Умри завтра - Питер Джеймс

Трудно принять огромные деньги Люка и последние сбережения матери. Вклад Мэла меньше ее беспокоит – в конце концов, Кейтлин и его дочка тоже. Но более всего пугает, что трансплантат не будет функционировать. В контракте, оставленном фрау Хартман, предусмотрен отказ пересаженной печени. В случае неудачи или отторжения в течение шести месяцев печень будет заменена бесплатно.

Все равно, черт возьми, нет гарантии, что орган заработает. Но допустим, заработает. Тогда возникнут очередные проблемы: на предотвращающие отторжение медикаменты потребуется несколько тысяч фунтов в год.

Самое главное – альтернативы нет. Кроме той, которую невозможно представить.

А если Марлен Хартман все-таки аферистка? Накануне вечером Линн тайком направила из офиса запросы и получила надежные сведения. Тем не менее она до тошноты опасается очередного шага – подписать контракт, отправить факсом в Мюнхен, перечислить пятьдесят процентов. Сто пятьдесят тысяч фунтов.

По телевизору крутят «Завтрак», звук выключен, хозяин с хозяйкой сидят на диване, болтают с красавицей гостьей лет двадцати. Актрису Линн смутно узнала. Темные волосы, фигура как у Кейтлин. Она вдруг представила, что на этом диване сидит дочь, смеется, рассказывает хозяевам, как чуть не умерла, но сумела обыграть систему – хо-хо-хо! Может быть, Кейтлин станет звездой. Вполне возможно. Красивая девочка, на нее обращают внимание. Кроме того, она – личность. Если к ней вернется здоровье, станет кем пожелает.

Если… Линн взглянула на часы, быстренько подсчитала, спросила:

– Висконсин отстает от Соединенного Королевства на шесть-семь часов, так?

– Финикс, наверно, на столько же, – промямлил Люк, развалившийся на диване в гостиной.

– Значит, там середина ночи. Очень хотелось бы поговорить с этой матерью… Я ей днем позвоню.

– А у той в Манчестере дочка почти того же возраста. Можно ей звякнуть. По-моему, вы с ней сконтачите.

Линн взглянула на Люка и, несмотря на усталость и смятение чувств, вдруг почувствовала к нему глубокую симпатию.

– Хорошая мысль, – кивнула она и набрала домашний номер женщины из Манчестера.

После шести гудков сработал автоответчик. Попробовала мобильный. Почти сразу раздался щелчок и на гулком фоне раздался голос.

– Алло? – ответила женщина с сильным северным акцентом.

Линн представилась, поблагодарила за сообщение.

– Я сейчас отвожу младших детей, – сказала женщина. – Буду дома через двадцать минут. Можно вам перезвонить?

– Конечно.

– И послушайте, милая, не беспокойтесь. Марлен Хартман – звезда. Приезжайте, познакомьтесь с моей Челси. Она вам расскажет о том кошмаре, через который прошла с национальным здравоохранением. Я вам и фотографии покажу. Через двадцать минут удобно?

– Отлично, спасибо! – ответила Линн.

В душе вспыхнула надежда.

78

На окружной дороге по пути к аэропорту сильный ветер трепал маленький «хёндэ» Гленна Брэнсона. Он проехал мимо стоявших вертолетов, взглянул на двухмоторный самолетик, садившийся на заросшую травой полосу, повернул направо за ангары, подкатил к перестроенному складу за сетчатой проволочной оградой, где разместилась специальная поисковая бригада. Часы на приборной доске показывали 12:31.

Через несколько минут сержант очутился в тесно забитой комнате, которая служила и офисом, и столовой. Поставив рядом с собой кружку с кофе, он аккуратно расстелил на широком столе фотокопию карты, которую ему помог подготовить Рей Паккард.

На стенах висят карты, полицейские бляхи, белая доска, фотографии бригады в рамках, диплом за отвагу. За окном открывается вид на автостоянку и безликую серую металлическую стену другого склада. На подоконнике круглый аквариум с одинокой золотой рыбкой и игрушечным глубоководным ныряльщиком. Смерф, Иона, Арф и Див уже расселись. Таня Уайтлок в черной овчинной куртке на «молнии» с вышитым словом «полиция» и суссекским значком. Мужчины в голубых рубашках с короткими рукавами, с номерами на погонах. Вошел Гонзо в меховой куртке, протянул Гленну Брэнсону жесткий бумажный пакет:

– На случай, если понадобится.

Остальные четверо усмехнулись.

– Для чего? – озадаченно спросил сержант.

– Вдруг стошнит, – объяснил Гонзо.

– Непогода на улице, – вставил Иона.

