Волчья ягода (СИ) - Наталья Юрай

удержать мощного мужика, напрашивающегося на драку было сложно, но я справилась.

— На мену согласие дала! Понял?

— А ну, успокойтесь оба! Стоять! — рявкнула я в стиле своего покойного дядьки и уже гораздо тише спросила: — Марья добровольно отдала свое тело Яге? Почему? На что мена?

— На Иванову жизнь! — взгляд моего ворона разом потух. — Любит его Марья больше жизни, только себе никак признаться не могла, что не мужик он — падла подзаборная.

— Бред... — я пыталась вспомнить все разговоры с Марьей, но ничего важного из них на ум не шло. — Да у Яги этих душ полный подвал! Было что-то ещё? Да? Золик, пожалуйста!

* * *

— Очень холодно, Эля!

— Сейчас я тебе горячего чайку дам, пей через трубочку, понемножку. Скоро согреешься. Нико целый термос привёз.

— А Михай и Егор? Они приедут сегодня?

— Завтра приедут. Пустили только меня, я же медсестра.

— Что сказал доктор? Эля?

— Он тебе завтра всё объяснит, — миндалевидные глаза опускаются вниз. — Всё ещё мерзнешь?

— Холодно, откуда сквозняк? Укрой меня еще одним одеялом, пожалуйста! Как над ледяной бездной стою...

* * *

— Яга у неё всего одну ночку выпрашивала. Мол, муж у тебя пригожий, дай испробовать, не то выем из него всю душеньку и станет нежитью поганой. Всех вокруг сгубит и сам кончится — сотлеет, в прах обратится. Пришла она в ту ночь ко мне, Марья-то. Плакала, жалилась, совета спрашивала. А что я? Славка неожиданно с сочувствием положил ладонь на плечо Золика, но тот, кажется, и не заметил.

— Я бы Ивана своими руками... До зорьки не досидела, совушку свою к Яговой избе послала с согласием. А та будь такова — в ступе примчалась чуть ни свет. Только не Иван ей нужен был...

— Кощей! — ахнула я от догадки. — Она Кощея найти хотела, раз Марья никому места не выдаёт.

— Ну вот, у нас конкурентка нарисовалась! Что ты там предлагала — выманить? Связать? Сосуды на поверхность втащить? Что?

— Марьин сосуд уничтожить нужно. — Ворон прямо смотрел мне в глаза. — Совсем.

— Но тогда две души будут в одном теле, и как одна победит другую?

— Пока не знаю.

— Не знает он! Я домой хочу! — заорал Славик. — У меня там отец один! А ты мне про грёбаные сосуды. Мой тоже там, на полочке, что ли? Тогда и его грохайте!

— Как уничтожать — убивать? — перебила я купца. — А если ты ошибаешься? Она там сидит как живая. Лешак ей водицу подносит, Золик! — мне страшно было представить, что женщину в темном бревенчатом углу придется лишить жизни.

— Душу он ей бережёт, чтобы не ссохлась, чтобы доброту принимала, пока Яга бесчинствует на воле. Брошенные души усыхают, становятся крупинками песка. Мама рассказывала сказку про дэва, заключенного в кувшин. У него не было тела, а душа осталась лежать на дне моря, пока сеть рыбака не подцепила сосуд. Влага не дала душе погибнуть, питала её триста лет. Три желания исполнил дэв и стал свободен.

— Чёрт! — Мстислав хлопнул себя по лбу. — Так и нам нужно! Три желания! Бабку эту найти. Тело ёё, в которое душа возвращается. Уж себе-то она сосуд делать наверняка не стала. Валяется трухлявая на своей печке и пережидает, душу отводит! Вот ведь стерва! С Иваном развлекается! Это прямо виртуальная реальность, мать её!

— Ну, найдём мы тело Яги, и что?

— А то! Шантаж организуем.

— Слав, ты сам себя слышишь? И кто из женщин выберет старое тело вместо молодого? Останется в Марье на веки вечные, и плакала наша ягода.

— И то верно, — приуныл купец. — Ладно, тогда возвращаемся к первоначальному плану: достаем Марьин сосуд и уничтожаем. Только нужно Ягу отвлечь. Она тебя вон за пять вёрст почуяла и примчалась.

— Ивана попросим? — с надеждой глядя на Вороновича предложила я. — Ну, чтобы отвлёк?

— Сексом? — нервно хохотнул Славка. — Да его теперь, когда ты ему всё рассказала, стошнит, а то и вырубит от омерзения.

— Не надо Ивана, — Золик смотрел себе под ноги. — Я отвлеку.

* * *

— Ты чего, Василёк? Болит? Медсестру позвать?

— Нет, пап, сон плохой приснился. Странный такой.

— Это просто остатки наркоза из тебя выходят.

— Нет. Это как будто правда. Я Бабу Ягу видела, представляешь? Прямо как в сказке. Живую!

— Ну, ничего в этом нет удивительного. Вот если бы ты мертвую Бабу Ягу увидала, я бы всполошился! — засмеялся отец.

— А ещё меня Кощей целовал.

— Ну, и как тебе? Понравилось?

— Знаешь, он ведь словно любит меня. Ну, я так чувствовала. Любит и ждёт, когда я в ответ полюблю.

— А ты полюбишь?

— В том-то и дело, что вроде как. Но разве можно Кощея полюбить, да ведь?

— Вот мне интересно, а что за препараты тебе вводили. Какие забавные эффекты даёт их применение!

— Ну пап!

— Не обижайся, Жека, спи. Я рядом!

* * *

— Дяденька Лешак, миленький, подскажи мне средство! — руки с тоской гладили шероховатый ствол вечного дерева. — Кощей меня…, а я ведь и не знала, что он, как Яга, может любым прикинуться! Сам знаешь, что ему на роду написано, так вот я та самая и есть. Та самая... Не от того ли Марья меня на свою сторону тянула и чистоты требовала? Дяденька, помоги же! Если не спасусь — лучше в омут!

Птицы шумели так сильно, что я не слышала даже собственных слов. Лицо, угадывающееся в рисунке коры, оставалось недвижимым.

Ну хватит. Нужно решать задачи в порядке поступления. Я вытерла слёзы и оттолкнулась от дерева.

— Не в этом, так в другом пособи! Где мне подземелье искать? Прутик твой я потеряла, теперь и не найду. И ёжик у Марьиной души в ногах сидит. Без твоей помощи не обойдусь, мне ведь ещё и Ягу отыскать нужно. Где она живёт-то? И смотреть пыталась, но не вижу, дяденька!

Жёлто-черная птица размером с голубя сорвалась с верхушки, села на нижнюю ветку прямо перед моим лицом и неожиданно визгливо