Караван к Наташке - Илья Бриз

— Ресурсы, — подполковник дотянулся, взял ленту ментоинтерфеса, натянул на голову и вывел на экран карту. — Обрати внимание, за редким исключением, все основные полезные ископаемые сосредоточены на самом севере обитаемых континентов. Только крупные нефтяные месторождения находятся на юге. А вот наиболее пригодные для земледелия территории — в центре, вокруг обширных пресноводных внутренних морей.

— А как же вот эти долины на севере, в тех местах, где по программе запланирована высадка? — Сюзанна указала точки на карте. — Там и немного южнее есть практически все, кроме урана и больших запасов нефти.

— Правильно, — согласился Павел, — только попробуй прикинуть, сколько народа эти долины смогут прокормить? Десять тысяч человек? Пятнадцать? При максимальной интенсификации сельского хозяйства полсотни тысяч? А сколько требуется для постройки промышленности? Минимум — десятки миллионов.

— Значит, граничным условием развития науки и техники на Наташке является война? Никак нельзя избежать столкновений между ними? — жалобно протянула Сюзанна. — Успеют ещё навоеваться с генаями, когда в космос выйдут, зачем же между собой… — она очень долго смотрела в его глаза, а потом опять спросила, качая головой из стороны в сторону: — Совсем никак, Пашенька?

— Увы, — он развёл руками, — умники из «Генетик компани», которые разрабатывали этот проект, сделали все возможное, чтобы столкнуть модификантов лбами. Можно попробовать запретить им драться друг с другом с помощью религии, но, боюсь, не получится. Как бы хуже не стало — меньше веры будет, как следствие — снизятся нравственно–этические прерогативы, которые даёт верование. Я бы не стал рисковать, серьёзно отходя от программы. Все‑таки у нас с тобой мало того, что нет приличных знаний в области социологии, так ещё и без средств текущего контроля и оперативного вмешательства, хотя бы точечного, в ход истории, предпринимать ничего нельзя.

— Средства текущего контроля и точечного оперативного вмешательства? — Сюзанна вдруг улыбнулась, повторяя его слова. — А знаешь, Пашенька, в этом что‑то есть. Надо будет мне архивы Ицхака Барденштейна ещё раз внимательно просмотреть. Было там нечто вообще фантастическое. Может быть и удастся что‑нибудь придумать.

Он удивлённо посмотрел на женщину:

— Сюзи, как‑то повлиять на события, которые произойдут через три тысячи лет?!

— Может быть, — кивнула она, — но сейчас говорить об этом рано. И вообще, — голос Сюзанны неожиданно повысился, — мы, вроде бы какое‑то событие отмечаем?!

Затонов с готовностью кивнул.

— Поешь ты, Паша, плохо, но у тебя же огромная фонотека есть. Вот найди такую песню, которую бы сам мне спел, — потребовала девушка.

Задумался подполковник ненадолго, широко улыбнулся и включил музыку.

Мелодия вначале была совсем тихая, потом наросла:

В шумном зале ресторанаСpедь веселья и обманаПpистань загyлявшего поэтаВозле столика напpотивТы сидишь вполоборотаВся в лyче ночного светаТак само слyчилось вдpyгЧто слова соpвались с гyбЗакpyжило головy хмельнyюАх, какая женщина, какая женщинаМне б такyю!!!Ах, какая женщина, какая женщинаМне б такyю!!!

Потом они долго ещё слушали музыку и танцевали, прижавшись друг к другу, под мягкие медленные мелодии.

А когда Затонов после душа положил голову на подушку, женская рука, сначала погладив его грудь, переместилась значительно ниже, не прекращая плавных движений.

— Тебе разве можно, — удивился он.

— Да будет тебе известно, что у беременных женщин остро возрастает потребность в мужской ласке.

Кто бы спорил?

***

Барон Веденеев находился в весьма отвратном настроении. Мало того, что его поставили командовать таким незначительным подразделением, как полусотня пограничной стражи — на самом деле, просто сослали на южную границу, лишив возможности участвовать в разграблении захваченного герцогства — так теперь ещё этот, упущенный им при взятии Сангарского замка мальчишка–герцог со своим младшим братом, набрав чуть ли не целый полк всяческих отщепенцев, идёт именно к вверенному барону под охрану пограничному пункту.

