Рейтинговые книги
Читем онлайн Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 94

И чудо было явлено. Под яростными сполохами северного сияния дивизии императора вышли к северному берегу Элсмира, и только-только должен был пойти в эфир указ о переименовании Моря Линкольна в Моржовое, как это самое море, с древнейших времен запертое шельфовыми льдами, стало разламываться. Колоссальная трещина рассекла море, словно было оно не Моржовое, а Красное, и предстояло по нему выйти евреям из Египта. Сперва в трещину хлынули с севера соленые воды, в которых кувыркались немногочисленные нарвалы, потом вода замерзла ровной дорожкой, и степенно, с величайшим достоинством стала подниматься по ней из глубин Ледовитого океана невероятная процессия. Во главе ее гордо шагал прославленный маэстро, дирижер Макс Аронович Шипс, лично тот, который в конце прошлого лета последним ушел под льды Карского моря, направляясь в Гренландию, куда неодолимо звала коммунистическая дудочка великого князя Георгия Никитича, ныне, впрочем, произведенного Витольдом в герцоги Инкогнитанские. Полярный ветер взвыл аккордом, вступили медным звоном бьющиеся друг о друга льдины, и над пустынным берегом в исполнении природных инструментов грянул знаменитый русский марш «Тоска по родине». Сияющий, дирижирующий Шипс шел не один, четыре сотни его попутчиков преодолели весь путь по дну Ледовитого океана, они миновали и трудную котловину Нансена, и совсем невыносимую котловину Амундсена, потом встретился им хребет Ломоносова, они из чисто патриотических чувств его взяли штурмом, но из-за этого сбились с пути эдак на сорок меридиональных градусов, в результате вышли на берег не к обетованной Кутузке, а возле берега острова Большой Нарвал, бывший Элсмир. Стройными рядами шагали за Шипсом: шеф-повариха ресторана «Лето», что на ВДНХ в Москве, для маскировки и теперь еще переодетая мужчиной; истопник каменец-подольской артели глухонемых нес в двух руках огромное, отпечатанное по системе Брайля Собрание сочинений Маркса; бригадирша ковровщиц из-под Ленкорани с любимым ковром-самолетом под мышкой; шел, точней, полз недорасстрелянный рецидивист Шилово-Хлыстовский, — шел, точней, плыл по воздуху одной лишь несокрушимой силой своей воли член КПСС с 1885 года Еремей Металлов, шли биллиардисты и прахи, майоры и раввины, буфетчицы и воры в законе, бывшие «исполнители» приговоров НКВД и те, кому приговор был заменен четвертью века Колымы, воспитательницы детских садов и карлики, члены-корреспонденты и олигофрены, сказители народных былин о Сталине и официальные клептоманы, один член Союза писателей, — они шли, шли, шли, они наконец-то вышли со дна морского на вольный, хотя очень холодный воздух. Когда вся процессия поднялась на берег, трещина во льдах захлопнулась, а «Тоска по родине» грянула с особой силой и щемящей остротой. Уже не в силах сменить избранное направление, они шли по семьдесят восьмому меридиану западной долготы на юг, туда, где лежали Баффинова Земля, Лабрадор, река Святого Лаврентия и, наконец, обетованный штат Мэн, где готовились к встрече с единоверцами гарвардские марксисты.

«С ними — дядька их морской, а с нами — крестная сила!..» — в ужасе пробормотал император Витольд, созерцавший на экранах выход демонстрантов Шипса на берег Элсмира. Страны и земли, по которым шагает такая жуть, не нужны были экс-министру задаром, ему и гренландских ужасов хватало. Немедленно прекратила свое радиовещание станция «Арнаркуагссак», а с ней исчезла и вся самозваная Баффинова клика. Танки, соблюдая строгий порядок, дали задний ход и быстро вернулись на гренландский берег пролива Робсона. Все компасы мира немедленно указали на Северный Магнитный полюс. Пролив Аркадия Северного… Нет, с любимым певцом так просто расплеваться император не мог. В эфир ушел приказ о переименовании Датского пролива, отделяющего Гренландию от Исландии, опять-таки в Аркадьев-Северный. Дивизии Т-72 и прочие чудища двинулись на юг, в обход ледника, на восток империи, ибо оккупация исконных инуитских земель жалкой кучкой бежавших из Дании милитаристов более не могла быть терпима.

Этим, понятно, события конца апреля в мире не исчерпывались. Конфликт Канады и Гренландии развертывался, в конце-то концов, где-то там во льдах; вышедшую со дна морского процессию Истинных Коммунистов-Большевиков отследили пока что лишь со спутников, настоящий скандал из-за них шел только в недрах горы Элберт, что в Скалистых горах, штат Колорадо. В Российской Империи пропала все-таки не императрица, а лишь любимая женщина царя, а мало ли у царей любимых женщин. Хур Сигурдссон со своей секвойей наконец-то вымерз из ладожских льдов, в реку Свирь однако ствол не протискивался, упирался в дно плохо срубленными сучьями, а лишь этим путем мог Хур Дикий попасть в Онежское озеро и плыть далее вплоть до Волги, до вожделенного причала в Химках, где мореплаватель предполагал повидаться с русским императором; время паводка Хур упустил и в Неву вернуться, не теряя лица, конечно, тоже не мог. Дириозавр куда-то делся, и потому средства массовой информации в поисках очередной сенсации набрели на фантастический аукцион в Париже. Там, в салоне на Монпарнасе, генерал Марсель-Бертран Унион развернул широкую экспозицию работ великой сальварсанской художницы Мамы Дельмиры.

