Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

По новгородским данным, в плен к русским тогда попало 50 католиков, на поле битвы пало 400 врагов. Немецкие хроники сообщают о гибели 25 воинов ордена. Правда, там были еще чудские отряды, обращенные в бегство — «чудь дала плеща», а предков эстонцев никто не считал. Но потеря даже одного рыцаря — это много. Он представлял собой по тем понятиям маленькую подвижную крепость или, ближе к современным реалиям — танк. А еще точнее, это был неуничтожимый терминатор. Стандартный итог сражения с участием нескольких сотен рыцарей и тысяч рядовых воинов с обеих сторон — 10-15 погибших рыцарей[67].

И дело не только в том, что тяжело было убить рыцаря. Даже свалив его с коня, надо было еще умудриться найти в его латах и кольчуге щель, куда в суматохе сражения, пока не подоспело рыцарское «охранение», вонзить копье или меч. Дело в том, что убивать рыцаря было совершенно бессмысленно.

Во-первых, это противоречило понятиям о рыцарской чести. Кодекс чести предполагал, что поверженного врага надо пленить.

А главное, это было экономически неразумно. Гораздо выгоднее, пленив рыцаря, потребовать от его родственников денежный выкуп. Ничего личного, просто бизнес.

Если наши положили на льду только 25 терминаторов (а средневековые европейские хронисты были склонны к приуменьшениям в той же степени, что и к преувеличениям), то власть машин все равно испытала бы шок. А их, напомним, было 400 по русским данным.

Гибель и двух с половиной десятков по немецким, равно как и четырех сотен по русским источникам рыцарей на Чудском озере свидетельствует о напряжении битвы, о степени «озлобленности» ее участников и, в общем, о том, что это всяко не была «рядовая пограничная стычка», как представляют ее некоторые современные историки.

Для нас же важно другое — PR-эффект для Александра Невского от Невской битвы и Ледового побоища значительно превзошел их чисто «военный эффект».

После двух битв, выигранных Александром у крестоносцев, на Русь приехало посольство из Рима. Папа Иннокентий IV прислал к Невскому двоих кардиналов с буллой, предлагая по сути... сотрудничество против татар.

То есть теперь Александра Невского приглашали «дружить» те, кому он только что дважды хорошенько врезал. Князь понимал, насколько далек и ненадежен Рим и насколько близка и опасна Орда. Хитроумный Александр, естественно, сделал также и дополнительные выводы по поводу «надежности» Запада как союзника. И навсегда вычеркнул его из списка потенциальных партнеров. Тут он действовал прямо противоположно тому, как поступал Даниил Галицкий.

Наследие двух современников также разительно отличается. У Даниила — вымороченная Галичина. У Александра — великая Россия.

Расклад: папа — далеко, татарский хан — близко. Батый приказал Александру явиться к себе: «Мне покорил Бог многие народы: ты ли один не хочешь покориться державе моей? Но если хочешь сохранить за собою землю свою, приди ко мне: увидишь честь и славу царства моего». Александр ехал в Орду вместе с братом Андреем в 1247 году. После смерти их отца Ярослава пост старейшего князя формально оставался незанятым, и от воли монголов теперь зависело: дать его тому или другому.

По пути можно было предаться политическим расчетам. Некоторые города Руси были сметены с лица земли. Княжеские дружины понесли катастрофические потери. Старая аристократия исчезла почти целиком. Князья, пытавшиеся защитить Русь, по большей части сложили головы. Но почти половина территории Руси избежала разорения. Главное — деревням, где жила подавляющая часть населения, татары причинили относительно небольшой ущерб.

Монголы оставались дикими кочевниками, хотя и окружали себя роскошью цивилизации тех стран, которые опустошали. Костомаров рисует такую картинку: «Безобразные и нечистоплотные монголы, считавшие опрятность даже пороком, питавшиеся такой грязной пищей, которой одно описание возбуждает омерзение, безвкусно украшали себя несметными богатствами и считали себя по воле Бога обладателями всей вселенной».

После революции в крестьянской избе можно было встретить пианино из разграбленной помещичьей усадьбы. Монголы тоже тащили все, зачастую не догадываясь о назначении предметов. Хан Батый принимал Александра в разрисованной войлочной юрте, на вызолоченном возвышении, похожем на постель. Однако оказалось, что сей восточный владыка с его махновским представлением о роскоши — еще не конечная точка путешествия Александра с Андреем.

По воле Батыя Ярославичи должны были отправиться в Большую Орду к самому великому хану. Путь лежал через необозримые степные пространства Азии. Князь продолжал наблюдать и делать выводы. Уровень воровства и коррупции в монгольской империи был просто ужасающим. Нет никаких сомнений в том, что русский князь имел все возможности в этом убедиться. И как правитель сделал выводы о том, к чему это все скоро приведет. В этом путешествии оформился секретный план Александра...

Ярославичи были приняты ласково и возвратились домой благополучно. Андрей получил княжение во Владимире, Александру дали Киев. Оба брата стали двумя великими князьями. Александр теперь знал, как работать с монголами.

Поскреби русского

Сейчас иногда заявляется, что Александр Невский — просто коллаборационист, прославившийся военными подвигами. Избежать этого обвинения в адрес Александра на первый взгляд довольно трудно.

Но возвращаясь к логике образа, осознаешь, что такое примитивное видение ничего не объясняет. На самом деле Александр Невский устроил на шахматном поле русско-монгольской политики настоящее дзюдо. Каждому движению соперника он не сопротивлялся, а переводил его в нужное для себя — для Руси — направление. Святой благоверный князь Александр Невский — вот настоящий прообраз Штирлица.

Он все просчитал и знал, что если от Орды и исходит угроза самому существованию Руси — а ставка в игре была именно такой — то только в виде жестоких карательных экспедиций. Новые татарские походы могли подорвать жизненные силы постепенно возрождавшейся страны.

Конечно, он знал и о том, что сообщество чингизидов, остановившись в своем движении на Запад, превратилось в змеиный клубок. Империю раздирали внутренние интриги, разъедали коррупция и дикий произвол всех начальствующих. Довольно скоро должен был прийти день, когда монгольская империя исчезнет. До этого дня надо было дожить, но каждый год мира приближал его. Такая логика объясняет ту решительность, с которой великий князь добивался от Руси исполнения формальностей по отношению к Орде.