Сказки старого дома - Андрей Басов

Абу останавливается у той, что в тупике. Замок внутренний или накладной изнутри. Нет, два замка. Абу забирает у нас свой инструмент, и начинается колдовство медвежатника. От волнения начинаю отсчитывать про себя секунды. На сороковой открыт верхний замок. На семидесятой — нижний. Дверь беззвучно распахивается. Видимо, петли хорошо смазаны, и сюда часто заходят. Абу предостерегающе поднял руку и, глядя на потолок впереди, начал ощупывать стену справа за дверью. Один из камней оказался фальшивым и повернулся. Абу запустил руку в щель и за что-то потянул. Какая-то ловушка.

— Можно заходить.

Камера где-то десять на десять локтей. В противоположной стене еще дверь. Железная полностью. Замок тоже не висячий. Абу провозился минуты две. Помещение за дверью тоже локтей десять в ширину, но в длину уже локтей пятьдесят. В самом деле, похоже на сокровищницу. Не как в сказках, конечно, но тем не менее на полностью истощенную казну не похоже. Есть и сундучки с золотыми и серебряными монетами. Есть ларцы и ларчики с каменьями. Есть и другие емкости с ювелирными изделиями. Есть и небольшие груды золотой и серебряной посуды. В общем, свистнуть есть что.

— Вот она, — восклицает Аладдин, — подбирая лампу с пола у стены.

— Замечательно, — облегченно реагирует Синдбад.

— Теперь поскорее сматываемся.

— Абу, положи обратно, — говорю я.

— Что?

— То, что взял слева. Если нас на обратном пути застукают, то вряд ли мы все удерем. А может быть, и никто не удерет. А ты в карман положил виселицу для тех, кого поймают.

— Привычка, — и он бросает обратно что-то изукрашенное каменьями.

— Всё?

— Всё.

— Прекрасный совет тебе дали, Абу, — раздался позади нас от дверей хорошо поставленный голос. Мы замерли от неожиданности. — А я стою и думаю: возьмут что-нибудь или нет. Не взяли, и это очень интересно. Салам алейкум, Синдбад.

— Салам, Гарун.

— Салам, Абу.

— Да ну тебя! Око Света?

— Как хочешь. Да, оно.

— Вот эта физиономия мне откуда-то вроде бы знакома, — указывая на Аладдина, сказал Гарун-аль-Рашид. А вот этого в не нашей одежде не знаю. Что-то раньше я его в вашей компании не видел.

— Только утром прибыл, — признался я.

— Надо же, а к ночи уже оказался в банде грабителей. Видно, специально их искал. Так что вам здесь нужно, раз ничего не взяли?

— Так, кое-что из своей посуды, — мрачно пробурчал Синдбад.

— Своей?

— Своей, своей.

— И нашли?

— Нашли.

— Тогда берите с собой и пойдем выяснять, ваша ли посуда на самом деле. Только не дурите. Сами понимаете, бежать бесполезно, раз я вас узнал. Найдут. Абу, запри обратно двери.

Поднимаемся, как понимаю, в покои халифа. Он усаживается в кресло с высокой спинкой, стоящее на небольшом возвышении, а мы — на оттоманки перед ним. Зал с тонкими изящными колоннами просто великолепен. Ажурные окна, орнаменты стен и потолка поражают неназойливой яркостью и колоритом.

— Ну, так что вы своего откопали в моей сокровищнице?

Аладдин показывает лампу.

— Только и всего?

— Она нам нужна, — ответил Абу и, кивком указывая на хозяина лампы, добавил: — Лампа принадлежит Аладдину.

— Неужели? И он может это доказать?

— Точно так же и ты не можешь доказать, что лампа твоя. Позови казначея и посмотрим: если она есть в счетных книгах как сокровище, то она твоя. А если нет, то тогда еще неизвестно чья, и будем определять владельца. Тебя никогда не интересовало, как она попала к тебе, а что у тебя из сокровищницы пропало?

