Терской Фронт - Борис Громов

   Ничего экстраординарного за время моего сна не приключилось. Уже вполне компетентный в вопросе Толя точно успел вычислить график и маршрут двух караульных групп, заметил в момент пересменки очень неплохо замаскированный снайперский "секрет", расположенный буквально на сто метров ниже нас и, к счастью, здорово левее. Еще вот такого соседства нам только и не хватало для полного счастья и душевного спокойствия. И то, и другое он аккуратно зарисовал на начатой мною схеме. Еще к КПП со стороны большого Ведено подъезжал какой-то тип, на автомобиле. Толя смог сфотографировать и самого типа, и его автотранспортное средство. Забрав у него фотоаппарат я решил взглянуть на гостя и его "стального коня". Машине место явно было на съемочной площадке очередной части "Безумного Макса" — кустарный, и явно кое-как сляпанный на базе "Жигулей"-"классики" двухместный багги, серьезный человек на такой рухляди точно ездить не будет. Да и внешность приезжавшего была достаточно красноречива — нет никто, звать никак. Но, сам факт наличия у него хоть и убогого, но все ж таки автотранспорта и то, что обращались с ним местные довольно уважительно, говорил об одном: хоть и "шестерка", но на серьезных людей мечущаяся. Скорее всего — посыльный, причем со срочным донесением, обычное мог бы и конный привезти. Эх, вот бы заглянуть в ту сумку, которую он, по словам Толи, здешнему командиру, или какому-то начальнику передал. Кстати, сам момент передачи Курсант тоже заснять умудрился. Качество, правда, никакое, на такой дистанции уже никакой зум не спасает, но кое-что разглядеть можно.

   В общем, пролежали мы на том обрыве до самой темноты. Окончательно определились с количеством Непримиримых в селе — человек тридцать-тридцать пять, или по-простому — пехотный взвод. Три автомашины — две полумертвые "Нивы" и один относительно неплохо сохранившийся УАЗ. Кстати, искалеченные останки угробленного мною "Ровера" — тут же, в небольшом закутке рядом с проржавевшим ангаром. А вот в ангаре, судя по отпечаткам траков в засохшей грязи и часовому у ворот — та самая неопределенная, но точно гусеничная, единица бронетехники, для которой капонир сложен. Есть у меня подозрение, что большего мы уже не узнаем. Ну, тогда пора и честь знать!

   И снова с погодой нам повезло. На этот раз к вечеру стянуло плотные тучи, а из ущелья вверх полез густой грязно-серый туман. Видимость — метров на десять вперед, от силы. Да только нам, назад по уже знакомому маршруту возвращающимся, больше и не надо. А вот часовые у ворот и "духовский" снайпер в своем "секрете" могут до посинения в эту непроницаемую пелену свою буркалы пялить, один черт дальше своего носа ничего не увидят.

— Все, Толян, мы молодцы, — прошептал я в самое ухо напарнику, когда мы, сначала ползком, а потом крадучись, согнувшись в три погибели, отошли метров на двести от нашей "лежки". — Сворачиваем "леших", и — дай бог ноги!

— Погоди, командир, — трагическим шепотом взмолился тот. — Мне по-большому приперло — сил нет! И так уже часа три терплю.

— Нет, Курсант, вот умеешь же ты любимому начальнику свинью подложить, а. Лучше, пока забей там себе небольшой чопик, не боись, не надолго и дуй за мной, буду учить тебя оправляться на вражеской территории, не оставляя при этом следов.

Спускаться вниз сразу я не рискнул. Видимость, конечно, никакая, но вот зато со слышимостью в тумане — все в порядке. Еще не хватало выдать свое присутствие треском неудачно попавшейся под ногу ветки или грохотом не вовремя скатившегося камня. По той же звериной тропе мы в быстром темпе ушли на пару километров назад и когда Толя, догнав меня, изобразил глазами уж совсем нечеловеческие страдания, начали по моей команде спускаться вниз, к дороге и ущелью, по самому краю которого она проходила. А на дне ущелья, не такого уж и обрывистого, со вполне проходимыми склонами поросшими акацией, гремела камешками моя старая знакомая — речушка со странным названием Хулхулау.

— Значит так, Толя, заходишь в реку примерно по середину голени, разворачиваешься лицом к течению, присаживаешься, и делаешь свое грязное дело, — напутствую я уже поскуливающего от нетерпения напарника.

— Миш, ну вот на хрена опять всякие умности придумывать? Почему именно лицом к течению? — пыхтит влезающий в воду Анатолий.

— А сам прикинь! — глумливо ухмыляюсь я.

Повертевшись и так, и этак, Толя убеждается, что при любом другом способе посадки он просто рискует изгваздаться в собственном... в собственных отходах жизнедеятельности. С тяжким вздохом он садится так, как я и сказал.

