Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

кузова автомобилей.

Медведева беспокойно оглядывалась по сторонам. На мосту ей было неуютно. Еще маленькой девочкой она запомнила услышанные истории о Храбровцах, живущих по ту сторону моста. Хоть и много времени прошло с тех пор, да и набегов давно не случалось, но идти туда все равно не хотелось.

– Нет, будем действовать по плану! – наконец спокойно ответил безопасник, опуская бинокль. – Пойми ты, Эванс, путь до вашего склада неблизкий, они могут просто не успеть. Да и нам надо торопиться, время поджимает.

– А ты уверен, что то, что мы ищем, все еще там?

– Нет. Но очень на это надеюсь. Идем, скоро начнет темнеть. – Зорин кивнул, приглашая за собой остальных.

– Ой, чует мое сердце… – тяжело вздохнул Эванс и, поправив автомат, пошел следом.

Умка беспокойно посмотрела на парочку и, внутренне поежившись, поспешила замкнуть колонну.

На самом мосту автомобилей не было, за исключением одного, который, протаранив бетонный бортик пешеходной дорожки, перевернулся колесами кверху, раскидав по дороге свои пластмассовые обвесы.

– Скажи хоть, куда идем? – нагнав безопасника, спросил Эванс. – А то сам понимаешь, мало ли что. Земля-то неспокойная.

Остановившись около перевертыша, Зорин повернулся.

– Ладно, слушайте! Идем мы на центральный автовокзал. На втором этаже корпуса междугородних рейсов есть кабинет, дверь которого обита красным кожзамом. В этом кабинете в левом углу под диваном есть ниша. Там встроенный сейф. Замок механический, состоит из четырех круглых шестерен с цифрами. Код – все шестерки.

– А где этот автовокзал? – спросила Умка.

Безопасник развернулся и указал рукой между двух одинаковых многоэтажек.

– Нам туда. Высотки, Валерия, как ориентир. Двигайся туда в случае чего.

– И много там всего?

– Достаточно. Нам хватит точно.

– И как мы все это потащим? – заметил Эванс.

– Давай на месте разберемся, да? Сначала дойти надо.

Внизу под мостом раздался тихий хруст раздавленной бетонной крошки. Люди моментально вскинули оружие, взяв его на изготовку, и обернулись на звук. Но он больше не повторился. Зорин поднес палец к фильтру противогаза, призывая к тишине, потом ткнул растопыренными пальцами себе в глаза, а ладонь, сложенную лодочкой, прижал к уху, затем обвел жестом окружающее пространство, призывая к бдительности. Наконец он махнул рукой, и группа продолжила путь.

Миновав ТЦ «Аквамолл», отряд вступил на территорию АЗС. Навес станции разрушен, некоторые буквы логотипа осыпались. Стекла здания разбиты и грудой стеклянной крошки лежали внизу. Внутренности помещения закопчены, но не от бушевавшего здесь пожара. Видимо, раньше тут располагался пост и внутри часто жгли костры.

За АЗС возвышался торговый центр «Пушкаревское кольцо». Его обошли с левой стороны, свернув, таким образом, с дороги в сторону парка «Черное озеро». Но, не заходя в заросли, прошли по краю и вышли к «Макдоналдсу» с одной стороны и первой высотке с другой. Прямо по курсу находился перекресток улиц Октябрьской и Полбина. Им нужна дорога, расположенная прямо по курсу, – улица Полбина.

Короткими перебежками бойцы преодолели открытое пространство парковок и перекрестка и оказались во дворе ближайшего дома. Он был завален различным хламом. В основном битым кирпичом и тем, что выбрасывали из окон прямо на улицу: разбитой мебелью, бесформенными кучами какого-то тряпья. В одной из куч надгробьем торчала чугунная ванна. Тут же стояло несколько автомобилей, вросших колесами в коричневый ковер жухлого бурьяна и опавшей листвы. Ветер вяло поднимал листья и, немного поиграв ими, бросал, как ребенок надоевшие игрушки.

