Генерал Скала и сиротка (СИ) - Суббота Светлана

Хм. Нам приносили вчера вместе с остальной почтой какое-то приглашение с упоминанием «костюмов», но я решила, что это касается театральной постановки, бросила лист в ящик письменного стола и забыла.

— Меня устраивает неброский вариант. Даже с расцветкой можете не стараться, — я пожала плечами и тут же словила пару недоуменных взглядов. Видимо, должна была лить слезы и умолять о костюме поинтереснее.

Облачили меня в ало-малиновое платье с белой вышивкой на груди и кружевной накидкой сверху. Пелерина закрывала плечи и завязывалась под горлом широкой атласной лентой. Хм. Интересно… похоже на форму выпускниц частных пансионов. Только основной цвет должен быть синим, насколько помню. Одно время дядя убеждал отца отправить меня в подобное заведение, даже показывал приглашение с нарисованными счастливыми девочками в таких же платьях.

Герцог отказался категорически, даже разгневался на дядюшку, порвав официальный листок с моим именем в клочки. С тех пор я была уверена, что никогда не надену кружевную пелерину и странное платье без рукавов. Но бог удачи любит посмеяться.

Пришедший за мной слуга графа потратил несколько секунд на восхищенное рассматривание и, наконец, сообщил:

— Такая юная и невинная! То, что надо. При этом хорошенькая — глаз не оторвать.

— Почти ничего не пришлось менять, — довольно поддакнула одна из матрон, сложив руки под грудью. — С такой гладкой кожей я работаю в первый раз, даже пудрить не пришлось. Если бы лэра перестала поджимать губы, то еще пару лет получилось бы скинуть.

— И взгляд бы помягче, — добавила вторая мастерица.

Ну у вас и пожелания… Насчет взгляда — не понимаю. Просто буду щуриться и все. А вот с губами попроще. Я постаралась разомкнуть их, расслабила челюсть. И слуга довольно зацокал.

Проклятие, не уверена, что смогу долго проходить с приоткрытым ртом. И как прикажете в таком состоянии разговаривать?

ГЛАВА 43. Говорят, фрейлины королевы становятся все юнее

Ульрих Скала дос Форсмот-III

— Бьюсь об заклад, они специально, — сквозь зубы процедил Ходок, переминаясь на месте. — Рейтузы, которые мне подсунули, нанесли уже больше ран, чем иное сражение.

Тонко выделанная белая кожа лосин обтягивала его как новенький барабан, впиваясь в нежную кожу между ног и заставляя офицера привставать на цыпочки, в тщетной попытке сбежать из штанов.

Наряжен Ходок был трубачом. В старину они сопровождали кавалерийские полки, но давно уже были заменены на удобные сигнальные артефакты. Баллады превратили пылких пареньков с трубами в неких легендарных романтических персонажей, поэтому их часто изображали в театральных представлениях, а еще — шили костюмы для тематических балов.

Образ больше подошел бы какому-нибудь юнцу, нежели прожженному вояке, коим являлся Ходок. Но выбор никто не предлагал. Наряды приятелям передали вместе с высочайшим повелением явиться именно в них, поэтому сейчас парочка друзей стояла у стены с каменными лицами и страдала.

Ходок страдал вслух, Скала — молча. Делая вид, что его нисколько не цепляет образ праздничного игрушечного генерала, мундир которого издевательски точно сел на Форсмота.

— Лучше бы с тобой Малой пошел, — продолжал бурчать новоявленный «трубач», нервно подминая губы. Его усы при этом подергивались, выдавая неудовольствие хозяина.

— Спокойно, — ровно сказал Скала. — Возьми себя в руки и изобрази равнодушие. Незачем радовать наших недоброжелателей. Малой сейчас другим занят. Я на него с Кошелем ученицу оставил.

— А почему не на меня?

Форсмот поднял темную бровь, ломая ее четкую линию. И Ходок хмыкнул, соглашаясь с невысказанной мыслью командира.

— Ой, да ладно тебе. Девчонки не против, когда за ними ухаживают и дарят подарки, тем более у этой крошки сложно с финансами, я слышал она на какие-то дополнительные занятия с одним из наследников согласилась ради денег.

— Она не легкомысленная.