Прежде, так сказать, «в миру», она носила имя Дельмира Ферреа, десять лет дожидалась вдохновения в президентской меркадерии, за скромным занятием доильщицы коз, ее даже некоторое время звали «козодоихой», не верили, видимо, что вдохновение придет именно к ней, — вдруг, на исходе девятого десятка своих никем не считанных лет, стала Дельмира Ферреа Мамой Дельмирой. Однажды, окончив дойку, старуха вошла к себе в келью, где на случай вдохновения ее, понятно, дожидались подрамники, грунтованные холсты, картоны, сангина, цветные карандаши и многое другое — и впала в транс. Пребывая в нем, выбрала старуха из арсенала художественных средств уголь и тремя десятками точных линий изобразила на белоснежном картоне курицу. Курица получилась отчасти бойцовая, отчасти кохинхин, однако со столь грозным взором, столь яростно шагающая на зрителя, с поднятой левой лапой, что старуха глянула своему творению в глаза и упала в обморок. На звук падения прибежали другие обитательницы меркадерии, прямо с порога поняли, что чудо свершилось. Хоть на одну-то из обитательниц фермы вдохновение снизошло. Через несколько минут в Сан-Сальварсане ударил большой колокол на колокольне Святого Иакова Шапиро, следом и все другие колокола страны возвестили миру великую новость о сошествии Вдохновения на гениальную Дельмиру Фереа, теперь уже известную как Мама Дельмира. Первая же из нарисованных старухой куриц была тут же доставлена президенту Хорхе Романьосу, который высоко ее оценил и распорядился поместить на почетном месте в Национальной Галерее; тем временем Мама Дельмира пришла в себя, вновь ринулась к подрамнику, вновь изобразила курицу, сходную с первою только яростью взора, а во всем ином иную. Старухи из соседних келий едва успевали менять картоны на подрамнике. Мама Дельмира выдавала четыре-пять куриц в час, однако приставленный к ней президентский врач разрешил работать четыре часа с утра, так что лишь пятнадцать-двадцать куриц Мамы Дельмиры вылуплял в день уголь великой художницы.

Ежедневно вся вчерашняя продукция, после фиксации особо прочным лаком, уже в дорогих паспарту или рамках, поступала в Паласьо де Льюведере, где лично президент производил сортировку: меньшая, лучшая часть работ предназначалась для Национальной Галереи, остальное — для продажи в Европе с назначаемых на определенные дни ежемесячных аукционов. Цены заранее назначались очень высокие, двух одинаковых куриц нарисовать Мама Дельмира себе не позволяла, говорила, что «я вам не Пикассо»; ее курицы всегда смотрели на зрителя горящим взором, впрямую, так что взор их продолжал следить за зрителем, даже если тот пытался увернуться, а угрожающе занесенная лапа — чаще левая, иногда правая указывала ему в морду и грозно вопрошала. Откуда-то, после первых публикаций в «Пари Матч» и «Шпигеле», появился постоянный лозунг, размещенный под любой курицей: «А чем ТЫ борешься с коммунизмом?» Мелькнула, впрочем, и надпись «А чем ТЫ борешься с антикоммунизмом?», но она не прижилась, исчезла, будто склевал ее кто. Курица Мамы Дельмиры так и утвердилась как величайшая борительница с заразой коммунизма. Никого не смущало, что полдюжины лучших кур Романьос немедленно отправил в подарок Его Императорского Величества Эрмитажу в Санкт-Петербурге, — император Павел Второй был как-никак кандидатом в члены КПРИ — все понимали, что коммунизм коммунизму рознь, и что тот коммунизм, когда есть царь, никакой курице не враг.

Генерал Унион, расставив на Монпарнасе работы Мамы Дельмиры, сел собирать заявки на аукцион и с удовольствием констатировал, что количество будущих покупателей явно больше числа предлагаемых работ, и это при стартовой-то цене, позволявшей купить не одну курицу Мамы Дельмиры, а — при неудаче трех-четырех Дон-Кихотов Сальвадора Дали на соседнем аукционе. Большой силы оказалась президентская затея с меркадерией, золотое оказалось яичко, славные из него курочки вылупились. Деньги Сальварсану были сейчас нужны: Эль Боло дель Фуэго на этот раз выгорел особенно полностью. Аукцион назначили на начало мая. Кто ж не любит курицу в начале мая!..

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 94
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский бесплатно.
Похожие на Павел II. Книга 3. Пригоршня власти - Евгений Витковский книги

Оставить комментарий