Свои чужие - Ольга Джокер

километры по знакомой дороге. И в голову воспоминания лезут. Как с Витой устроил марш-бросок три года назад, да только надолго нас не хватило. Она упала, ногу неудачно подвернула.

Я тогда вообще не рассматривал её как женщину, и тем более — как свою любовницу. Молодая, глупая. Равнодушен был. Глазищами большими зелёными на меня смотрела и боялась. Наверное, не зря. Сейчас даже не помню, в какой момент всё изменилось и потянуло к ней. Когда захотел её? Отец бы мне яйца оторвал, если бы узнал, как я потом позаботился о навязанной сводной сестре.

Вернувшись домой, спускаюсь в спортзал. Ебашу боксёрский мешок до посинения. Мышцы болят, пот градом катится по лицу. Становится ясно как дважды два, почему Вита так сильно испугалась, когда я кончил без защиты. В неё. Интересно, она потом воспользовалась экстренной контрацепцией или?.. Надо было спросить, поинтересоваться, но я тогда больше заботился о собственном задетом самолюбии. Думал, что не хочет ребёнка конкретно от меня, а от другого — запросто. Накрывало от ревности, плющило. Оказалось, что проблема куда глубже и серьёзнее. Виту бы специалисту показать, проработать её травму. Вот только как мягко предложить, чтобы она не обиделась?

Я приезжаю за Витой ближе к десяти. Мы не договаривались. Звоню в дверь, открывает бабушка.

— Доброе утро, Кирилл! — расплывается в улыбке Любовь Григорьевна.

— Здравствуйте. Вита дома?

— Дома, дома! Сейчас позову. Но вы проходите, не стесняйтесь!

Стесняться я даже не думаю. Переступаю порог квартиры, Вита тут же появляется в прихожей. Одета в симпатичную блузу и юбку длиной до колена. Жаль. Я надеялся застать её, как и в прошлый раз, в одном полотенце.

— Ты опять не снимаешь трубку.

— Оу, прости! Ты звонил? Не слышала. Я сейчас. Пять секунд. Подожди, пожалуйста.

— Подождёт, конечно, — вклинивается Любовь Григорьевна. — И позавтракает заодно.

На кухне аппетитно пахнет. Я сажусь за стол, пью чай. Угощают блинчиками с домашним малиновым вареньем. Квартира маленькая, тесная. Я бывал только на кухне, но более чем уверен, что и комнаты не слишком большие.

Любовь Григорьевна продолжает хлопотать, достаёт из холодильника все свои запасы. Предлагает и холодец, и борщ. На завтрак, ага. Вежливо отказываюсь, посматриваю на часы. Поверил ли я, что Вите хватит пяти секунд? Как бы не так.

Проходит почти двадцать минут, прежде чем она появляется на пороге кухни. Волосы завиты крупной волной, ресницы подкрашены и кажутся ещё длиннее. На губах помада. Зря она, конечно.

Едва мы выходим в подъезд, я несдержанно зажимаю её на лестничной площадке между третьим и четвёртым этажом. Ставлю руки по обе стороны от её головы, наклоняюсь. Вита слабо улыбается и глаза прикрывает. Тянется ко мне, целует. Кровь стремительно приливает к паху. Я жадно отвечаю. Вита расстёгивает мой пиджак, гладит плечи и грудь. Невесомо, почти неощутимо, кончиками пальцев проходится по неровным буграм под рубашкой. А потом вздрагивает и отшатывается, услышав щелчок одной из дверей.

— Кирилл, здесь даже у стен есть глаза и уши. Пойдём.

Спустя пять минут мы едем в отдел опеки и попечительства. Вита волнуется — это видно. Часто смотрит на себя в зеркало, поправляет волосы. Знает, что сестру отдадут без лишних вопросов, так как Кузнецовы официально не являются её опекунами, но всё равно переживает.

Симонова ждёт нас у себя в кабинете. Предлагает выпить кофе, но я резко пресекаю её и прошу привести Майю. Видно же, что Вита и без этого едва не теряет сознание. Зачем оттягивать момент?

Девочку тут же приводят. Вита подскакивает с места, бросается обнимать сестру. Целует её в щёки. Добрая душа. Вспомнить хотя бы квартиру, проданную для оплаты операции. Я потом специально проверил, переживал, что Виту кинули. Но ничего подобного. Тополева Кристина действительно находится в Германии на лечении со своей матерью.

Майя плачет, обнимает сестру в ответ. Не каждая на месте Виты решилась бы на такой шаг и пожертвовала своим временем и финансами. Дети, особенно подростки, — недешёвое удовольствие.

В этом я убеждаюсь, когда после подписания всех необходимых документов мы приезжаем в торговый центр и заходим в мебельный. Вита очень хочет выбрать Майе красивую кровать.

Мы бродим между рядами. Сёстры о чём-то оживлённо разговаривают. Я иду сзади и параллельно отвечаю на звонки.

Потом между девчонками что-то происходит, я не вникаю. Вита указывает Майе на кровать, та хмурится, резко отвечает. Тычет указательным пальцем на другую. Происходит короткий диалог на повышенных тонах и с активной жестикуляцией. Я всё ещё не соображаю, в чём дело, потому что отдаю указания помощнице. Но примерно догадываюсь, в чём суть.

Вита уходит искать консультанта, мы остаёмся с Майей вдвоём. Она хорошая девчонка, это видно. И бесспорно, талантливая. Но, так как разница между ними с Витой всего девять лет, Майя не воспринимает старшую сестру всерьёз.

— Пчёлка, можно тебя на пару секунд? — спрашиваю я, завершив звонок.

— Да, — отзывается девочка, подняв на меня взгляд.

— Все крупные финансовые вопросы решаешь через меня. Если я посчитаю, что покупка уместна и целесообразна, то мы без проблем приобретаем всё, что нужно. Я не хочу, чтобы Вита нервничала. Она многим пожертвовала, чтобы тебя забрать. Ей непросто было. Договорились?

— Договорились… — тут же соглашается Майя.

— Надеюсь, в будущем мы поладим, я человек неконфликтный. И ты, думаю, тоже. Что себе присмотрела?

— Вот эту кровать, — показывает Майя на полуторку с мягкой обивкой. — Вита сказала, что она непрактична, и предложила простую деревянную.

Разница в цене почти двадцать тысяч. Ещё бы.

Мы выходим из мебельного, оформив заказ. Кровать обещают привезти к вечеру, поднять на пятый этаж и собрать. Майя радуется, как и полагается ребёнку, Вита, наоборот, негодует и пытается всучить кассиру свою банковскую карту. Я мягко останавливаю её и оплачиваю покупку.

— У меня зарплата за месяц такая же, как цена этой кровати! Кирилл! Зачем? Не понимаю!

Майя забирается в салон автомобиля, я курю, Вита стоит напротив и продолжает что-то доказывать. Забавная, когда злится. Щёки краснеют, ноздри широко раздуваются. Поцеловать бы её, чтобы заткнуть, но за нами из окна машины наблюдает ребёнок.

— Когда пойдёшь со мной