Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии - Джек Корнфилд

кусок хлеба. Когда кто-то подрезает нас на дороге, мы можем разозлиться и отомстить, догнав этого человека и накричав на него через окно машины или попытавшись подрезать его, либо подышать и отпустить ситуацию. Когда кто-то критикует нас, когда нам не удаётся заключить важную сделку, когда нас предают, нам не обязательно усиливать боль от данной ситуации, добавляя к ней боль своей реакции.

Будда сравнил это с двумя стрелами. Первая стрела — это само первоначальное событие, болезненное переживание. Оно уже произошло, мы не можем избежать его. Вторая стрела — это стрела, которую мы выпускаем в себя сами. Её можно избежать. Мы можем добавить к первоначальной боли напряжённое, гневное, жёсткое, испуганное состояние ума. Или же мы можем научиться переживать то же болезненное событие с меньшими отождествлением и отвращением, с большей расслабленностью и сострадательным сердцем.

Означает ли это, что мы не можем дать сильный ответ? Нет. Иногда мы должны подняться и решительно провозгласить свою истину, маршировать, протестовать, делать всё, что необходимо, чтобы защитить свою жизнь и жизни других. Такие великие воплощения ненасилия, как Ганди и Мартин Лютер Кинг, владели стратегией и навыком подобных действий. Они собирали людей, шли в суд, нарушали закон, перегораживали дороги, вели переговоры, наступали и отступали, находили союзников и использовали деньги, власть, стыд, ораторское искусство и политику, чтобы отстаивать истину. Однако их действия не питались ненавистью и насилием. Они — мощный пример. Когда возникает высокомерный гнев, мы можем отпустить его. Сохраняя яростную ясность, мы тоже можем стремиться к справедливости, делая это с любящим сердцем.

Будда призывал нас отпускать свой гнев даже в крайне сложных ситуациях. Знаменитые строки из «Дхаммапады», собрания высказываний Будды, гласят: «„Он унижал и бил меня, он бросил меня на землю и ограбил меня“. Повторяйте эти мысли, и вы будете жить в ненависти. „Он унижал и бил меня, он бросил меня на землю и ограбил меня“. Отбросьте эти мысли и живите в любви. В этом мире ненависть никогда не пресекается ненавистью — она исцеляется лишь любовью. Таков древний и вечный закон».

Я усвоил этот урок на своём опыте, когда работал с Маха Гхосанандой в камбоджийских лагерях беженцев. Маха Гхосананда, маленький мужчина в оранжевом одеянии, великий учёный, лишившийся своих зубов, но улыбавшийся непоколебимой невинной улыбкой, возглавлял мирные невооружённые марши через военные зоны страны, чтобы помочь беженцам вернуться в свои деревни. Год за годом, подобно Ганди, он посвящал свою жизнь исцелению Камбоджи. Хотя почти все его родные были убиты, он не поддавался обиде. Встречая в лагерях тысячи беженцев, чьи деревни были сожжены, а близкие — убиты, Маха Гхосананда садился с ними и много раз повторял: «Ненависть никогда не пресекается ненавистью — она исцеляется лишь любовью». Он хотел вдохновить их истиной, превосходившей их страдания, и дать им смелость снова начать жить без ненависти. Все граждане мира должны найти способ усвоить эту истину. От этого зависит их будущее счастье и освобождение.

В нашей личной жизни тоже случаются войны. Гретчен прибыла на медитационный ретрит после ужасной битвы за право на опеку и отравившего ей жизнь развода. Она была успешной бизнесвумен, а её муж — адвокатом, так что на кону стояли большие деньги. У них обоих были связи на стороне, хотя Гретчен утверждала, что её скоротечная интрижка была просто реакцией, способом отомстить мужу за измену, за холодное отношение и плохое обращение с ней. Она также утверждала, что, будучи изворотливым юристом, он сумел своими манипуляциями убедить суд объявить её несостоятельной как мать. Она потеряла право быть главным опекуном своих детей, которым в то время было шесть и восемь лет. Гретчен боролась как только могла, но проиграла. Её обида и боль были огромны.

Во время ретрита Гретчен использовала внимательность, чтобы постепенно вернуться в своё тело с добрым вниманием. Она сидела со своим истощением, с напряжением, с яростью, со страхом. Она просматривала все истории обвинений и самообвинений, язвительной мести и страха за жизнь детей, которые показывал ей её неистово метавшийся ум.

Постепенно она позволила себе прикоснуться к скрытой подо всем этим уязвимости. Она была настоящей и чувствительной. Она рыдала от горя за все свои неудачи, за своих детей, за свой брак, за всю несправедливость на земле. Она получила поддержку в том, чтобы допустить всё это, признать каждую утрату и всю боль, увидеть напряжения и истории. Через шесть-семь дней Гретчен смогла увидеть в них безличные силы, поднимающиеся и стихающие, подобно волнам.

Она получила указания искать мгновения покоя между волнами слёз и гнева и покоиться в осознавании. Используя учения, она начала задавать вопросы. Разве обиды и конфликт были тем наследием, которое она хотела оставить своим детям? Гретчен медитировала на сострадании к самой себе, своим детям и даже — совсем немного — своему бывшему мужу. Однажды она пришла на своё собеседование с большим достоинством и сказала: «Я могу принять боль и утрату, но не буду жить в обиде и страхе». С того ретрита прошло более десяти лет, и всё это время она оставалась верна своему слову. Гретчен медитировала на сострадании и заботилась о своих детях настолько, насколько ей это было позволено. Сейчас, когда они выросли, она поддерживает с ними прочные и любящие отношения.

Когда мы исследуем гнев и отвращение с осознанностью, происходит радикальный сдвиг идентичности. На самом деле эти состояния не являются нами. Они обусловлены и безличны, и они не принадлежат нам. Поначалу Гретчен боялась отойти от своих негативных реакций. Они казались совершенно необходимой защитой. Если мы отбрасываем свои обвинения, это пугает как нас самих, так и тех, с кем мы находимся в конфликте. Иногда, если мы выходим из танца гнева, это сбивает с толку наших партнёров. Это требует изменений и от них тоже. Отказываясь от соперничества, мы возвращаемся к своим подлинным силе и благородству.

Описывая долгие годы домашнего ареста под постоянной угрозой насилия и жестоким подавлением со стороны бирманской диктатуры, лауреатка Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи сказала: «Мы набираемся мудрости в тяготах, а не в комфорте. Мы должны развить способность черпать силу из своих тягот… разжигать грозное пламя собственного сердца и позволять ему светить в ненастную ночь». Испытывая тяготы, мы находим смелость не покориться, не сдаться, не броситься в атаку из страха и гнева. Покоясь в сердце непротивления, мы становимся светильником, лекарством, мощным присутствием; мы становимся тем исцелением, в котором так отчаянно нуждается мир.

Честность и сердце непротивления

«Есть удовольствие и