— Как попала, не знаю, но всё-таки держал ее в руках и думаю, что она не стоит никакого разбирательства. Хотя когда-то и была волшебной.

— Была?

— Попробуйте сами.

— Аладдин, потри лампу!

Тот попытался потереть и вскрикнул, отдернув руку. На ладони возникла набухающая кровью царапина. Я взял лампу и осмотрел. От частого трения одна из стенок оказалась протертой до дырки. Дырка залеплена чем-то изнутри. Однако истончившийся до остроты бритвы металл кое-где на крае дырки отогнулся наружу. Не мудрено порезаться. С другой стороны лампы металл еще крепок. Я потер ладонью это место. Внутри что-то зашуршало, и из горловины высунулась голова джинна.

— Шайтан вас забери! Сколько можно говорить, что лампа сломана, не работает. Вон какую дырищу протерли! — и голова втянулась обратно в лампу. Затем опять высунулась: — Идите к морю бутылки с джиннами собирать, — и снова втянулась внутрь.

— Вот видите. Уже не годится эта посуда для исполнения желаний. В другое время я просто сказал бы, что, мол, забирайте этот хлам и проваливайте. Но вы неудачно попали. Настроение у меня отвратительное. Хочется на ком-то отыграться, сорвать злость. В сокровищницу вы влезли без ведома и согласия хозяина. А это о-го-го какое преступление! Так просто вы отсюда не уйдете.

— И чего ты от нас хочешь? — поинтересовался Синдбад.

— Для начала расскажите, что у меня из сокровищницы пропало.

— А для конца?

— Для конца? — задумчиво повторил вопрос халиф.

— Для конца вы попробуете решить мою проблему с гаремом. Тогда отпущу вас. А может, еще и награжу. Я ведь наблюдаю за вашей бандой. Вас бы уже давно разогнали, если бы не довольно странное дело. Вы иногда вытворяете черт знает какие вещи и выбираетесь из вроде совсем безвыходных положений. На первый взгляд, вам всем место в зиндане. А как начнешь разбираться, то оказывается, что никому никакого несправедливого вреда нанесено не было. И даже больше. Каждый раз от вас получается что-то очень полезное. Удивительно умно действуете. Хочу этим воспользоваться.

— Слушай, Гарун, а почему ты тогда нас бандой зовешь? Если от нас никакого вреда, кроме пользы. А?

— Не знаю. Может, от досады, что у меня самого никогда так не получается. Да и обидно. Шехерезада — острого разума женщина, и та к вам примкнула. Не без ее помощи ведь во дворец-то проникли?

— Недооцениваешь, наверное, — заметил Абу. — Вот ей и скучно у тебя. Зря я тебе все-таки продал Око Света. Слишком много через него ты знать стал.

— Сделка есть сделка, и обратно ты Око Света не получишь. А что это ваш новый приятель в разговоре не участвует? — спрашивает халиф, оборачиваясь ко мне.

— Жду, когда вы все исчерпаете свои застарелые притязания и обиды.

— Ишь ты, значит, тебе есть, что сказать, э-э-э…

— Серж, или Сержи-сахеб, ваше величество.

— Не надо усложнять. Серж так Серж. Как и меня — в домашней обстановке просто Гарун. Не обидно. Это для толпы и льстецов я великий правитель, свет очей и всякое такое прочее. С Синдбадом мы давно и по-хорошему знакомы. А Абу смеет грубить мне потому… Нет, лучше промолчу. В общем, причины есть, но кроме нас двоих, о них никто знать не будет. Я тоже кое-что о нем знаю и могу напомнить. Вот так и живем, досаждая друг другу. Да, теперь я вспомнил, где видел вашего Аладдина. Какое-то время назад мне на него указывали в медресе как на самого пытливого читателя книг. Гончар вроде бы. Так что ты хочешь сказать, Серж?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});