Коко и Игорь - Крис Гринхол

останься.

— Не волнуйся, — Екатерина не может отказать себе в удовольствии унизить его, — я не скажу твоей матери, если это то, что тебя беспокоит.

Игорь неподвижен. Мгновение ему кажется, что он сейчас вышвырнет ее чемодан за дверь. Он оглядывается, чтобы что-нибудь расколотить. У него инстинктивно сжимаются кулаки.

У Екатерины осталось еще одно дело. Она заворачивает безделушки, которые символизировали для них обоих их дом. Комната сразу же теряет жилой вид. Последними она укладывает предметы со своего прикроватного столика — фотографию детей, икону и раковину.

Игорь ретируется в спокойствие своей студии. Он потрясен, расстроен и чувствует, что попал в затруднительное положение. Однако догадывается, что должен что-то предпринять. Ярость, которая вначале овладела им, сменяется убеждением, что в конце концов все вовсе не так уж и плохо. То, что Екатерина уедет вместе с детьми, конечно, удар по его самолюбию, но это поможет ему восстановить отношения с Коко. Освободит его для битвы за нее, избавит от постоянного чувства вины, которое вечно мучило его, пока жена была рядом. Потом настроение снова меняется — от надежды к страху. К боязни того, что его предательство по отношению к Екатерине обернется предательством по отношению к нему самому. К боязни того, что ничего само по себе не решится. Боязни того, что он будет отвергнут обеими женщинами — и Коко, и женой. К боязни того, что энергия и вдохновение, которые нужны ему для работы, будут потрачены на эмоциональные волнения. К боязни того просто-напросто, что он останется ни с чем.

В последовавшие за тем часы из студии Игоря доносятся звуки фортепиано, подобные треску льда, который раскалывается над полыньей.

Этим вечером Игорь усаживается рядом с Екатериной и объясняет детям, что они уезжают из Бель-Респиро. Завтра утром дети поедут с мамой в Биарриц. Им говорят, что там лучше климат. К тому же там и школа больше им подходит. Да и в Гарше с приездом Дмитрия стало слишком много народу. Еще детям объясняют, что их папа пока что останется здесь, чтобы закончить свою работу.

Новость ошеломляет детей. Они встречают ее ледяным молчанием. Похоже, только Федор рад отъезду. Но Игорь и Екатерина нервными движениями рук передают детям свою нервозность. Странно, что никто не задает ни единого вопроса. Возможно, что-то подсказывает им, что они не хотели бы услышать ответ. И Сулима, и Людмила упорно смотрят в пол, будто боясь пошевельнуться.

Позже, когда дети уже лежат в кроватях, к ним приходит Игорь. В их полуоткрытых ртах скапливаются пузырьки слюнок. Вид спящих детей всегда представляется чем-то священным.

Видно, как возмужал Федор. Милена хмурится. Больше всего Игоря беспокоит Сулима. Игорь видит в мальчике себя. Тот же овал лица, те же глаза и нос. Игорь потрясен тем, что смотрит на себя, только на тридцать лет моложе.

Игорь не выносил отца, который был холодным и не любил своего ребенка. Он всегда обещал себе, что, став отцом, будет больше любить своих детей. Но когда он стал отцом, то обнаружил, что в нем тоже нет родительского инстинкта. Прогоняя от себя детей, он следует по стопам своего отца. Он невольно старается держать их в неком отдалении от себя. Да, он радовался рождению каждого ребенка, но постоянно приходил в негодование от того, что дети отрывают его от работы. Музыка, которую дети производят в доме, слишком конкурирует с его музыкой.

Теперь же, склонившись над детьми, вглядываясь в их сонные лица, Игорь печалится из-за нависшей над ним угрозы утраты. Он прикладывает палец к губам и передает детям этот поцелуй. Дети ворочаются в кроватях. Игорь произносит слово «Прощайте» настолько громко, что Людмила сквозь сон отвечает ему. Ее ручка поднимается и снова падает. Игорь замечает, что дети спят с потушенным светом, и вспоминает, что он в детстве не мог спать в темноте. Какие они храбрые, думает Игорь.

На следующее утро, наплакавшись, дети, уже готовые к отъезду, стоят с Екатериной у двери. Коко — здесь же. Дмитрий, попрощавшись, отправился в лес на охоту. Коко протягивает руку Екатерине. Медленно, подчиняясь импульсу, рука Екатерины неохотно тянется вперед. На какой-то момент Екатерина, как это ни абсурдно, даже испытывает благодарность. Но затем в ней поднимается злость, расправляя крылья в ее сознании. Когда Коко хочет поцеловать Екатерину, та отворачивается, отодвигает щеку.

Сулима спрашивает:

— Почему папа остается?

— Я уже объясняла, — говорит Екатерина.

Людмила ноет:

— Но я все равно не понимаю, почему мы уезжаем.

Жозеф и Мари переглядываются.

Эти запоздалые, бестактные слова — будто кинжал в сердце Екатерине. Не получив ответа, Людмила берет на руки кота — Василий все это время терся об ее ноги, поглаживал их пушистым хвостом.

Игорь оглядывается на Коко. Бедный Василий! Игорь с испугом смотрит на кота. Он не в состоянии принять тот факт, что и коту придется отправиться вслед за женой и детьми. Кот — маленькая, но зримая деталь, своего рода линза, сквозь которую Игорь видит истинную меру своей потери. Самодовольный кот не желает его признавать, и это еще один нелепый удар по нему. Эти минуты, понимает Игорь, возможно, худшие в его жизни.

Он торжественно пожимает руки сыновьям и нежно целует дочерей в обе щеки, пытаясь вложить в эти действия всю свою любовь. Но Федор подчеркнуто избегает отцовского взгляда. Даже Сулима — с каменным лицом, молчалив и обижен. Игорь умиленно разглядывает детей. Он пытается представить себе, как в подобной ситуации вел бы себя его отец, если бы позволил жене и сыну оставить его. Но ему это не удается — становится стыдно.

Екатерина холодно прощается с Игорем. Затем после того, как Коко поспешно и виновато обнимает детей — включая длительные объятия с Людмилой, — они уезжают. Дверь захлопывается.

Все это так неожиданно! Игорь смотрит на Коко. Ему кажется, что он парит в невесомости. Важность события борется в нем со странным чувством освобождения. Коко поджимает губы. Над ними нависает тишина.

— Теперь я должна дать тебе поработать, — говорит Коко, отходя от двери.

Игорь несколько медлит перед тем, как уйти к себе в студию. Как глупо, думает он. Тот самый момент, который мог