Речка Дурная, не зря так названная из‑за своих болотистых берегов, бесчисленных порогов и множества весьма опасных омутов, разделяла Баритию и Азорскую империю с незапамятных времён. Древний мост из тёсаных валунов, сложенный по преданию воинами самого Леонарда де Конолли, был узковат — две телеги не разъедутся — но прекрасно подходил для обороны от вторжения. Два–три десятка лучников могли сдержать любое количество нападавших с другой стороны, просто перекрыв мост трупами врага. В шестидесяти километрах восточнее был новый деревянный широкий мост, который защищать было значительно сложнее. Но его, при явном преимуществе противника, на крайний случай полагалось сжечь. Конечно, перебраться на другой берег можно ещё по камням порога, что всего в трёх километрах западнее старого моста. Медленно, очень рискованно — камни мокрые и скользкие, а расстояние между ними в паре мест заметно превышает метр. Там и парочка лучников задержит армию.

Два часа назад из империи примчался лазутчик на взмыленной лошади и доложил, что сангарцы утром снялись со стоянки в ста километрах от границы, начав выдвижение в сторону Баритии. Барон Веденеев немедленно отправил посыльного в гарнизон крепости, расположенной тремя десятками километров севернее, в полной уверенности, что утром подойдут расквартированные там три сотни тяжёлой кавалерии. Ну так, на всякий случай. Слишком уж странные слухи ходят про этих братьев–герцогов. А вот ближе к вечеру следующего дня уже надо будет ожидать противника. Если воины этих мальчишек действительно так хорошо подготовлены, как утверждают лазутчики, то придётся занять жёсткую оборону. И обязательно с утра отправить к порогу парный патруль с луками. Войска там не пройдут, но у противника ведь тоже есть лазутчики. Нечего им на этой стороне реки делать.

А пока можно отведать вина из той бочки, что отдал утром купец, пришедший с караваном из Срединной империи. Цены в последнее время что‑то на глазах растут. Так и увеличенного армейского жалования надолго не хватит — придётся ещё больше с купцов трясти за пропуск через пограничный кордон.

Даже в самых ужасных сновидениях барону Веденееву не могло приснится, что это последнее вино в его жизни…

К мосту через реку, являющуюся пограничной, Сангарская армия вышла задолго до вечерних сумерек — ничем не сдерживаемый темп движения получился даже немного выше расчётного. Отдохнувшие на стоянке откормленные лошади, меняемые каждые двадцать километров, несли всадников и тащили телеги с кибитками отменно быстро. Разведрота, пешим порядком, перевязавшись верёвками, форсировала реку по камням порога, совсем немного выступавших из воды в трёх километрах выше моста, скрытными перебежками достигла погранпункта и окружила его с севера, перекрыв дорогу к отступлению.

— Немногочисленные воины противника к бою готовы не были, — устало доложила младший лейтенант Бахметьева, принявшая на себя командование разведротой после гибели леди Зорицкой. — Наш командир вышла к мосту, как по всем дворянским канонам положено, с белым флагом, дабы предложить противнику почётную сдачу ввиду нашего явного подавляющего преимущества в силах. А их командир… — Гражина опять всхлипнула.

— Не реви! — жёстко одёрнул Кирилл. — Дальше.

— Их командир, слова не сказав, выдернул меч и с криком «Шлюха сангарская» пырнул Ланочку в грудь. Мы взяли их в ножи и дротики за какие‑то секунды, но младшего лейтенанта Зорицкую уже было не спасти — меч вошёл в сердце, — баронесса замолчала, опустив голову.

Герцог посмотрел, как его воины, взвод за взводом, идут размашистой рысью [23], чтобы быстрее оказаться на этом берегу реки и освободить узкий мост для других подразделений.

— Генай побери! — Кириллу от злости хотелось кого‑нибудь прибить. — Ну где в уставе прописаны эти дворянские каноны?! — он почти прокричал вопрос в лицо Чистопрудниковой, но потом все‑таки сбавил голос: — Приказ же был нанести удар сходу.

Взял себя в руки и уже почти спокойно спросил: — Сколько их было?

— Двадцать один конный лучник и двадцать шесть кирасиров в броне. Но все на тот момент пешие, а мы уже подтянулись довольно близко. Забрала шлемов у них были подняты, ножи вошли в глазницы, — доложила Бахметьева.

— Язык? — и, увидев непонимание в глазах баронессы, добавил: — Пленный, пригодный для допроса.

Та только отрицательно покачала головой.

— Ладно, младший лейтенант, иди, принимай роту и… очень тебя прошу, сделайте выводы. Пойми, это уже другая война. Очень не хочется из‑за устаревших ныне порядков терять людей.