— Запомни навсегда главное правило из двух пунктов, Курсант. Во-первых, командир прав всегда. Во-вторых, если командир не прав, то подчиненный должен глядеть пункт первый. Ладно, пойду, отойду немного. И тебя смущать не буду, и покараулю заодно.

Слегка поразмыслив, я решил, что выбираться назад, на горный склон нам не обязательно и дальше можно совершенно спокойно идти по ущелью вдоль реки, вниз по течению. Прижмемся поближе к левой стороне, там растительность погуще, уже даже не кусты, а вполне себе деревья, да так и дотопаем до самого Сержень-Юрта. Ну, может, не до самого, но уж до развалин пионерлагеря — точно. Сказано — сделано. Путь продолжаем по ущелью, вдоль русла реки, которая своим плеском и перестуком камней на дне, полностью скрывает звуки наших шагов. И ведь наверняка, так бы и ушли назад, тихо и спокойно, да только в Беное понесла меня нелегкая из ущелья наверх. Захотелось понимаешь, еще раз на нашу базу поглядеть. Поглядел, мля...

С окаменевшей рожей и стиснутыми кулаками я замер над разоренной могилой.. Нет, эти уроды не выкопали кости и не раскидали их вокруг, может — нечем копать было, может — просто лень. Но на то, чтобы своротить разломать на часть крест, и наложить сверху на холм несколько вонючих куч у боевиков хватило и силенок, и больной фантазии. Толя стоит чуть позади молчаливой тенью. Мне кажется, он уже по контексту догадался, что это за место и как я себя сейчас чувствую. А когда я, немного успокоившись и взяв себя в руки, поворачиваюсь к нему, напарник задает только один вопрос:

— Домой мы, похоже, пойдем чуть-чуть позже?

Я только молча киваю в ответ, подбираю кусок доски и начинаю очищать могилу. Толик же, отходит к развалинам бани и начинает выбирать там относительно крепкие и длинные деревяшки. Вдвоем справились быстро: сколоченный ржавыми скобами новый крест выглядит ничуть не хуже, чем старый.

— Жаль, ненадолго, — вздыхает Анатолий.

— А мы им "слегка намекнем", что трогать тут ничего не стоит.

— Думаешь, поймут?

— Ну, это будет зависеть от того, насколько убедительно намекнем. Все, спускаемся в ущелье и предельно осторожно выдвигаемся назад.

— Да ты никак Ца-Ведено громить собрался? — смотрит на меня квадратными глазами напарник.

— Не, Толя, — усмехаюсь я. — Помирать нам с тобою еще рано, я тут кое-что другое замыслил. Как думаешь, тот черт, что сумку с донесением привез, когда назад поедет?

— Не, командир, чем больше я с тебя узнаю, тем больше убеждаюсь, что ты псих! — восхищенно заявляет Толик, когда я объясняю ему смысл своей задумки.

А план, и впрямь, больше похож на безумную авантюру. Устроить засаду на вражеского курьера на четырехкилометровом отрезке дороги от Ведено до Ца-Ведено — это не просто риск, это черт знает что! Но именно поэтому может проскочить. Думаю, подобной наглости от нас просто не ждут. Правда, от трофеев придется отказаться, на их сбор у нас не будет ни секунды времени — успеть бы ноги унести. Но, это не очень-то и страшно. Мы сейчас на "государевой службе", так что, с голоду не помрем. Опять же, для начала надо отсюда живыми слинять.

Выбранное мною для засады место могло бы быть просто идеальным: мост через узенькое, но глубокое ущелье, зажатое с двух сторон горными кручами. Все как на ладони, противнику просто некуда деваться. Но, как в том глупом анекдоте: "Есть нюансы".... Совсем рядом, чуть ли не в пределах видимости сразу два населенных пункта, в которых стоят вражеские гарнизоны. Вариант действий только один — куснуть побольнее, и бежать со всех ног. Вот подготовкой этого самого "укуса" мы с Толей сейчас и занимаемся. Обе МОН-50 настроены на управляемый взрыв и уже прикручены струбцинками к чахлым деревцам на обочине так, чтобы при подрыве крест-накрест выкосить осколками небольшой "пятачок" перед мостом, на котором все действие и развернется. Кроме того, по обеим сторонам дороги я еще и десяток растяжек поставил (хорошо гранат мы с запасом набрали), в тех самых местах, которые бы сам попытался использовать как укрытия, если бы напали тут на меня. Об одном я сейчас жалею — что не взял с собой помимо МОНок еще и тротила килограммов этак пять. Мостик-то — хлипенький совсем, ему пятикилограммового фугаса хватило бы за глаза. И тогда со стороны большого Ведено до нас никто уже не добрался бы. Да и МОНок можно было не две, а штучки четыре прихватить, такая мясорубка б получилась — загляденье. Но, Толя все ж таки не верблюд, да и невозможно все заранее предусмотреть. Так что, как говорила моя бабушка: "Имаемо, що имаемо"...