная археологическая находка за пределами Кремля. Реставрация позволила восстановить и архитектурный декор гостиницы «Дрезден» – в помещениях второго этажа выявлена лепнина начала XX века на потолке и фигуры атлантов.

Теперь после недавнего открытия обновленного ресторана с выявленными археологическими древностями каких только залов в нем нет – в том числе и в старинных палатах, и в бывшем кабинете Берии, и в винном погребе…

7. Дворец Ростопчина на Лубянке: очаг московского пожара 1812 года

Палаты Дмитрия Пожарского – Нарышкинское барокко – Федор Ростопчин: вредитель или патриот? – «Жалую тебе шубу с царского плеча!» – Благоволение Екатерины II – «Сумасшедший Федька» – Под крылом у Павла I – Ближайший сподвижник императора – Кольцо заговора сужается – В опале – Богатейший землевладелец России – Ростопчинская порода лошадей – «Немцы нас заедают!» – «Взять из кунсткамеры дубину Петра Великого и ею выбить дурь из дураков» – «Ох, французы!» – Борьба с либералами во власти – Как становятся генерал-губернаторами – «Город, по-видимому, был доволен моим назначением» – «Собак наулицу не выпускать, гробы убрать!» – Ростопчинские «афишки» – Карамзин гостит на Лубянке – Приезд Александра I – Назначение Кутузова главнокомандующим – Борьба со шпионами – Закидаем Наполеона шапками! – Эвакуация Москвы – Дрязги с Кутузовым – Бородинская катастрофа – Погромы начались – Расправа с Верещагиным на Лубянке 2 сентября 1812 года – Безумие Сальваторе Тончи – Французы обживают дворец Ростопчина – «Москву сожжем, но врагу не отдадим!» – Пожар начался – Наполеоновские варвары – Бегство оккупантов – Все сгорело, а дворец Ростопчина остался! – Восстановление Первопрестольной – Все проклинают генерал-губернатора – Отставка и жизнь в ненавистном Париже – Возвращение на родину – Разлад в семье – Продажа дворца графу Орлову-Денисову – Когда он развалится?

«Два года я мучился в ней» – так писал о Москве ее генерал-губернатор Федор Васильевич Ростопчин, исполнявший свою должность в 1812–1814 годах. Фигура Ростопчина относится к той весьма распространенной у нас категории исторических деятелей, оценку которых с течением лет невозможно привести к общему знаменателю. Казалось бы, что за два века, прошедшие с окончания Отечественной войны 1812 года, на многие трудные вопросы должны быть даны ответы, причем довольно определенные и точные. Но чем больше времени проходит с той поры, тем значительнее становится водораздел между противниками и сторонниками взглядов и деятельности графа, генерала от инфантерии Федора Ростопчина.

И ведь как только не называют Ростопчина: «крикливый балагур без особых способностей», «предшественник русских сотен», вредитель, победитель Наполеона, саботажник, борец с тлетворным влиянием Запада, писатель-патриот, а еще «основатель русского консерватизма и национализма». Последнее определение стало популярным уже в наше время. А некоторые считают Ростопчина выдающимся государственным деятелем.

Тем не менее в памяти большинства соотечественников имя его прочно связано с пожаром Москвы 1812 года. Забыто все, что он делал до этого (а сотворил он немало, надо сказать, и не только для себя, но и для всей России). Не вспоминают и о его дальнейшей карьере после отставки в 1814 году. Все перечеркнула катастрофа 1812 года. В этой главе мы воздадим должное кипучей деятельности графа на протяжении всей его жизни, а не только короткого отрезка, связанного с Отечественной войной. А поможет нам в этом сохранившийся на Большой Лубянке бывший дворец Ростопчина, пребывающий ныне в процессе непрекращающейся реставрации. Именно в этом здании и произошли те исторические события, что повлекли за собой сожжение Первопрестольной.

Дворец Ростопчина на Большой Луьянке, 2010-е годы

Ростопчин, пожалуй, не единственный политический деятель, связанный с этой усадьбой, история которой насчитывает не менее четырех столетий. В основе ее – остатки палат князя Дмитрия Пожарского, наряду с Кузьмой Мининым вожака народного ополчения 1612 года, избавившего Москву от польско-литовских оккупантов. Справедливо писал в 1851 году в своей книге об этом доме московский историк и ученый Иван Снегирев: «Как самое здание, так и местность вокруг него напоминают не только славные в истории имена, но и важные по своим последствиям события в истории отечественной». А ведь и то правда: сколько пережил и скольких видел этот дом!

Род князя Пожарского, скончавшегося в 1642 году, пресекся по мужской линии в 1685 году со смертью его последнего внука Юрия. Вторая жена князя была из рода Голицыных – ее братьям и отошла значительная часть владений на Лубянке (другая доля досталась подворью Макарьевского монастыря). Дальнейшая череда владельцев участка земли на Лубянке представлена, как и положено, знатными фамилиями России – Хованские, Нарышкины. Последние, как известно, прославились своим собственным направлением в русском зодчестве под названием «нарышкинское барокко», характеризующим применением элементов маньеризма и смешением стилей. В своих московских и подмосковных усадьбах они выстроили немало зданий, в основном храмовых, в образах которых причудливо перемешаны черты и древнерусской каменной архитектуры, и европейского барокко, и готики, и ренессанса. В настоящее время в Москве сохранились образцы нарышкинского барокко – храм Архангела Михаила в Тропареве, храм