— Оглянись, друг, — бравый «музыкант» обвел взглядом зал, в который прибывали и прибывали пестро разряженные гости. Стайки девушек, рядом с которыми не наблюдалось ни одной солидной матроны, щебетали, стреляя глазами по сторонам. — Принцы задают тон двору, здесь даже самая приличная лэра через пару месяцев начинает плясать на сцене, задирая юбки выше колен. Правду говорят: брось свежий огурец в рассол и скоро ты не отличишь его в банке от остальных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы же не стали плясать под королевскую дудку или, согласно твоему примеру — не просолились.

— И оказались сначала в опале и лограх, а теперь и в костюмчиках игрушечных солдатиков, — Ходок хохотнул, качнулся на носках и — поморщился. — Ульрих, я восхищаюсь твоей выдержкой, сам бы я… — он осекся, обнаружив, что к ним приближается группа придворных и заговорил легкомысленным, чуть более высоким тоном, чем обычно. — Говорят, что фрейлины королевы становятся все юнее. По мнению Эдгардо их молодость… освежает…

Проходившая мимо троица напомаженных франтов скабрезно зафыркала. Доставшиеся им костюмы животных не мешали движению, зато были сшиты из теплой материи с добавлением натурального меха, поэтому все трое расстегнули их и сдержано отдувались.

— Какая, кстати, из них самая хорошенькая и еще не ангажирована королем на вечерний показ его коллекций? — обратился к ним Ходок. Выслушивая ответы, он неуловимо быстро подмигнул командиру и оставил его одного, ловко присоединившись к новым знакомым. У каждого из «наемников» были свои задачи и таланты. Бравый усач легко вливался в любые компании, налаживая связи и важные политические знакомства.

Скала несколько секунд смотрел вслед едва заметно скособоченному усачу, раздумывая над услышанным. Но в таком окружении ему недолго было суждено остаться одиноким.

— Ульрих, — раздался тихий, с грудным придыханием оклик. И на золотой обшлаг игрушечного мундира легла тонкая девичья рука.

Все складывалось неправильно. Вместе с преданными офицерами его возвращают из опалы, но не вызывают на личную аудиенцию, не снимают логры и не возвращают на службу. А приказывают посещать балы и наряжаться в игрушечную форму. Все это похоже на утонченное издевательство и новый виток дворцовых интриг, чтоб их. Что задумал король?

Кроме того, беспокоит ситуация с Хельвин. Девочка только что получила первую звезду, ее бы проверить как следует, подготовить к завтрашнему дню, а он вместо этого должен звенеть бутафорской саблей и ждать появления Его Величества.

Вся эта ситуация с костюмированными играми бесит, но нельзя сорваться, нельзя, чтобы королю донесли о недовольном виде.

— Оу, лэра Дарой, — он легко склонил голову, рассматривая разрумянившуюся хорошенькую баронессу. Венок из крупных, магически стабилизированных цветов подчеркивал гладкость темных волос. Многочисленные пестрые оборки намекали на «сельский» стиль платья. Образу пастушки не хватало посоха, но как с ним танцевать. Поэтому неведомая швея поступила проще, вышив его изображение на груди.

— Я поражаюсь вашей холодности, Ульрих, — девушка игриво провела пальцами по золотому шитью манжета, — почему вы так малословны? Не сказали, что я сегодня очаровательна…

— Потому что вы очаровательны всегда, — он ответил ленивым, ни к чему не обязывающим шаблоном, но девушка вспыхнула, не скрывая радости.

— А почему не танцуете?

Скала поднял бровь. Напор, с которым юная дева флиртовала, больше подошел бы провинциальной актриске, нежели незамужней аристократке. То ли за время его отсутствия изменились дворцовые нравы, то ли наследница считает себя выше условностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он внимательней присмотрелся к симпатичной брюнетке. Черты лица несколько островаты, нет в них той несовершенной мягкости, которая преодолевается у многих с возрастом. Оттого баронесса выглядит немного старше и решительней, чем другие жители Детского Дворца. Она вышла на охоту и уже представляет, как ставит свою крошечную ножку на его связанное тело? Или решила повеселиться вдали от баронства, чтобы было что вспомнить долгими скучными ночами в каменном родовом замке? Жаль, что Кошель отказывается ходить по приемам, он бы подсказал, чего хочет эта крошка на самом деле.