– Угу, а этот сарай елозит на месте в ветреный день, – добавил Див. – Вот мы и подумали, знаешь, помня нашу с тобой прошлую встречу…

– Очень остроумно, – проворчал Гленн.

Таня Уайтлок сочувственно улыбнулась, остальные продолжали его задирать.

– Слышно, ты просишь о переводе в нашу бригаду, – сказал Арф. – Видно, в тот раз тебе очень понравилось.

– Давай, Гленн, – перебила их Таня Уайтлок, – рассказывай.

На карте изображался отрезок береговой линии от Уортинга до Сифорда. Красными чернилами были очерчены три неровных кольца с существенными промежутками между ними. Кольца помечены буквами А, В, С. Зеленая пунктирная линия указывает курс в открытое море из устья Шорэмской гавани, в конце будто детской рукой нарисована лодочка, рядом с которой надпись: «Подводная лодка». И проведена большая голубая дуга.

– Значит, так, – начал Брэнсон. – Шкипер «Скуби» Джим Тауэрс имел мобильный телефон, подключенный к сети O2. В трех красных кругах находятся базовые станции и вышки, охватывающие этот сектор побережья. Телефонные компании предоставили схему, которая полностью перенесена на карту. Здесь отмечены сигналы, полученные с телефона Тауэрса вечером в пятницу между 20:55, когда его заметил летевший над бухтой пилот и проходивший шлюз лодочник, и 22:08, когда был принят последний сигнал.

– Звонил сам Джим Тауэрс? – уточнила Таня Уайтлок.

– Нет. Включенный телефон в режиме ожидания каждые двадцать минут посылает сигнал на базовую станцию, вроде того, как вы в прошлый раз, когда я был с вами, время от времени радировали береговой охране, сообщая о своем местонахождении. Телефон как бы отмечается, звонит домой. Технический термин: обновление координат.

Все кивнули.

– Сигнал принимает ближайшая базовая станция, а если она занята, то следующая. Если в зоне приема не одна станция, сигнал могут принять две, даже три.

– Господи помилуй, Гленн! – воскликнул Арф. – Мы даже не подозревали, что ты не только старый морской волк, но и специалист по телефонной связи.

– Пошел в задницу! – с широкой ухмылкой огрызнулся сержант и продолжил: – Когда шхуна вышла из бухты, первый сигнал поймали станции в Шорэме и в Уортинге. – Он указал на круги А и В. – Второй через двадцать минут приняли они же. А третий, приблизительно через час после выхода из бухты, поймала третья станция чуть восточнее брайтонской яхтенной пристани. – Он ткнул в круг с буквой С. – Это показывает, что Тауэрс шел к юго-востоку, и мы отметили наиболее вероятный курс зеленым пунктиром.

– Хорошо, – кивнул Гонзо. – Если я правильно понимаю, мы знаем направление, в котором двигалась шхуна, и ее последние координаты, прежде чем она вышла из зоны приема?

Гленн Брэнсон покачал головой:

– Я не думаю, что она вышла из зоны.

Он огляделся, лица у всех были серьезные.

– В этом месте был послан последний сигнал, это последние обновленные координаты. Морская зона приема стандартных базовых станций составляет около двадцати миль. Но я выяснил, что прибрежные вышки ставят повыше, чтобы, расширив таким образом зону, получать прибыль с сигналов от проходящих иностранных судов. Так что тут зона побольше – возможно, миль тридцать.

Гонзо произвел в блокноте какие-то вычисления.

– Хорошо, – сказал Гленн, – все вы знаете «Скуби». Шхуна не быстроходная – максимальная скорость десять узлов, грубо говоря, восемь миль в час. К моменту получения последнего сигнала она провела в море всего девяносто минут, шла угловым курсом, значит, углубилась миль на десять, наверняка не выйдя из зоны.

Все помолчали, осмысливая услышанное. Молчание нарушила Таня Уайтлок.

– Может, в телефоне батарейка села? – предположила она.

– Возможно, но Джим Тауэрс опытный шкипер, телефон для него – это связь с жизнью. Вряд ли он вышел в море без зарядника или с выработанной батарейкой.

– За борт мог уронить, – вставил Гонзо.

– Мог, – согласился Гленн, – но опять не похоже на профессионального шкипера.

Гонзо пожал плечами:

– Да, Тауэрс свое дело знает, хотя всякое бывает. Думаешь, что-то другое случилось?

Брэнсон твердо взглянул на него:

– Вдруг шхуна затонула?

– А, теперь понял! – воскликнул Арф. – Хочешь, чтобы мы пошли, посмотрели и дно просканировали.

– Смышленые ребята, – усмехнулся Брэнсон.

– Шхуна прочная, рассчитана на бурное море, – возразил Див. – Вряд ли затонула.