Спускались сумерки. Вопреки ожиданиям, улицы Засвияжского района были такими же безлюдными, как и Ленинского. Даже ни одного мутанта не повстречалось.

Двухэтажное здание центрального автовокзала с большими елями на фасаде встретило людей тишиной и мутными стеклами в окнах. Где-то недалеко ветер играл оторванным куском металлического профиля, который, ударяясь об опору, издавал характерный звук. Пройдя дальше по улице в обход здания справа, люди наткнулись на старые баррикады и ограждение из листов металлического профиля.

– Ну, вот и пришли! – иронично заметил Эванс.

– Ничего, пойдем в обход, – парировал Зорин, будто не заметив иронию в словах американца, и махнул рукой. – За мной, туда!

Пройдя чуть дальше по улице, отряд повернул налево и оказался возле закрытого пластикового шлагбаума с будкой оператора сбоку. Территория центрального автовокзала представляла собой площадь, закрытую с двух сторон корпусами зданий, выстроенных таким образом, что в совокупности они образовывали Г-образную форму. Две другие стороны огорожены забором из вертикально расположенных армированных прутов. Посередине широкого заасфальтированного участка, словно оазис в пустыне, раскинулась большая круглая клумба, заросшая голубыми елями и бесформенным кустарником по окружности. Возле клумбы припаркован КамАЗ из той серии, что «сам гружу, сам вожу», то есть с подъемным механизмом в кузове. В стороне от корпусов вокзала на парковке аккуратными рядами стояли большие и маленькие автобусы. Вдоль здания расположены подъездные площадки, крытые широким козырьком, который подпирался металлическими столбами. На каждом таком столбе висел пронумерованный стеклянный короб, на котором указано название пункта назначения конкретного рейса. С левой стороны у одного из перронов стоял старый милицейский УАЗ серого цвета с раструбом мегафона и синими фонарями проблесковых маячков на крыше. Надпись на передней двери гласила – «ППС». Окна были разбиты, колеса спущены. На борту множество сквозных отметин от пуль различного калибра. Напротив УАЗа темнел прямоугольник входной двери в помещение с зарешеченными окнами. Сбоку от входа висела прямоугольная вывеска, на которой черными буквами на красном фоне угадывалась надпись «МИЛИЦИЯ». Табличка также зияла пулевыми отметинами. Рядом белой краской из баллончика размашистыми движениями была выведена надпись: «МЫ ВСЕ ЗДОХЛИ».

– Ладно, хватит глазеть, пошли уже! – сказал Эванс и, перехватив автомат в одну руку, неуклюже перепрыгнул через шлагбаум.

Зорин с Медведевой переглянулись и двинулись следом. Только прыгать через условное препятствие они не стали, а обошли стороной.

Вечерняя темнота уже забралась в окна домов и теперь собиралась под козырьком. Силуэты торговых киосков, лавочки и урны контрастировали на фоне темных стен вокзальных корпусов.

Поравнявшись с КамАЗом, Эванс резко остановился и вскинул руку. Что-то впереди его насторожило. Вглядываясь в мутные стекла первых этажей и разбитые окна второго, диверсант непроизвольно принял напряженную стойку, изготовившись в любую секунду открыть стрельбу. Напарники, увидев такую метаморфозу, присели на колено и вскинули оружие, направив стволы в стороны.

И в этот момент прозвучал выстрел, звук которого разбился о бетонные коробки ближайших домов и эхом пронесся по округе. Ближайшая к Эвансу фара взорвалась стеклянными брызгами осколков, пуля, взвизгнув, яркой искрой срикошетила в сторону. Одновременно с этим диверсант прыжком ушел в противоположную сторону, нажав на спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую очередь, обдав свинцом дверной проем входной двери. Посыпалось стекло. Прокатившись по инерции