Мёртвая вода. Часть 2 - Внутренний Предиктор СССР

Так можно написать и издать на нескольких языках книгу, в которой есть глава, названная “Управление в экономике. Линейное программирование и его применение” (пример взят из кн. М.Кубонива“Математическая экономика на персональном компьютере”) и ни разу не упомянуть в ней о том, какие цели имеет экономическая политика государства, не указать в ней, что рассматривается в качестве вектора ошибки управления, и как цели управления и ошибки формализованы в математической модели. Такой подход к задачам управления недопустим в технических приложениях теории управления и рассматривается как шарлатанство, но в экономических “науках” — это своего рода неписанная норма.

Если с точки зрения современного экономического мышления это вполне нормально, то с точки зрения теории управления — это управление по умолчанию, когда некий вектор целей, вектор ошибки управления, концепция управления их информационно связывающая объективно существуют, но остаются таимыми или неизвестными. По существу это — отсутствие управления, деятельность под давлением обстоятельств, формируемых иерархически высшим по отношению к системе управлением.

Мы уже рассмотрели вопрос о методе “экспертных” оценок, вопрос о векторе целей и векторе ошибки управления. Но есть и другие вопросы, существо которых необходимо понимать при применении математического аппарата к задачам управления. Так приходится сталкиваться с возражением: экономические процессы — нелинейны, поэтому аппарат линейной алгебры, включая линейное программирование, им несообразен[163] (линейность это — прямопропорциональная зависимость: y = k * x , где k — коэффициент пропорциональности, а x — аргумент функции, переменная).

Но дело обстоит таким образом, что в наши дни межотраслевой продуктообмен на определенном интервале времени может быть описан только так, что в современной математике относится к линейной алгебре. Можно, конечно, чисто формально записать написать (E - A(t)) XK(t) = FK (t) , указав тем самым, что матрица A и вектора XK , FK   — суть функции аргумента t, интерпретируемого как время. Но этим придется и ограничиться, поскольку, как только дело дойдет до практических вычислений, с использованием арифметики, то выяснится, что всем теоретическим нелинейностям и непрерывностям абстрактной объективной математики в арифметике соответствуют всем известные с первого класса школы четыре дискретные операции с дискретными конкретными числами: сложение, вычитание, умножение, деление.

То есть все математические абстракции объективной теоретической математики — по отношению к прикладной математике, как и было сказано ранее,­ — средства более или менее плотной упаковки четырех действий арифметики над конкретными числами, причем конечными и конечной разрядности (с ограниченным числом знаков до и после десятичной запятой/точки).

И если реальность такова, что аппарат линейной алгебры в такого рода задачах — единственный арифметически работоспособный аппарат (если не считать методов прямого вещания готовых решений пророками и оракулами), который способен обрабатывать первичную микро- и макроэкономическую информацию, то вопрос не в неадекватности абстрактного аппарата реальным экономическим процессам в жизни общества; а в том, как пользоваться работоспособным математическим аппаратом так, чтобы ошибка, порождаемая различием жизни и математических абстракций, в конце концов низводимых до безошибочной арифметики, не приводила к тому, что в реальной жизни воспринимается как неприемлемый ущерб.

Еще в более строгой управленческой постановке вопрос звучит так: Как пользоваться аппаратом, чтобы ошибка, порождаемая всегда неадекватностью описаний, присущих культуре нашей цивилизации, уходила бы в запас устойчивости полученного на основе описаний решения при его осуществлении в жизни. Но это — один из ликов более общей проблемы — проблемы описаний.

Проблема описаний

Проблема описаний — это проблема формирования некоего языка и воспитания культуры осмысленного пользования им. Дзэн-буддистский учитель древности Дайэ в письме к своему ученику предостерег его: «Существует две ошибки, которые сейчас распространены среди последователей Дзэна, как любителей, так и профессионалов. Одна состоит в том, что человек думает, что в словах скрыты удивительные вещи. Те, кто придерживается этого мнения, пытаются выучить как можно больше слов и изречений. Вторая представляет собой другую крайность, когда человек забывает, что слова являются пальцем, указующим на луну. Слепо веруя предписаниям сутр, в которых сказано, что слова мешают правильному пониманию истины Дзэна и буддизма, они отвергают всё словесное и просто сидят с закрытыми глазами и кислыми физиономиями, как покойники.»

Как видно из цитированного отрывка, проблема не нова. Человек действует на основе его личного восприятия реальности и на основе уразумения описаний реальности другими людьми, пользующимися для описаний общей всем реальности (включая и её составную часть — свой собственный психический мир) теми или иными «языками»[164], в которых слова, символы, знаки, изображения и т.п. являются “пальцем, указующим на луну”. Горе тому, кто не увидит “луны”, примет “палец” за “луну” либо за отсутствие “луны”, а отсутствие “пальца” отождествит с несуществованием “луны”.

Мироздание, как таковое, существует в Богом данной мере, как триединство «материя-информация[165]-мера[166]»: это — реальность. У человека при восприятии реальности в душе возникают некие его личностные образы, обусловленные как характером объективных образов реальности, так и его состоянием к моменту и в процессе восприятия информации из реальности. Личностные, субъективные образы, будучи уже принадлежностью внутреннего мира человека, обретают до известной степени самостоятельное бытие в нём. Вероятностно упорядоченно и статистически предопределённо, вторичные по отношению к объективным, субъективные образы прорастают в душе человека урожаем понятий, по мере того, как человек, осмысляя реальность, разграничивает в своем внутреннем мире присущие ему субъективные образы.

Понятие (как жизненное явление, свойственное индивидуальной — а не коллективной — психической деятельности человека[167], устойчиво существующее в ней на каком-то интервале времени, по истечении которого оно может исчезнуть или измениться) — взаимно обусловленное единство «внеязыкового» субъективного образа в психике отдельного человека и «слов» одного из «языков», развитых в культуре общества, объединяющей по «языковому» признаку людей в разнородные множества; именно поэтому «слово» (и слово, в частности) без образа, связываемого с ним, голо, пусто. Возникшее в психике одного человека понятие о чём-либо (жизненном явлении и ли[168] вымысле) может распространяться в обществе, т.е. проникать в психику других людей, преимущественно[169] через «языковые» средства культуры. В ряде случаев для распространения новых понятий более или менее широкий круг людей создает и новый «язык», поскольку в развитых в культуре «языках» нет слов для того, чтобы выразить их миропонимание.

В процессе, когда новое понятие обретает осмысленную определённость, система разграничения субъективных образов внутреннего мира человека, не позволяет отождествить субъективный образ, слить, перепутать с другими. Этот процесс протекает “автомати­чески” бессознательно, но когда он выходит на уровень сознания в иерархически организованной психике человека, то человек ищет средства для выражения обретших определённые границы внутренних своих образов и: либо находит их в одном из существующих «языков»; либо создает новые «языки» — средства для выражения своих внутренних образов и тем самым осмысляет и описывает внутреннюю и внешнюю реальность. И на уровне сознания в психике человека возникает понятийная база: «разграниченные субъективные образы внутреннего мира» + «языковые» конструкции, адресно связанные с субъективными образами.

При уразумении чужих описаний — процесс обратный:

1) Соотносясь с языковыми формами имеющегося описания, извлечь из собственной понятийной базы необходимые образы и «языковые» конструкции и достроить недостающие понятия: «Мы не понимаем некоторые вещи не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.» — К.Прутков.